Святая и грешник - Картленд Барбара - Страница 13

«…Мы знаем, что мудрейшие мужи / Грешили, став добычей падших женщин!»

Размышляя над этой загадкой, девушка наконец уснула.

Ее разбудил, заставив испуганно подскочить на постели, стук в дверь, однако, взглянув на занавески, которые позолотило солнце, она успокоилась, поняв, что уже наступило утро. Спрыгнув с кровати, Пандора подбежала к двери, отперла ее и увидела служанку Мэри с подносом в руках.

– Я буду завтракать в постели? – воскликнула Пандора. – Чудесно! Не имела этого удовольствия уже несколько лет! – и, не дожидаясь ответа, снова подбежала к своему роскошному ложу, легла, подложив под спину несколько подушек и разгладив складки на простыне, а Мэри поставила перед ней поднос. На нем стояли не только серебряное блюдо под крышкой, но и подставка для тостов, тоже серебряная, здесь были также золотистое масло, мед и – огромная груша! Все это напоминало о тех временах, когда, еще до смерти матери, у Пандоры порой бывал ларингит и доктор назначал постельный режим, и мама готовила разные вкусности, так что Пандора всегда с нетерпением ожидала очередной трапезы. Она уже приготовилась поделиться своими воспоминаниями с Мэри, когда вдруг заметила, что у девушки совсем красные и распухшие от слез глаза.

– В чем дело, Мэри? – спросила она.

– Мне вам рассказывать об этом, мисс, негоже!

– О чем – об этом?

Мэри начала в смущении теребить завязки от фартука, а глаза ее снова наполнились слезами. Ее, несомненно, мучило то, о чем она не смела рассказать, и поэтому она разрыдалась:

– Это так нехорошо, мисс! Просто гадко! Никогда бы не подумала, что такое возможно.

Пандора отодвинула подальше поднос с едой:

– Но ты обязательно должна мне все рассказать, Мэри! Ты же знаешь, что, если это в моих силах, я тебе обязательно помогу!

– Это все миссис Дженкинс! Она плохая женщина, очень, очень плохая!

– Да что она сделала?

Когда Мэри входила с подносом в спальню, то неплотно притворила за собой дверь и теперь подбежала и захлопнула ее, а вернувшись, снова залилась слезами:

– Я даже матери о том не смею сказать, мисс, что мне приказывает миссис Дженкинс! – воскликнула она.

– Но мне ты можешь и должна рассказать все! – потребовала Пандора.

– Я, мисс, здесь работаю два дня, помогаю с уборкой и на кухне. Мы с матерью рады хоть немного заработать, ведь отца-то теперешний управляющий уволил!

– Уволил твоего отца! Но ведь он здесь всегда работал, насколько я помню, садовником?

– Да, мисс, а этот новый управляющий, мистер Энсти, привез сюда своих дружков и отдал им под жилье все коттеджи, где жили прежние слуги!

– Что значит «отдал»?

– Он прогнал всех прежних, и мою бабушку тоже.

– Миссис Клэй? Ты хочешь сказать, что миссис Клэй прогнали из домика, где она прожила всю жизнь?

– Да, мисс, и теперь ей некуда идти, разве что в работный дом, если отец не найдет нового места!

– Но это же подло! – возмутилась Пандора. – И миссис Клэй, и твой дедушка проработали в усадьбе всю жизнь!

– Точно, мисс, всю свою жизнь, но теперь с этим никто не считается!

– Но хозяин с этим считаться обязан! – отрезала Пандора. – А что еще тебя расстраивает?

– Мисс, я не смею рассказать об этом такой леди, как вы!

– Нет, расскажи все!

– Вчера, мисс, когда я узнала, что здесь творится, то, когда спать пошла, я дверь заперла на ключ!

– И очень разумно сделала, – одобрила Пандора, вспомнив о вчерашнем визите сэра Гилберта.

– Уже поздно было, и я спала, но в дверь постучала миссис Дженкинс и спрашивает: «Ты здесь, Мэри?» И я уже по голосу поняла, что она сильно выпивши. И ничего не ответила, испугалась, то есть: а вдруг она прикажет что-нибудь… этакое!

– Что ты имеешь в виду под словом «этакое»? – с любопытством осведомилась Пандора.

– Я, мисс, наверняка знать не могу, – и Мэри снова затеребила фартук, – но если слуги правду говорят, значит, так оно теперь и есть это самое!

– Ничего не поняла! Ты о чем?

– Сегодня утром, еще рано было, миссис Дженкинс послала за мной и сказала, что, мол, один джентльмен желал вчера, чтобы я зашла к нему в комнату. «Но я порядочная девушка, мэм», – так я сказала, а она рассердилась и крикнула, что или я сделаю, как она приказывает, или могу паковать свои вещи, – и Мэри разрыдалась, а потом еле слышно выговорила: – А еще миссис Дженкинс сказала: «А если тебя уволят, то и всю твою семью выставят из коттеджа, он пригодится тем, кто мои приказания исполняет, так что поимей это в виду!»

Пандора даже рот разинула от возмущения!

– Так что же мне теперь делать, мисс, – жалобно спросила Мэри, – где нам всем голову приклонить?

Чувствуя, как в груди закипает гнев, сильнее которого она никогда не испытывала, Пандора все еще молчала: вот теперь она поняла, почему, когда в последний раз приезжала в Чарт, деревенские жители чего-то опасались и не рассказывали, как живут, хотя некоторые, подобно Просперу Уизериджу, проклинали нового владельца Чартхолла!

Отбросив простыни, она соскочила с постели:

– А теперь, Мэри, послушай меня! Ничего не отвечай и ничего сама не говори миссис Дженкинс, пока я не расскажу обо всем, что здесь происходит, Его Лордству! Не могу поверить, что он знает о делах, которые творятся в его усадьбе!

– Да ему, видать, все равно, мисс! Он ведь уже уволил старого мистера Фэрроу и взял на его место мистера Энсти!

– А как так получилось? С мистером Фэрроу?

– Он, наверно, сам подумывал, что пора на покой, мисс, но надеялся, что на его место заступит сын.

– Ну, конечно же, Майкл Фэрроу! – воскликнула Пандора.

– А он – хороший джентльмен, мисс! Со всеми по-доброму обходится, кто бы о чем ни попросил, или вдруг беда какая у кого приключится, то завсегда поможет, не то что мистер Энсти!

– А что еще скверного сделал мистер Энсти? – отрывисто спросила Пандора.

– Он арендную плату повысил, мисс, аж в два раза! И если кто не может уплатить, то разговор короткий – через пару дней всех выгоняет с надела.

Мэри торопливо взглянула на дверь, потом на Пандору и почти шепотом продолжала:

– У него жена есть, но он любезничает с миссис Дженкинс, и она вертит им как хочет, а он все делает, как она пожелает!

Пандора молча подошла к умывальнику.

– Но если вы совсем встали, – встрепенулась Мэри, вспомнив о своих обязанностях, – то я сию минуту принесу горячей воды, если не желаете ванну принять!

– Нет времени, чтобы ждать горячей воды или принимать ванну!

Пандора вылила из фарфорового кувшина холодную воду в раковину и, не слушая возражений Мэри, стала мыться.

– А ты продолжай, рассказывай! Мне нужно знать все!

– Ладно, мисс! Матушка моя всегда говорит, что дела в усадьбе давно плохи, а сейчас хуже некуда! Мистер Энсти уволил мистера Бэрроуза, а новый дворецкий, мистер Дэлтон, он, знаете, пьет самое лучшее вино Его Лордства и ведет себя как хозяин, когда Его Лордство куда-нибудь уезжает, а слуги и пикнуть не смеют. И еще говорят, – сказала Мэри почти шепотом, – что он даже продал несколько табакерок Его Лордства, которые с бриллиантами!

Пандора слушала молча, плотно сжав губы из опасения, как бы не сказать чего-нибудь такого, о чем впоследствии придется пожалеть, поэтому и одевалась, не проронив почти ни слова, однако всем своим видом поощряя Мэри к откровенности, а потом приказала:

– Никому не говори о том, что сейчас рассказала мне! Ничего не отвечай миссис Дженкинс, просто исполняй ее приказания, пока я за тобой не пошлю. Обещаешь?

– Обещаю, мисс Пандора, но, видит бог, не хотела я причинять вам столько беспокойства!

– У меня и без тебя его достаточно, так что одной неприятностью больше или меньше – не важно!

Но впервые за это время Пандора подумала о себе: что, если граф, узнав правду, все равно рассердится на нее, бедную, однако настырную родственницу и она сама попадет в такое же положение, как Мэри и ее родные? Тогда и ей придется отсюда уехать! Она, так сказать, сама сожжет за собой все мосты! И что с ней будет, если дядя и тетя не простят ей самовольной поездки в Чартхолл? Куда ей тогда податься? Что она будет делать?