Княжич (СИ) - Минин Андрей - Страница 11

— «Сон», — шепнул я чуть слышно и он завалился на бок, подхватил я его, прислонив к ближайшему дереву.

— Гав!

— Так надо, — опрыскал я парня дурно пахнущей водой, отпугивающей крупную живность. — Теперь не съедят, — прошли мы с псом сотню метров и оказались рядом с капканом, подбежал он к нему и стал обнюхивать, после чего повернулся к нему задом и начал загребать ногами, зарывая обидевшую его железяку. — Всё, всё, — оттащил я его в сторонку. — След!

Он понял меня правильно, покрутился на месте и уверенно повёл нас в дремучий лес.

Как я и думал, идти было не далеко. Мужик ведь ягоды собирал, зачем ему забираться на сотни километров вглубь тайги?

— Р-р-р-р-р, — низко зарычал Шарик, ещё на подходе к месту, пригнувшись, словно для броска.

— Тихо, тихо, — погладил я его по вздыбившейся холке, и мы ползком по-пластунски подобрались ближе, торчали наши головы из малинника на краю оврага.

Так бы нас давно заметили, но загодя накинутая «маскировка II ступени» делала своё дело. Жаль, долго её держать не получится. Силы словно вода сквозь пальцы уходят.

— Странно… И что же здесь секретного? — Не мог я понять, крутя головой по сторонам.

Обычный лагерь на несколько больших палаток, накрытых маскировочной сеткой. Человек сто военных, ходили они в камуфляже и с оружием в руках, переговариваясь. На краю прогалины стояли боевые вертолёты.

— Торопитесь раззявы! Нам ещё барахло яйцеголовых собирать! — Кричал на солдат молодой лейтенант, поторапливая.

Лагерь сворачивался.

Время маскировки подходило к концу, и я уже думал, что ничего путного не увижу, как из палатки с краю начали выходить люди в противогазах. Та, в отличие от остальных была герметичной. Медицинской.

Командный окрик и лейтенант погнал солдат внутрь. Через минуту они вышли, таща в руках тачки, полные — пригляделся я… трупов. Вот чёрт! торчали в разные стороны руки, ноги — голых мужчин, женщин и детей.

— Один, два, три, десять, — считал я, постоянно сбиваясь.

Теперь понятно, зачем та яма с краю лагеря, сваливали они в неё мертвецов, пока не заполнили до краёв.

— Сержант! — Махнул рукой давая добро лейтенант и стоящий в сторонке солдат с монструозной установкой в руках заполнил могильник огнём.

— Надо убираться отсюда, — потащил я заскулившего пса сквозь кусты, подальше от этого места.

Выяснять чем тут занимались учёные — нет никакого желания. Как и сгореть под струёй пламени из огнемёта. Но дядьке я позвоню. Расскажу что видел.

Последнее время я стал задумываться об эмансипации. Ведь пока я несовершеннолетний мальчишка — мне может приказывать и безнаказанно шпынять любой из взрослых родственников. Понравилась мне свобода. Не хочу больше прогибаться перед дядьями, тётушками, дедушками и другими «доброжелателями».

Узнать, что для этого надо — не составило никакого труда. Первое условие: прожить без пригляда родственников год. Самостоятельно, своим умом. Осталось дождаться лета и всё. Второе условие: иметь возможность прокормить себя. Тут мне в помощь бухгалтерские книги фермы. И третье, последнее условие: возраст возжелавшего свободы подростка должен быть не младше четырнадцати лет. Тоже не проблема. День варенья у меня в январе.

Главное не трубить о том чего я хочу на каждом шагу. Дяде Ивану ни слова. Он конечно хороший мужик, но… он ещё и наследник. Княжич. И первое место в его приоритетах занимает род, его сила, влияние и репутация, а уж потом всё остальное. Не берусь сказать, будут мне ставить палки в колёса или нет, но лучше поберечься. Кое-кому точно не понравится моё желание стать свободным.

Совершеннолетнему проще. Власть главы рода не безгранична, включил я компьютер и раскрыл ноутбук. На экранах высветились десятки графиков, скачущих то вверх, то вниз.

— Так, так, так. Что тут у нас? — Принялся я за работу.

В девять лет я узнал, что такое биржа и так достал маму, что она оформила на меня бумаги, и я законно стал покупать и продавать акции. Денег правда ма дала мало, всего десять тысяч, но я и этому был рад.

Были как подъёмы, так и падения, посмеивались и измывались надо мной сводные братья и сестричка. Только мама меня поддерживала, хоть и не верила, что я чего-то добьюсь на этом поприще, но виду не подавала.

Как же мне её не хватает, отвёл я взгляд от монитора, взяв в руки рамку с фотографией. На ней были мы с ма. Сидели в обнимку на качелях, улыбались и ели мороженое.

— Жаль ты не видишь меня сейчас, — дотронулся я до неё рукой, еле сдерживаясь. В глазах защипало.

Настроение испортилось и даже постоянные пиликанья компьютера, оповещающие о том, что заданное значение достигнуто и акции проданы по установленной цене — меня не радовало.

Да, я ещё до приезда сюда не бедствовал, хоть и молчал об этом в тряпочку, иначе бы добрая мачеха или другие родственнички всё отобрали. И сейчас молчу, не трачу ни копейки из этих денег.

Рука потянулась выключить компьютер, а взгляд автоматически, по старой привычке стрельнул в угол экрана, туда, где скромно притулилась графа баланса. Девятизначное число должно было радовать глаз, но меня сейчас ничто не радовало.

— Согласен. Что — то изменилось. Витает в воздухе этакое, — покрутил рукой Василь в своей неизменной каске водителя БТР.

— А вон и Семён, — указал кивком головы на мальчишку Дмитро. — Что делать будем? Сергеич молчит, словно воды в рот набрал. С рыжего спрос никакой.

Мужики стали переглядываться.

— Чего кота за яйца тянуть? Пойду, да прямо спрошу, — встал с лавки Жук и направился к парню, поймавшему каторжников на горячем.

Эти умельцы сварганили самогонный аппарат и потихоньку спаивали народ. Вот влетит им, поглубже в карман засунул я фляжку с их варевом. Забористая штука вышла.

— Семён, — окликнул я его. — Отойдём на минутку? Есть разговор.

— Ждите здесь, я ещё не закончил, — велел он провинившимся и подошёл ко мне, вставшему в сторонке.

Стоит и внимательно смотрит, аж зябко стало под его взглядом.

Не дождавшись от него вопроса, я помялся немного и спросил:

— Скажи, пожалуйста, что случилось? Чем мы провинились? Почему нас задвинули в сторону? — Словно в омут с головой прыгнул я, не став ходить вокруг да около.

Парень скривился. Прошептал что-то, споря сам с собой, и посмотрел на меня уже другим взглядом. Жёстким и злым. Дети так не смотрят.

— А Сергеич вам выходит ничего не рассказывал?

— Нет, — коротко ответил я, гадая, к чему он ведёт.

— Так может и ладно? Отработаете контракт и всё? Разойдёмся без скандалов.

Последнее его слово совсем мне не понравилось.

— Мы с парнями честные наёмники. Состоим в ассоциации. Платим налоги и имеем высокий рейтинг среди похожих команд. Нас ценят и уважают. Скажи в чём дело?

И парень заговорил, замер я, не веря своим ушам. Сергеич, Боря, падальщики! твари! да что же вы натворили то?!

— Спасибо что рассказал, — не узнал я свой голос, поклонился и деревянной походкой пошел к мужикам.

Я провожал глазами потрясённого Жука и размышлял, правильно ли сделал, рассказав всё без утайки? Ладно, сделанного не воротишь. Посмотрим, чем это всё обернётся в итоге.

Ждал развязки я недолго. На следующий день Сергеич и Борис улетели, закинули их в вертолёт, побитых, но живых. Новый глава «Мангустов» поклялся, что не знал о махинациях их бывшего командира, и я поверил, вернули они моё доверие.

— Как это мертвы? Ты что такое говоришь зараза?! — Ударила по лицу вернувшегося из Сибири соглядатая Людмила Ильинична. — Как? Скажи мне КАК? — Стала она пинать упавшего на пол неприметного мужичка.

— Я не знаю госпожа, не знаю, — поднял он руки в защитном жесте. — Прошу!

— Говори что знаешь и не смей лгать! Если мне не понравятся твои ответы, живым ты отсюда не уйдёшь, — пообещала она. — Ну? Я жду! — Не позволила она встать избитому мужику у её ног.