Продукт (СИ) - "Sutcliffe" - Страница 43

…Because the world is round, it turns me on…

Because the world is round…

Краем глаза, Йорн наблюдал за олененком и старался не шевелить губами. Сёрэн, уже догадавшийся, в чем дело, стал к нему медленно подкрадываться, словно маленький ребенок к отцу, сбрившему бороду. То, что делал господин Йорн, мальчика, вне сомнения, смущало до чертиков, но положительным симптомом было то, что он приблизился, а не уткнулся нелюдимо в какой-нибудь арочный узор. Чарли, помнится, устраивал истерики первое время, когда Йорн брал в руки гитару. Потом уже, освоившись, прятался за шкафом и выкрикивал что-нибудь в такт… или не в такт. Сколько ему было? Лет семь, кажется…

…Because the wind is high, it blows my mind…

Because the wind is high…

У Йорна мурашки побежали по рукам и волосы начали вздыбливаться на затылке от животного наслаждения, которое вызывали мощные звуковые колебания. Если господин Аланд не ошибался, хотя проследить такие траектории было крайне сложно, звук сначала отражался от скошенных поверхностей потолков и дальше ударял реверберацией по стенам, отчего казалось, будто весь зал капеллы готов взгреметь вместе с исполнителем, если бы тот решился превысить некий порог децибел. Господина Аланда охватил мальчишеский азарт, будто он без разрешения позаимствовал скрипку Гварнелли и сыграл на ней рок-н-ролл.

Love is old, love is new

Love is all, love is you

Because the sky is blue, it makes me cry…

Because the sky is blue…

Синестетические размышления лезли в голову Йорну. Ему, например подумалось, что большую часть витражей в соборе побили во время Реформации, и теперь серостенную капеллу заполнял однообразный белый свет. Но удивительная акустика позволяла расцветить ее музыкой, и даже синяя визуальная заноза над алтарем была совершенно излишней.

– Ах, все-таки это вы балуетесь?

Йорн замолчал и, как ни в чем не бывало, обернулся. Священник стоял в арке, улыбаясь.

– Простите, не удержался. Такая игрушка – не мог не потрогать. Если нужно, у меня с собой есть дезинфицирующие салфетки, могу протереть, – он с хищной улыбкой посмотрел на мужчину из-под ресниц. Если б только современное духовенство верило в дьявола… Но священнослужитель лишь еще шире заулыбался.

– А я-то думаю: подъехали ребята из хора что ли уже? Как это я их пропустил? Потом думаю: музыку кто-то включает? А это вы, значит… Битлз?

– Тоже древность всякую слушаете?

– Интересовался в свое время, да…– священник деловито, хотя и чуть опасливо подошел к господину Аланду. – Под этот сэттинг другая бы песня подошла, – с напускной мечтательностью заметил он и окинул взглядом ряды арок, заложил руки за спину.

– Let it Be? Слишком попсово на мой вкус. Уж очень поверхностно.

– Почему же? О надежде и смирении – то, что мы и ищем в образе Пресвятой Девы.

– Да… – Йорн хмыкнул, – кому нужны наши надежды и смирение, кроме нас самих… Гимн во славу творения хотя бы не заигрывает с человеческой сентиментальной мечтой о том, чтобы за ним кто-то приглядывал. А творение действительно прекрасно.

– Вы знаете, многие сейчас боятся верить, потому что боятся сами перед собой выглядеть дураками. Хотя вера – это же не о чудесах, мол, я просил, а мне не дали. Вера – это внутренняя опора и в конечном итоге зажигание некоего духовного светоча в сердце, так сказать…

– А почему вы усмехаетесь, когда это говорите? – поднял бровь Йорн.

– Я? Нет, вовсе нет… Просто слово «светоч», наверное, несколько пафосно звучит, но вы поняли, о чем я? Это же метафора. Здесь все – метафора, – он пожал плечами. – Люди совершают очень токсичную ошибку, когда думают, будто молитва – это, знаете… что-то вроде письма к Санта Клаусу, – Йорн заметил, что Сёрэн, с пристальностью военно-морской радиолокационной станции ловивший каждое слово, сдвинул брови. – Вы ведь отчасти правы в том, что наше смирение нужно только нам. Но надо еще правильно понимать эти слова. Просто… когда говорят, что вот, мол, я молился о выздоровлении ребенка, а он все равно умер… Вера совсем в другом. Не во взаимовыгодном товарообмене с богом – это уж точно.

– Очень безопасная позиция. Помните же Откровение 3:16? «О, если бы ты был холоден, или горяч!»

– Ну, что вы, я никому не имею право навязывать свою позицию. К вере человек должен прийти сам, по внутреннему побуждению и искренней потребности. Я не могу, что называется, заразить своей верой.

– Тем более, что проповедовать незаконно, – усмехнулся Йорн. – Послушайте… – он вдруг хитро закусил губу. – Вот тут стоит переминается экземпляр…

– Сын ваш? Очень похож, – священник поспешил благожелательно улыбнуться Сёрэну.

– Бог с вами! Племянник, – солгал господин Аланд, покривившись. – Он воспитывается в очень закрытом заведении, к тому же, воинствующе секулярном. Знаете такие, наверняка? Типа Вестберговских. В первый раз на свет божий вышел. Вот он ничего ни о каких вероучениях не знает, вы могли бы ему в двух словах объяснить суть веры Христовой? Боюсь, я ему чего-нибудь не то наговорю.

– Ну, как же здесь в двух словах-то… – лицо молодого священника слегка вытянулось и глаза его забегали. Он пытался сообразить, не подослали ли провокаторов из надзорной службы. – Всегда лучше прочесть Писание, Евангелия для начала, а потом подойти, поговорить со священнослужителем. Мне кажется, лучше всего даже в вашем местном приходе, чтобы, вы знаете…ну… Ой! Господа, вот они, хористы уже, – неожиданно оборвал он сам себя, оборачиваясь на группу в алых одеяниях, полившуюся в часовню через двойную арку. Сейчас здесь концерт будет, понимаете ли…

– А мы на него и пришли, – невозмутимо ответил Йорн, улыбаясь змеиной улыбкой.

– Тогда вам придется минут на пятнадцать выйти, и мы организованно всех зрителей потом впустим, – с облегчением выдохнул священнослужитель.

– Хорошо, сэр.

– Собачка у вас кхм… подпевать не будет? – как-то заискивающе спросил святой отец.

– Нет, не беспокойтесь, он поет только под старую кофемолку.

Комментарий к Собор Или (Часть 5)

Обязателно к прослушиванию:

https://www.youtube.com/watch?v=Rw9DueQot48

https://www.youtube.com/watch?v=TmZw8BuqU10

========== Кембридж (Часть 1) ==========

– Можно…– Сёрэн протолкался к барной стойке, сжимая в руке, словно реликвию, телефон господина Йорна. – Можно одно пиво, пожалуйста?

Он бегал за напитками уже второй раз. Сначала ему очень хотелось попробовать Кока-Колу. Питомцам газированные напитки строго воспрещались вместе с огромным списком прочих неизведанных продуктов, которые Сёрэн видел на столах во время приемов и вечеринок в доме Хозяина. Когда он несмело, но коварно решил прощупать отношение господина Йорна к вопросу газировки, тот хитро на него глянул и в своей типичной манере произнес сентенцию о некоем Энди Уорхоле, который считал Кока-Колу самым демократичным продуктом в мире, потому что даже президент Соединенных Штатов не раздобудет себе колу лучшего качества, чем кола, которую пьет бомж на углу. И разрешил. Отчего бы, собственно, не разрешить? А потом господин Йорн злорадно ухмылялся, как только Сёрэн, отпив жадным глотком, покривился и отставил стакан в сторону. Кола была невыносимо приторная и к тому же отдавала запахом той самой воды на Ковент Гарден, от которой ему сделалось нехорошо. Господин Йорн опять с лукавством заметил, что, мол, не все, что приказывает Хозяин так уж абсурдно, м-м? Сёрэн видел, что Йорн говорит это иронически, даже с желчью, но его такая мысль ужасно ранила, он и сам не знал, почему. Сёрэну нельзя было есть сладости, картошку, свинину, баранину, чипсы, бутерброды, сыр, виноград, жареное, соленое, пикантное – всего не упомнишь, хотя он точно мог указать, столкнись он лицом к лицу с банкетным столом, за что его выдерут. Йорну было смешно… Он просто не знал, какие вещи делал наставник, ходя вокруг, наблюдая, пока Сёрэн отжимается третью сотню раз, и периодически трогая его бамбуковой тростью… там. Ставил ее между ног и заставлял тереться чуть не до крови… Он говорил, что тело – не его собственность и ракшас не имеет права воспринимать его, как нечто само собой разумеющееся. Говорил, что оно дано любому питомцу в аренду, которую он должен пожизненно отрабатывать. Кроме выполнения своих досуговых обязанностей, он должен следить за фигурой надлежащим образом, иначе его выгонят к чертовой матери, как нерадивого жильца. Не из дома – из тела. Сёрэн не мог сказать, что полностью понимал намек Наставника, но пот, и без того лившийся с него ручьями, становился ледяным от одной лишь интонации воспитателя. Но вот последний раз, когда воспитатель приступил к наставлению, Сёрэну захотелось сделать очень странную и дикую вещь: вскочить, подбежать к зеркалу, которое бесстыдно отражало его обнаженное для наказания тело, врезать ногой, схватить осколок и – в себя! В лицо, в грудь, по рукам…Испортить арендованную собственность, назло, нарочно, в пику! Желание было почти необоримым, зверским, он еле обуздал порыв, хотя сейчас даже не мог представить, какими окольными путями подобные мысли пролезли к нему в голову.