Продукт (СИ) - "Sutcliffe" - Страница 38

– Сёрэн, а что ты имеешь ввиду, когда так напрягаешься по случаю упоминания ребенком монстров?

– Да нет… Я ничего не имею ввиду…

А господин Аланд слепой и дурак совсем.

– Она тебе не нравится?

– Она просто много болтает очень. И врет про монстров.

– Сор, я действительно не представляю, что она имела ввиду, но, если ты хочешь узнать, позволь ей за нами «как будто поохотиться». Может быть, она в самом деле что-то интересное покажет, если все тут знает. Вон ее матушка с духовенством стоит разговаривает, вероятно, они завсегдатаи.

– Не люблю, когда на меня охотятся, – Сёрэн поджал красивые губы. – Будет сейчас опять… прыгать из-за угла.

– Да приглянулся ты даме, что ты, господи…– господин Йорн усмехнулся и хлопнул мальчика по спине, хотя сам зафиксировал новый информационный вброс. Сёрэну «не нравилось, когда на него охотятся». Твою мать! Что с парнем вообще делали в «питомнике» Джека Бейли? – А девушка, чувствуется, не промах растет. Вообще, хочу донести по этому поводу важный для повседневной жизни факт.

– Да, сэр?

– Пойдем, – Йорн жестом пригласил юношу следовать за ним. – Возможно ты это замечал уже: люди на досознательном уровне отличают ракшаса от человека. Они сами этого не понимают, но всегда смутно догадываются, что ты – другой. Так вот, поскольку эволюционно ты и я для гомо сапиенсов – естественные враги, они переживают довольно сильные эмоции при встрече лицом к лицу. Приблизительно у одного из четырех человек возникнет жгучий интерес, который имеет все шансы перерасти в дружбу, приятельские отношения и прочие формы симбиоза. Остальные три человека, увы, испытают страх, иногда панический. У меня студентка такая была лет двадцать назад: человека трясло на супервиженах, с трудом дотянули до конца семестра. Думал, с ума с ней сойду… Но тут уже зависит от доминирующей у конкретного индивидуума установки: либо, желание прервать контакт и убежать, либо стремление напасть первым. И тех, и других можно постепенно склонить на свою сторону, если есть возможность продлить общение, но ты должен быть готовым к тому, что на тебя могут беспричинно окрыситься люди, которым ты ничего плохого не сделал.

– Господин Йорн… я не понял, питомцы и люди – естественные враги? – полушепотом ошеломленно спросил мальчик.

– А ты как думал? – Йорн оскалил клыки перед лицом своего искалеченного подобия.

– Но как же… вы с госпожой Лизбет? – он совсем перешел на шепот.

Йорн поморщился. Он старался не забивать лишний раз голову еще и этими мыслями, чтобы нервы не трепать, но ведь мальчик, наверняка, домысливал себе картину отношений между господином Йорном и госпожой Лизбет, в том числе и их интимную сторону. И все это он воображал не иначе, как исходя из своего жизненного опыта… Все-таки Джордж опять был прав. До встречи с Сёрэном Йорн считал, что, если спуститься ниже определенной планки, глубина дальнейшего падения перестает иметь значение. Какая разница, раздавит тебя на глубине в двести или в триста метров. Но, смотря на юношу, Йорн понимал, что не хотел бы поменяться с ним местами. Жизненная философия Джорджа была кристаллом, обляпанным навозом, но то, что из нее сделал Джек… Вообще Йорн от Джека такого не ожидал.

– Сёрэн, собаки от кого произошли?

– От волков, – как прилежный ученик доложил юноша.

– Ну? – Йорн кивнул на Майерса. – Тоже естественные враги как для рапакса, так и для человека. Но ведь живем в мире и согласии. Когда еды хватает, враждовать нет повода. Хотя случай с человеком отдельный. Большая родинка на носу уже может послужить в определенной среде поводом для гонений.

– Мне все время говорили, что у меня взгляд очень плохой и запрещали смотреть на господ, – признался Сёрэн.

– Что ж, резонно. И тебя в определенных светских кругах могут побить за неправильный взгляд.

– Меня уже били, – процедил юноша. Йорна уколола мысль о том, что мальчика лупили в кругах, которые безо всякого сарказма следует называть высокосветскими.

– Давеча у тебя был, скажу откровенно, очень нехороший взгляд… Сор! Сор! Смотри! Вот чудики, а! И здесь сделали…

Они вышли из корабля в осветительную башню собора. Сёрэн поднял голову и раскрыл рот в изумлении. Наверху распласталась собранная из пучков нервюр восьмиконечная морская звезда уникального готического купола. Пространство между ребрами конструкции было выкрашено в зеленый и золотой цвета, отчего паукообразная звезда с тридцатифутовыми щупальцами, притаившаяся на потолке, казалась вполне дружелюбным монстром. Восьмиугольный проем в центре открылся в расписанный ангелами фонарь, на потолке которого красовалась еще одна восьмиконечная звезда размером поменьше. Через витражи первого яруса окон и многочисленные узкие проемы фонаря в собор струились лучи красно-синей гаммы, и в этом световом водопаде купался белый голубь. Он то с посвистыванием взмахивал крыльями и поднимался к самой верхней звезде, украшенной серебряными серафимами, то планировал вниз и зависал, будто жаворонок над головами посетителей.

– Посмотри: сейчас облако набежит, столб света пропадет, он спрячется наверху, – сказал Йорн тихо.

– А что это, сэр? Это очень необычная птица. Но очень красивая. Я никогда не видел, чтобы вот так летали.

– Испортить тебе чудо? – оскалился господин Аланд.

– Что вы имеете ввиду, сэр? – Сёрэн на секунду покосился на господина, но не мог оторвать глаз от сверкающей белоснежной птицы.

– Если я тебе скажу, то испорчу все впечатление.

– Ну… вы его уже почти испортили тем, что намекнули, – и снова как искра – улыбка с легкой бесинкой.

– Змееныш… Литургическая робототехника, Сор. Фотоэлемент отслеживает освещение, когда столбы солнечных лучей пропадают, голубь наверху приземляется где-нибудь, чтобы его не видно было, а как только снова становится светло, он вылетает, дабы добиться максимального эффекта. Аттракцион для прихожан… Во многих больших церквях этим балуются, если архитектура позволяет. Здесь традиционалисты держались до последнего, но, похоже, менеджер по связям с общественностью сменился.

– Мне кажется, было бы здорово, если бы они сделали райскую птицу или большого колибри. Белый голубь тоже красивый, но у тропических птиц переливается оперение, – Сёрэн с некоторой робостью чуть склонился к господину Аланду и прошептал: – Как у вас на коже… или у Арена, у него еще сильнее, – и уже вслух присовокупил: – А в потоке света такая птица сверкала бы как… колье из камней, у госпожи Ханны всякие есть. Очень здорово было бы.

– Тебя, кажется, с сорокой скрестили, Сёрэн, – Йорн смешливо осклабился.

Тот неожиданно парировал:

– Врановые самые умные птицы.

– И блестящее любят.

– Ну… да, мне нравится, – ухмыльнулся Сёрэн.

– Райская птица – это интересная идея, но не впишется в христианскую иконографию. Непременно нужен белый голубь.

– Он не настоя-я-ящий! – пискнуло где-то слева и черное маленькое чудовище пронеслось в сторону хоров, размахивая хвостом и маской.

– Все-таки ее отпустили, – рыкнул Сёрэн, но уже чуть менее враждебно.

– Да успокойся ты, парень. Пускай бегает. Ты лучше задумайся о другом. Такими спецэффектами духовенство развлекало верующую публику еще на заре технического прогресса. Деревянные статуи ангелов – видишь, ребята с крыльями? – Сёрэн кивнул, разглядывая витраж, – на веревках поднимали и опускали в соборах. Вознесение Господне инсценировали примерно так же… были даже случаи, когда веревки обрывались и на людей падала вся конструкция… Сейчас, как ты видишь, ровно то же самое делают на более высоком техническом уровне. Но заметь, в прошлые века – в твоем любимом пятнадцатом, к примеру – подобные аттракционы устраивали только по большим праздникам. Здесь же робо-голубя, который символизирует Святой Дух, одну из ипостасей христианского бога, запустили в качестве рутинного интерьерного элемента. Даже шестилетнее дитя, как ты можешь заметить, гордится своей осведомленностью о том, что голубь «не настоящий». В результате выходит крайне занимательный эффект: собор строился и достраивался в одиннадцатом, двенадцатом, четырнадцатом веках…