Проданное счастье (СИ) - Кострова Валентина - Страница 21

— Ты для нее авторитет, — Виктор улыбается, я приподнимаю брови. — В плане работы, в остальном Маша слушается меня.

— Это хорошо.

— Ты неплохо смотришься с ребенком на руках, — Никольская подходит ко мне, я держу на руках Ясю.

Пока все гости весело болтают за столом, едят и пьют, мы с малышкой прогуливаемся по саду. Девочка меня настолько очаровала, что я готов был все время держать ее на руках, никому не отдавать. С ней я вновь почувствовал, как остро хочу вернуть это чувство наполненности, нужности, важности. Я хочу своих детей.

— Она прелесть.

— Я начинаю ревновать, но могу тебе эту прелесть привозить на ночь, чтобы ты знал: ночью красавица превращается в чудовище.

— Ты драматизируешь. Разве может это чудо быть чудовищем? — заглядываю в голубые глаза, малышка выдает свое «гу». — Вот видишь, мама, ты не права.

— Тебе стоит жениться и завести своих, — замечает Маша. Мы подходим к скамейке, присаживаемся.

— Достойной женщины еще не встретил.

— Чем тебе не нравится Людмила?

— Ты решила пристроить свою незамужнюю подругу? — ехидничаю, иронично поглядываю на Никольскую. — Почему такая чудесная женщина в свои тридцать пять все еще не замужем и без детей?

— Достойного мужчину не встретила. А тебе подавай малолеток, помнится, была у тебя одна, не сложилось ведь, — давит на больную мозоль, я вспоминаю о звонке и смс от Майи. Телефон не с собой.

— Я же вижу, ты хочешь семью, прям тоскуешь по этому ощущению дома. Ты никогда не скрывал, что являешься домоседом, видишь себя только в окружении семьи. Если захочешь, уверена сразу найдется достойная. Только ради Бога, не из окружения Алиева, у него одни прошмандовки и легкомысленные особы, которые думают о мимолетном.

— Знаешь, Маш, за полгода у меня было столько бракоразводных процессов, что я начинаю задумываться, а стоит ли жениться. Люди, которые когда-то женились по большой любви, при разводе готовы перегрызть друг другу глотки. Последний развод меня вообще добил. Чтобы не платить алименты на троих детей, муж договорился со знакомыми врачами, жену насильно упекли в психушку. Принес мне выписку, что она не в состоянии воспитывать совместных детей, потребовал полную опеку над ними, определить проживание с ним и свидания с матерью строго после посещения психиатра в присутствии его адвоката. Мне потребовалось три месяца доказать судье, что моя клиентка адекватная, в состоянии воспитывать детей, а ее бывший сам нуждается в консультации психиатра.

— Чем в итоге дело закончилось?

— Я выиграл, но после этого мне хотелось куда-то уехать в лес и не видеть людей.

— Но ты при разводе же не будешь себя так вести.

— А смысл тогда жениться, если думать о разводе?

— Чтобы обеспечить работой юристов, — с улыбкой замечает Маша, я смеюсь. — А как ты обзаведешься детьми, если не хочешь ни отношений, ни брака?

Я смотрю на засыпающую у себя на руках Ясю, перевожу взгляд на Никольскую. Она хмурится, потом опускает взгляд на дочь, поднимает глаза на меня, опять на дочь.

— Ты шутишь?

— А почему бы и нет? Ты же воспользовалась этой услугой.

— Натан, я не из-за прихоти к этому пришла, а потому что сама не могла. Ты думаешь, как эгоистичный мальчик, которому хочется именно эту игрушку и все.

— Зато ребенок будет чисто мой. Не одолжишь свою яйцеклетку?

— Ты серьезно что ли? — ошеломленно переспрашивает Маша, смотрит во все глаза на меня, из ее груди вырывается смешок. — Ты дурак, Натан!

— По поводу яйцеклетки я пошутил, конечно, но в остальном, почему бы и нет?

— Ты здоровый мужик, у которого все в порядке, — делает паузу, смотрит на меня сердитым взглядом. — По поводу головы я уже сомневаюсь. Женись и пусть рожает тебе жена детей столько, сколько Бог пошлет. И не страдай ерундой, — она встает со скамейки, осторожно забирает у меня спящую. Я вздыхаю, смотря ей в след.

С одной стороны она права, с другой стороны…. мысль о суррогатном материнстве назойливо жужжит у меня в голове.

— Ты задумчив последнее время. Что-то случилось? — Кира смотрит на меня поверх меню. Я не поднимаю глаза, бессмысленно разглядываю ассортимент ресторана, в котором мы решили поужинать. Впервые не запланировано заранее.

— Много дел после долгих праздников.

— Как прошли крестины?

— В узком кругу.

— Не отвык держать маленьких на руках?

Я поднимаю на Киру глаза, несколько секунд смотрю на нее в упор. Она поджимает губы, делает вид, что ничего особенного не произнесла. А ведь знает же, что я потерял двоих детей. Знает же, что не от хорошей жизни уехал из Москвы.

— Глаза боятся, руки помнят. Чудесная малышка.

— Ты хочешь детей? — красивые брови удивленно изгибаются. — Я думала, что после случившегося в твоей жизни, ты будешь всего этого чураться.

— Я нормальный человек, мне естественно хочется и детей, и жену. Пока не складывается, — усмехаюсь, откладываю меню в сторону. — Почему ты не хочешь семью? Такая красивая, успешная и размениваешься себя на временные отношения.

— Любовниками можно быть годами, а если и расстаются, то нечего делить. Нет ни скандалов, ни претензий, ни общих детей. Согласись, развод дело муторное. Мы с тобой, как юристы, знаем, сколько грязи готовы вылить супруги друг на друга, лишь бы урвать себе побольше кусок от некогда семейного пирога.

— А почему детей не хочешь?

— Жаль, что мужчины не могут рожать. Я с трудом себя представляю с животом. Видеть, как меняется фигура, страдать бессонницей на поздних сроках, с трудом возвращать себе прежнюю фигуру после родов. И сам процесс рождения — это не поход в спа-салон.

Не комментирую слова Киры, к нам подходит официант, и мы диктуем ему свой заказ. Я не осуждаю свою любовницу за столь эгоистичные мысли, потому что помню, как тяжело Эля носила Эмилию, как экстренно кесарили, когда ждали Эльмира. От меня помощи не приходилось ждать, я не мог позволить себе взять отпуск и помогать жене. Приезжала теща, благодаря ей Эля не впала в послеродовую депрессию.

Вновь мысли возвращаются к суррогатному материнству. Как бы мне сильно не хотелось детей, трезво понимаю: один я не потяну младенца. Нужна действительно женщина, которая будет ухаживать, присматривать за малышом, пока я буду зарабатывать деньги на благополучную жизнь для своего ребенка. Еще вопрос стоит ребром: кто будет мама. Это оказалось самым сложным.

— Не планируешь отпуск этим летом? — Кира напоминает мне, что мы находимся вместе и думать сейчас не самое подходящее время. — Кстати, я подумываю уехать из страны.

— И куда ты собралась? — удивленно вскидываю брови.

— Хочу в Канаду. Осталось только насобирать денег для комфортной жизни и освежить свой английский. Не хочешь тоже?

— Насобирать денег или вспомнить английский?

— Натан, — сдержанно смеется, склонив голову на бок. — Уехать не хочешь? Я думаю, ты бы там быстро нашел свое место.

— Мне и тут хорошо, потом мне не двадцать лет, чтобы начинать с начала.

— Один раз ты уже начал.

— И на этом остановимся, — напряженно улыбаюсь, Кира отводит глаза в сторону. — Это кажется, что так просто начинать с нуля, особенно, когда тебе было что терять.

— Извини, не хотела, чтобы ты вспомнил.

— Это часть моей жизни, от прошлого я не избавлюсь, как и не перепишу.

На этом личный разговор заканчивается, возникает пауза, потом Кира протягивает мне папку, из-за чего у нас с ней возникла незапланированная встреча. Опять развод, опять дележка детей, еще алименты.

Самые тяжелые разводы там, где много денег. Судя по фамилии клиента Киры, там очень много денег и мужчина не собирается делиться своими кровными с молодой женой, которая в браке ему родила двоих детей. Более того, клиент желает, чтобы дети остались жить с ним, таким образом избежав выплаты алиментов на содержание наследников.

— Опять Драгунов? — поднимаю на Киру глаза, она хмыкает, недовольно качает в разные стороны головой.