Дразнилки (СИ) - Матюхин Александр - Страница 25

Он выставил перед собой кулаки, сжав камни так, что они больно впились в ладони.

– Можно я его порежу? – спросила Маро.

– Погоди. Сначала ему надо извиниться, – Капустин выдвинулся вперед. – Слышь, жирдяй. Думаешь, мы просто так тебя сюда загоняли, как свинюшку в стойло? У меня на тебя планы. Типа, зуб за зуб и все такое. Выполнишь пару условий, сильно не тронем. А там тебе решать.

– Что за условия? – спросил Выхин. Он заметил, как из леса вышла Элка – красная клякса курточки в серой слякоти подтаявшего снега – и замерла чуть в стороне.

– Наш человек, соображаешь, – ухмыльнулся Капустин. – При других обстоятельствах я б тебя к себе пригласил. Сдружились бы. Короче, зуб себе выбьешь – будем квиты.

– Прямо сейчас?

– Ага. Сам себе, как-нибудь. А мы за этом тебя отпустим и больше трогать не будем. Пока не нарвешься.

Маро то ли хихикнула, то ли плаксиво взвизгнула. Очень ей хотелось пустить в дело нож.

– Так не пойдет, – сказал Выхин, подумав. – Вшестером на одного, это уже неправильно, не по-пацански. Да ещё фигню какую-то выдумал. Давай, как положено. Один на один на кулаках. До первой крови. Кто победит, то и решает, что делать дальше.

В одиночку он бы уложил Капустина с пары ударов, это все знали. Выхин и не надеялся, что тот согласится. Просто тянул время, крутил-вертел в голове разные мысли.

И точно:

– Так не пойдёт, – Капустин с хрустом опустил клюшку во грязное месиво, ломая тонкую наледь. – Ты нас всех оскорбил, со всеми и дерись.

– С каждым по очереди?

– Почему бы и нет. Ты вон какой здоровый, сильный. Справишься, или чего?

Выхин оглянулся. Выхода не было. Разве что прыгать в ледяной поток и плыть на другой берег.

Вано повторил движение Капустина, коротким ударом клюшки взломал тонкую наледь. Сашка проделал тоже самое. Звонкий хруст. Вадик. Толик. Даже тихий Стёпа монотонно ударил по наледи, раз, второй. Они молча молотили лёд клюшками, как древние воины, настраивающиеся на битву. Не на жизнь, а на смерть. Не до первой крови, а до последней сломанной кости.

Тающие крошки льда взмывали в воздух. Мир подёрнулся белой рыхлой дымкой, и сквозь неё Выхин увидел истинные лица своих преследователей. Карикатурные, нарисованные ручкой в тетради. Подростки с гипертрофированными телами, скрюченными конечностями, изуродованными лицами. Они скалились, рычали, повизгивали. Большеголовая Маро, разодетая в свадебное платье, что трещало по швам из-за тугого жира, визжала громче всех.

– Давайте порежем! Давайте! Давайте! Давайте!

Подумалось: как же отвратительно, до тошноты жарко. Выхин тоскливо посмотрел на серое небо, отчего-то ожидая увидеть яркое солнце и едва видную дымку, которая ползет на юге по небосводу всё лето от июня до конца августа.

Капустин кивнул Вано, и тот побежал на Выхина, выставив перед собой клюшку, как заправский самурай. Влажная белая пыль развеялась, холодный ветер ударил в лицо, приводя в чувство. Выхин уклонился от клюшки, перехватил, подтолкнул Вано вперед и вбок, помогая силе инерции, а потом ударил ногой Вано под правое колено. Тот явно не ожидал резвости, охнул, выронил клюшку и упал лицом в лёд. Проехал носом, оставляя розовато-кровавый след.

– Вано!

Маро бросилась к льду, размахивая ножом. Собиралась если не убить, то покалечить, тут без вопросов. Выхин успел заметить ухмылку на лице Капустина, и его жест рукой остальным: не мешайте. И ещё заметил, как мелькнула красная курточка слева. Элка выскользнула из-за спин, схватила – сгребла! – Маро за шиворот и дернула на себя. Элка была старше, сильнее. Маро нелепо взмахнула руками, поскользнулась на кромке льда и едва не упала головой назад. Элка подхватила её за подмышки, уложила и тут же вырвала нож.

– Отдай! Мой! Ты что делаешь? Отдай!

Элка отпрыгнула. Маро извернулась, как дикий зверёк, вскочила на четвереньки и хотела было наброситься на Элку, но её одернул Капустин:

– Не сходи с ума! Стой!

Его окрик подействовал отрезвляюще. Маро сразу же выпрямилась затихла. Элка же стояла, выставив нож перед собой.

– Вы с ума сошли все? – воскликнула она, перекрикивая шум реки. – Это же не шутки, это всё очень серьезно! Убить человека в лесу? Андрей, у тебя мозги вообще есть?

– Да ладно тебе, – насупился Капустин, выдавливая улыбку. – Ну заигрались немного. Думаешь, твоего жирдяя кто-нибудь бы реально порезал?

У ног Выхина заерзал Вано, сел, прижимая к разбитому носу горсть снега.

– Убью, суку, – гнусно просипел он.

– Андрей, немедленно прекрати, или я все расскажу маме. Это всё слишком далеко зашло. – Сказала Элка, продолжая держать нож на вытянутой руке. Кончик лезвия дрожал, ловя тусклых солнечных зайчиков

– Мы просто играем, дурочка. – сказал Капустин, мягко ломая носком ботинка тонкий лед. – Просто это игры не для тебя, а для тех, кто немного взрослее. Кто в теме, понимаешь? Давай сюда нож, а то поранишься, мне потом с мамой общаться.

Элка повернулась к Выхину. Взгляд у неё был испуганный, затравленный.

– Беги отсюда, – сказала она. – Живее, слышишь?

Вано схватил его за штанину, рванул на себя, сипло, сосредоточенно дыша. Не ожидавший этого Выхин едва не упал, но сохранил равновесие, вырвался и ударил Вано ботинком по лицу, что есть силы, с внутренним чувством удовлетворения отмечая проступивший на щеке Вано глубокий след от подошвы, с налипшей грязью, льдом, крошками снега.

Потом спрыгнул со льда на берег и побежал вдоль реки, к лесу, быстрее, пока не догнали. Услышал рваный, затихающий крик Элки:

– Андрей, скажи всем стоять! Я правда ударю, Андр…

Возможно, за ним гнались. Выхин не знал, н не оглядывался. Нырнул в черноту стволов и высохших кустарников, провалился в сугроб по щиколотки, выбрался, перебрался через ручей, побежал – насколько это вообще было возможно – глубже, дальше, пока не стих шум реки и не стало вдруг непривычно тихо, как бывает, наверное, только в редких уголках планеты в сказочное неопределенное время.

Тогда Выхин остановился отдышаться. Он не умел и не любил бегать. В ботинках хлюпала подтаявшая жижа, от которой оледенели и распухли пальцы. Мама точно не обрадуется, когда он заявится домой в таком состоянии… Огляделся. Деревья обступили, шевеля погремушками оледеневшей воды на ветках. Левее и вдалеке размазались холмы с редкими кляксами тёмно-рыжей травы, проступающей сквозь снег. Серое небо будто лежало на макушках деревьев, готовое прорваться и опуститься ниже, укрыть здесь всё беспросветной своей серостью. Над деревьями, ровно напротив Выхина, вонзился в серость пик вышки электропередачи, увешанный гирляндами катушек, но без проводов. Что-то старое, заброшенное. Ориентируясь на вышку, Выхин пошел через поляну, мимо снежных холмиков и кустарника с человеческий рост, который сохранил на всю зиму огрызки желтых высохших листьев.

Правая нога подвернулась и резко провалилась под снег. Выхин взмахнул руками, но не смог удержать равновесие. Мир рухнул, увлекая Выхина за собой, в черную влажную яму.

Он больно стукнулся подбородком о край ямы, впился пальцами в землю, сдирая ноготь. Затылком чиркнул по каменистой стене. По голове застукали камешки и кусочки земли. Выхин провалился в яму. В ноздри ударил густой запах перегноя, застоявшейся воды. Ботинки уперлись во что-то мягкое и податливое. Выхин задрал голову и увидел круг света в полуметре над собой. Вытяни руки – и можно выбраться. Но он не вытянул, а, наоборот, пригнулся, медленно ощупывая темноту.

Стены расступились, Выхин понял, что провалился не в яму, а в пещеру. Что-то воде берлоги или дота.

Под ногами – густой влажный мох, хлюпает. Стены тоже были покрыты мхом. Выхин зажмурился и медленно сосчитал до десяти. Открыл глаза и разглядел очертания пещеры. Овальная, чуть больше метра в высоту, с парой крохотных щелей-окошек, сквозь которые осторожно заплывал бледный рассеянный свет. В каждой из четырех стен были выдолблены углубления, будто для сна. По крайней мере кто-нибудь невысокий, вроде Маро, мог бы улечься там без проблем. В центре пещеры стоял плоский камень, и он очень походил на могилу – такие Выхин видел в фильмах. Склеп, так он назывался.