Отшельник (СИ) - Шкенев Сергей Николаевич - Страница 15

— Вот сам и спросишь, когда уснёшь с кладом в тумбочке, а проснёшься с паяльником в заднице.

— Бля, — повторил Вадим любимую присказку дяди. — И что делать?

— Вадик, — снова вмешалась Полина Дмитриевна, — хоть раз послушай старших. Зарабатывать будем тихо и неторопливо, без этого твоего… как его там…

Лошадь заржала и отвлекла бабушку Полю от разговора.

— Да, Вадим, — не беги впереди паровоза, — кивнул Андрей Михайлович. — А маниловшину свою бросай.

Полина Дмитриевна расслышала только последнее слово, и сурово нахмурилась:

— Я Бурёнку не брошу!

— В мою машину конь не влезет, — вскинулся Кукушкин, обрадованный резкой сменой темы разговора. — А до Москвы верхом ты сама не доедешь.

— Вызову коневозку, я объявление видела.

— А потом? У нас вообще-то семнадцатый этаж.

— Придумаем что-нибудь, — Полина Дмитриевна погладила хитрую морду Бурёнки. — Детям нужно общаться с животными. Твоим детям, Вадим! И не спорь со старшими!

После обеда, когда Камаз с манипулятором, известный в народе под ласковым прозвищем «воровайка», разгрузил трубы и уехал, Андрей Михайлович отозвал племянника в сторону для приватного разговора:

— Вадим, у тебя как с деньгами? А то у меня всего полтинник остался, и до пенсии две недели. За квартиру вообще через месяц переведут.

— Полтинник рублями? — ужаснулся Кукушкин. — Сейчас на карту сброшу.

— Тысячами, — успокоил его Андрей Михайлович. — Вообще-то мне хороший сварочный аппарат нужен, но не хочу трогать НЗ.

— Так я сейчас и доеду!

— Куда?

— За аппаратом, — Вадим с опаской огляделся, и признался шёпотом. — Хоть немного побуду в тишине и одиночестве. Ты не представляешь как мне это нужно!

Всю следующую неделю Андрей Михайлович провозился с железом — визжала болгарка, сыпал искрами сварочный аппарат, жужжала дрель. Изредка он отвлекался чтобы подбросить дров в баню, где сушился будущий порох. Зернодробилка с электроприводом дожидалась своего часа.

Возникший вопрос по лафету был отложен до лучших времён за неимением нужных материалов. Не делать же его из дубовой колоды или соснового бруса? Первый вариант не подходит из-за тяжести и неповоротливости, тем более подходящего бревна всё равно нет, а имеющийся в наличии сосновый брус-сотка треснет по сучкам уже при испытании. В идеале подошёл бы задний мост от УАЗа или Газели, только где же их взять? Понятно, можно купить по цене чугунного моста через реку, но это не выход.

Княжич почти успешно осваивал грамоту двадцать первого века по привезённому Вадимом из Гороховца букварю, но то и дело прибегал с уточняющими вопросами. Почему, например, на странице с буквой Л нарисован комонь, а козюля названа змеёй? Пришлось терпеливо объяснять, но в остальном для своего возраста Тимофей показывал очень неплохой результат. Не перегруженный излишней информацией мозг так хорошо работает, или благотворно подействовало перемещение через ворота?

Самого Андрея Михайловича здоровье больше не беспокоило. Вадим привозил с собой электрокардиограф, и после обследования хитрый прибор выдал заключение, будто бы семидесятилетнего с лишком пенсионера можно хоть сейчас отправлять в космос. Племянник так и сказал, а потом лицемерно посочувствовал грядущим проблемам. Интересно, что он подразумевал под проблемами? Хм… наивный чукотский юноша! На этот случай в памяти телефона забит номер Валентины из магазина «Садоводство» в Гороховце. И она вполне симпатичная, особенно под утро во сне.

Может, и правда позвонить и договориться о встрече на нейтральной территории? Но тогда с кем оставить Тимофея? Задача… Самарин ещё немного подумал, и решил, что проблема подождёт. И Валентина подождёт. Тридцать лет ждала, и ничего, не померла пока.

За всеми делами Андрей Михайлович не забывал время от времени выглядывать за заветные ворота. Дениска, который Дионисий, обещал вернуться быстро, тут и пути до Нижнего Новгорода всего ничего. Если просто по течению плыть и к берегу не приставать, то суток вполне хватит. Там три-четыре дня на то да сё, плюс трое суток на непредвиденные обстоятельства, ну и обратно на вёслах. Вроде рано ждать? Может и рано, но вдруг верхами решат возвращаться?

Но на восьмой день поздно вечером в открытые ворота ввалился исхудавший и грязный с головы до ног Дионисий. Он устало сел прямо на землю, сплюнул тягучую слюну, и сказал севшим голосом:

— Махметка опять город взял. Нас ещё на Оке перехватили.

— Остальные где?

— Стрелами посекли. Лаврентия сразу убили, а Ефима вчера поутру похоронил. Не довезли мы то железо, боярин.

— Да чёрт с ним, с железом.

— Водяной, — через силу улыбнулся Дионисий. — Ефим раненый был, но успел топором днище прорубить. Мы вплавь до берега, а лодка потонула.

— Потом расскажешь, принялся командовать Андрей Михайлович. — Сначала переоденешься в чистое, потом поешь и спать ложись. Баня готова будет, разбужу.

— Я по пути гонца перехватил с грамоткой, да и поспрошал малость.

— Всё потом!

— А княжич…

— Здоров княжич, что ему у меня сделается? Давай, Дениска, проходи в дом.

Только поздней ночью, после бани и двух рюмок крепкой настойки, Дионисий приступил к подробному рассказу, дополняя его собственными догадками. И дело было так — разбив в своё время войско Великого Князя Московского, казанский хан Мухаммед-Улу пленил самого Василия Васильевича, но позже отпустил за огромный выкуп. А ещё дополнительно к деньгам потребовал выделить своему сыну Касиму во владение земли по Оке чуть ли не от Коломны до самого Мурома, о чём был заключён письменный договор.

Но случилось так, что Мухаммеда-Ули отравил любимый старший сын, тоже Мухаммед, а Василия Васильевича согнал с престола князь Звенигородский Дмитрий Юрьевич, и сделка подвисла в воздухе. Обеспокоенный новый хан не собирался делиться с братом, но от выгодно расположенных земель отказываться было бы глупо, и он захватил Нижний Новгород, дабы утешить свою печаль. А так же послал гонцов к Шемяке в Москву с требованием соблюсти подписанный договор.

Вот такого гонца и ссадил с седла Дионисий при помощи натянутой на лесной дороге верёвки.

— Он что, один ехал?

— Четверо, — скромно улыбнулся Дионисий. — Но у меня лук был с тремя стрелами.

Гонца он поспрашивал со всем тщанием и прилежанием, а взятая с покойника грамотка княжьего воя изрядно озадачила. В ней хан грозился в случае неисполнения договорённостей отобрать у Москвы ярлык на великое княжение, и передать его Нижнему Новгороду, благо на новый престол готовы взгромоздиться сразу двое.

— Какой ещё ярлык, Денис? — удивился Андрей Михайлович. — Вот ли не наплевать на эти ярлыки.

— Так-то да, боярин, но для войны и меньшего повода хватало, а нижегородцы на Москву издавна зло затаили. Быть войне великой.

— Там самозванцы, или как?

— Шуйские, — помотал головой Дионисий. — Они от старшего сына Александра Ярославича род ведут, так что полное право имеют.

Андрей Михайлович не далее как утром штудировал Википедию, поэтому в памяти отложилось чётко:

— Нет, Денис, самозванцы и есть. Родословную подделали, а происхождением Шуйские от Андрея Ярославича, младшего брата Александра Невского.

Дионисий отреагировал ёмким анахронизмом:

— Пидарасы!

— Они самые, — согласился Андрей Михайлович. — Но я правильно понял, что на генуэзских наёмников можно больше не рассчитывать?

— Так эти ублюдки Махмудке ворота и открыли. Пришли с Крыма с его отцом, теперь вот сынок перекупил — обещал Курмыш на Суре с окрестностями в кормление отдать. А если осядут, то и в вотчину.

Самарину не доводилось встречать упоминания об итальянских городах на территории Нижегородской области, поэтому он удивился:

— Генуэзцы, они же итальянцы? То есть, фрязины. И решили осесть в наших местах? Они же вымерзнут в первую зиму.

— Какие фрязины? — в свою очередь удивился Дионисий. — Там их сроду не бывало. Готы, аланы, поляки, наших немного, литвины, угры ещё есть. Фрязины в Кафе и Сугдее сидят за деньги считают, зачем им за тридевять земель переться? Другое дело — войско предоставить за соответствующую мзду.