Целитель чудовищ - 1 (СИ) - Бобков Владислав Андреевич - Страница 19

Стас до последнего ждал каких-нибудь оскорбительных слов, но Гокку молча двинулся к выходу.

— Блин, чуть не забыл, — в последнюю секунду спохватился Стас, не заметив нигде привычного рукомойника. — Пусть принесут таз с водой и мылом! Это тоже обязательно!

На выходе Гокку излишне сильно отбросил полог в сторону.

Сидеть и ждать было невыносимо. Хотелось сделать хоть что-то для облегчения состояния раненного.

Ордынцев проверил дыхательные пути и дыхание, затем приложил внешнюю сторону руки ко лбу пациента, после чего тяжело вздохнул. Как и ожидалось, лоб чуть ли не горел. Измерить пульс можно было лишь, как говорится, на глаз. В итоге получилось, что пульс был хоть и учащенным, но все же не критическим.

Внешнего кровотечения, как опасался Стас, не было, что, правда, не отменяло возможности внутреннего.

Вообще, имелись подозрения, что большая часть крови на теле парня ему в не принадлежала.

В таком случае становилась понятна столь сильная ненависть клана Санса к раненному принцу.

Все вышеперечисленное было хорошим признаком, это значило, что перитонит, воспаление внутренностей, если и начался, то протекал очень медленно.

Пока Ордынцев ждал прихода воителя, он бегло осмотрел тело парня на наличие других серьезных повреждений.

Так, оказалось, что левая нога была сломана на ладонь ниже колена. К счастью, перелом оказался закрытым и при должной фиксации Стас рассчитывал провозиться с ним меньше всего.

Кроме перелома имелись многочисленные проникающие ранения, словно от взорвавшейся маломощной гранаты где-то на уровне живота.

Почему маломощной?

Потому-что некоторые из осколков лишь немного повредили кожный покров, почти не проникнув внутрь.

Один из таких торчавших на поверхности осколков Ордынцев аккуратно подцепил пальцами и осмотрел, после чего все же выругался. Это оказался небольшой кусочек лезвия, скорее всего, взорвавшегося меча.

С какой силой надо ударить стальной клинок, чтобы он превратился в шрапнель, мужчина даже боялся представить.

Удивительно, но Гокку и впрямь развил бурную деятельность и принес первые затребованные инструменты довольно быстро.

Вода в тазу была чуть ли не арктически холодной, но Стас со всем остервенением опускал руки в местный заменитель мыла, а именно, в какие-то рисовые отруби со смесью трав, после чего опускал их уже в таз с водой.

Ощущения были, мягко говоря, не из приятных, но выбора не было.

Следом пришел черед оценивать принесенные инструменты.

Это был небольшой острозаточенный нож. Судя по форме и резной рукояти, это было приспособление для распечатывания писем и прочей работы с бумагами.

Нитка с иголкой оказались сносными, не больше, не меньше.

А вот принесенный алкоголь Стаса откровенно порадовал. Как оказалось, местные уже изобрели спирт. Ордынцев думал, что они ограничиться саке, что было бы, мягко говоря, недостаточно.

Вот только, не смотря на все вышеперечисленное, не было главного, а именно зажима и достаточно длинных щипцов.

Стас догадывался, что увидит, когда снимет повязки с живота. И в этом деле очень бы пригодились щипцы, чтобы с их помощью захватывать особо глубоко застрявшие осколки и прочий мусор, зажимом же не давать пациенту истечь кровью.

Благо, Гокку, как оказалось, запрягший на поиски большую часть молодого поколения воителей, все же принес на первое время замену. Ею оказался аккуратный такой пинцет.

Да, он был слишком коротким для работы с брюшной полостью, но достаточным, чтобы Стас со всем рвением принялся за остаточные осколки, усеявшие руки и грудь парня, пока продолжались поиски полноценных щипцов.

Перед этим же он старательно промыл все свои инструменты в спирте и протер им же тело лежащего на футоне пациента. Чего ему стоило его перед этим раздеть, стоит отдельного разговора. Ведь хоть большую часть доспехов с него стащили, некоторое куски брони все еще остались, мешаясь. А парень был не из легких, особенно, если вспомнить, что Ордынцев здорово помолодел, приблизившись где-то к восемнадцатилетнему, может, двадцатилетнему рубежу.

Грязные тряпки в спирту, крови и грязи он раздраженно отбрасывал как можно дальше, словно они собирались прыгнуть и уничтожить всю его работу.

Смешно, но живучий организм воителя умудрился зарастить некоторые из мелких ран, при этом даже не вытолкнув осколки. От этого внутри таких бугорков, уже был виден воспалительный процесс.

Стасу пришлось терпеливо вскрывать такие воспаления, вытаскивать осколки клинка, прочищать ранки, после чего аккуратно их зашивать если порез был очень глубоким или вовсе лишь прикрывать бинтами.

Чудовищно не хватало буквально всего, но Ордынцев старался особо на этом не зацикливаться, работая с тем, что есть. Если слишком много думать, можно вовсе сойти с ума от тоски.

В конце концов, это лучше, чем если бы его заставили работать голыми руками.

Когда Гокку все же принес зажим, щипцов так и не оказалось, Стас уже почти заканчивал, обрабатывая раны ног. Теперь все тело принца было покрыто раздраженными швами и ранками, но зато без инородных предметов.

— Вот, выбирай. — также немногословно буркнул Гокку, выкладывая перед Стасом аж три предмета. Ордынцев затруднялся ответить, где эти инструменты раньше использовались, возможно, в укладке волос, однако они и впрямь походили на зажимы. Проблема было в том, что походили они очень отдалённо.

Стасу сразу приглянулся первый вариант, однако он был сделан из дерева и рисковал просто сломаться при должном усилии. Второй был металлическим, но имел слишком короткую форму. А вот третий хоть и был неудобен, однако подходил лучше всего.

Его Стас и взял, вернувшись к обработке ран.

Наконец, закончив с «мелочью» Ордынцев остановился на своей самой главной проблеме.

Первым делом надо было снять присохшие бинты.

«Хоть бы не перитонит», — мысленно молился Стас, срезая чуть ли не окаменевшие повязки. Будучи атеистом, сейчас он определенно был готов помолиться хоть кому-то, если это и впрямь поможет: «Да кого я, мать его, обманываю, по любому уже началось воспаление брюшной полости за столько-то часов. Другое дело, насколько оно серьезное. Давай чудо-организм не подведи!».

Повязки упорно не хотели сниматься и дело шло со скрипом.

«Вот как, спрашивается, я должен что-то делать, если у меня нихрена нет?!» — мысленно вопил Стас, тем не менее не отвлекаясь от работы: «Ни УЗИ, ни лекарств, ни антибиотиков, ни наркоза… Даже проще сказать, что у меня есть, чем чего у меня нет. Интересно, что мне делать если этот живой труп каким-то чудом придет в себя и осознает, что я копаюсь у него в кишках?»

Опасения Ордынцева имели по собой основания. Раза три принц уже начинал глухо стонать, тем не менее не приходя в себя. Ситуация, мягко говоря, плачевная.

Не стоило забывать и о том, что отсутствие анестетика мешало расслаблению мышц, что опять же ухудшало условия работы.

Стоило же последней повязке улететь назад, как Стас нахмурился, оценивая новый фронт работ.

Глаза мужчины холодно рассматривали месиво из грязи, одежды, перекрученных броневых пластин и живой плоти, которая умудрилась все это непостижимым образом срастить.

Увиденное невольно напомнило Стасу старенький японский мультфильм, Акира, где живая плоть срасталась с машинной сталью в ужасающем постоянно пульсирующем симбиозе.

Японцы вообще мастаки на такое дело. Они одни из лучших кандидатов, если требуется что-то показать в максимально нечеловечески жестоком свете. Как говорится, яблочко от яблони.

Однако, как бы Стасу не хотелось лезть в этот ужас, работа сама себя не выполнит.

Первым делом он осторожно убрал грязь, затем обработал раны имеющимся антисептиком, то есть спиртом.

Пробегать пальцами по зловещим рубцам было мерзко даже для медика в лице Ордынцева. Плохо сросшиеся куски поддавались, отваливаясь и открывая бугрящееся нутро.