Злая мачеха против! (СИ) - Муравьева Ирина Лазаревна - Страница 17

Да…После того, как нам пришлось продать большую часть дорогих вещей, поместье внутри выглядит не столь нарядно. Свечи стоят в банках, вместо подсвечников. На тех местах, где раньше были картины-теперь лишь пустые дыры более яркой настенной драпировки. Шкатулки, статуэтки, вазочки-все это создавало уют и наполняло дом роскошью. Теперь этого нет.

Но мы все еще имеем нашу прекрасную хрустальную люстру, и высокие зеркала в бальном зле. Более того-у нас все еще есть стены, а разве этого мало?

И мы начинаем подготовку к балу.

Стираем занавески, чистим драпировку, моем зеркала, находим старинные столовые приборы-и начищаем их до блеска, полируем дерево лестницы, моем нашу хрустальную люстру…

И еще многое-многое другое.

Участвуют все. Амелия, хоть и неуклюже, но начинает осваиваться в домашних делах. Арнольд-очень хорошая подмога.

По нашей с ним договоренности, он дома до момента бала. Помогает с уборкой и подготовкой к зиме. Но после совершеннолетия Амелии — Арнольда ждет армия. Надеюсь генерал не забыл о нашем с ним уговоре? Но если и забыл-то генерала я беру на себя. К таким мужчинам у меня ни один подход…

Хотя теперь мне даже жаль расставаться с Арнольдом. Его помощь-незаменима. И он весьма милый мальчик, когда не пьян и не огрызается. Правда, Арнольд все еще продолжает с какой-то целью посещать бары в городке. Но возвращается сам и трезвый. Большего мне и не надо.

Кроме детей мне на помощь непременно приходит господин учитель.

Им, конечно, не поверишь как большинством моих знакомых мужчин, но есть и что-то приятное в его присутствии. Надежность? Точно не могу сказать…

Но кроме всего этого я очень ценю вид его обнаженного торса, когда Юджин, разгоряченный, колит дрова.

Да, я не святая! И а-та-та тем, кто думал иначе!

Но, конечно же, для бала, задуманного мною, нужно много больше, чем просто убранный дом, или же красивые цветы в вазах. К тому моменту, как Амелия появится на балу в свою честь — мне нужно сделать из нее настоящую мечту. Не принцессу. Не леди. А именно мечту. Ту, увидев которую, мужчины не только поймут, что влюбились, но и захотят поймать ее в свои сети. И тут я полностью верю в успех операции. Амелия — не Золушка. Она много лучше. И с моей помощью девушка точно станет самой завидной невестой.

Для начала я устраиваю ревизию в шкафу Амелии. По возможности избавляюсь от всего розового, кружевного, наивно-детского.

Нет, нежность и юность пригодятся мне в моем плане. Юность, не инфантилизм. Поэтому большинство платьев уходит от нас, хотя некоторые я и берусь перекроить.

Затем — волосы.

Тяжелые кудри Амелии прекрасны, но, думаю, падчерице пойдет и что-то более скромное.

По вечерам мы часами экспериментируем с прической. Я выпрямляю волосы Амелии. Чуть завиваю. Укладываю в хвостик. Заплетаю в косу. Делаю самые различные прически, пока мы не находим несколько подходящих. И одну ту самую: изящную, строгую, но в то же время, кокетливую.

Я учу Амелию подводить глаза так, чтобы подчеркивать их изумрудный оттенок. Учу поворачивать голову в наиболее выигрышный ракурс. Улыбаться. Смотреть из-под ресниц. Подавать все те тайные знаки тела, которые так жаждут уловить мужчины. Одним словом, я учу Амелию всему тому, что умею сама.

И моя падчерица — прекрасная ученица. Она легка, грациозна, нежна. И по тому, как быстро она учится скрывать эмоции и показывать на лиц лишь то, что собеседник хочет увидеть-я могу воистину гордиться Амелией!

Однако, ко всем женским уловкам, самая главная на балу — это то, как ты танцуешь.

Будешь ли ты плавным лебедем, на которого станет любоваться весь зал, или же неуклюжей девицей, вызывающей усмешки.

И именно в уроках танцев мы проводим большинство свободного времени.

Я учу Амелию кадрили, полонезу и, конечно же, вальсу.

Получается у девочки превосходно, и уже через пару занятий мы переходим к тренировкам с партнерами. В этом плане я строгая сторонница того, что ничто не поможет лучше понять и осознать танец, чем тренировка с противоположным полом.

Но Арнольд, признаться честно, слишком неуклюж и чаще сбивает сестру, чем помогает. Поэтому приходится прибегнуть к помощи Юджина.

Учитель танцует прекрасно. Особенно вальс. В его руках Амелия, словно хрупкая ваза. Он оберегает и одновременно восхищается ею. Когда они кружат по залу, я даже чувствую легкий укол в сердце. И это даже не ревность, а скорее сожаление о том, что я в жизни так и не нашла столь достойного партнера.

В какой-то момент Юджин замечает мой взгляд и, поклонившись Амелии, подходит ко мне.

— Потанцуем? — протягивает он мне руку.

— Это урок для Амелии, — фыркаю я, никак не желая показать, насколько я хочу потанцевать с ним.

— Тогда тем более — девочке нужен хороший пример.

Юджин практически силой притягивает меня к себе, и мы начинаем вальсировать.

Это странно: ведь в комнате нет даже музыки, но почему-то вальс звучит во мне, и мне даже чудится, будто ноги мои чуть отрываются от земли…

— Маменька, а навоз из выгребной ямы куда закапывать? — врывается в мои мечты, да и в залу в целом, Арнольд.

Вот так: с небес в выгребную яму…

— Раскидай под яблонями, — рявкаю я.

Юджин смеется.

— Эстэлла, — говорит он, — Давно хотел тебя спросить…

— Надеюсь не то же, то и Арнольд?

— Нет. Немного лучше. Эстэлла, — учитель ерошит свои светлые волосы, чуть нервничая, — Ты любишь театр?

Люблю ли я театр? Это место-отлично для демонстрации новой сумочки, платья, мужа… Но ничего из этого у меня на данный момент нет. Потому я затрудняюсь с ответом.

— Просто я давно хочу посмотреть одну пьесу, — продолжает Юджин, — Ты составишь мне компанию?

Я растеряна. Меня никогда раньше не приглашали для " компании". Только для красоты и чтобы показать друзьям.

Тут в разговор " врывается" Амелия.

— Она пойдет-говорит девчонка Юджину, — А потом обращается ко мне, — Маменька, Хилсноу не рухнет без вас. Сходите.

И так-судьба моего вечера решена.

Вечером на Юджине его лучший костюм. Наверное лучший. Так как на локтях пиджака — заплатки. Но в остальном — очень красивый темно-синий костюм. На мне — зеленое облегающее платье. Но этого не видно, потому что кроме всего я надела свой самый надежный плащ. Лица и фигуры практически не видно из-под капюшона.

— Ты собралась шпионить за кем-то? — приподнимает бровь Юджин.

— Нет.

— Может у тебя на уме какая-то гадость?

— О чем ты?

Юджин рукой указывает на мое облачение.

— Эстэлла, не хочу казаться занудой, но на тебе темный плащ с капюшоном, словно для маскировки. Вот я и пытаюсь выявить зачем тебе это?

Я сжимаю зубы. Не хочется, чтобы Юджин подумал, будто я стыжусь быть увиденной с ним…

— Видишь ли, я — графиня Соцкая, — отвечаю я.

— Я ЭТО знаю, — пожимает плечами Юджин.

— Нет, ты не понимаешь. Я-графиня Соцкая. Если меня увидят в дешевом театре…

Демоны! Звучит не очень красиво… Более того: я не удивлюсь, что после такого заявления, Юджин плюнет мне в лицо и про театр придется забыть. Но учитель лишь смеется.

— Эстэлла, не стоит так переживать. Билеты, которые я могу себе позволить, столь дешевые, что на эти места никто даже смотреть не будет. Не то, чтобы выглядывать там тебя.

Я вздыхаю. Смеюсь над своей глупостью и скидываю плащ.

До города мы добираемся на коне, одолженном у Арнольда. Юджин в седле, и я — по-дамски, рядом. Есть что-то волнующее в том, как соприкасаются наши тела, и, честно говоря, мне даже немного не по себе.

Но наконец мы приезжаем к пункту назначения. Это один из небольших театров, столь обильно расположенных в столице. Название — слишком броское для такой дыры. Сапфир.

Внутри Сапфир — полукруглый амфитеатр, с сидячими ложами по кругу, и стоячими местами внизу и на самом верху.

Как Юджин и обещал — нам предстоит стоять на галерке. Там многолюдно и грязно. Юджин галантно пропихивает нас к перилам. Толпа вызывает артистов аплодисментами и — представление начинается.