Случайная заложница (СИ) - Орлова Екатерина Марковна - Страница 11

По возвращении домой я готовлю быстрый ужин, открываю дверь в подвал, ставлю на ступеньки сумку с вещами и поднос с едой. Ноутбук отдам ей только тогда, когда буду уверен в том, что она не сможет связаться с внешним миром.

Беру со стола звонящий телефон и подношу к уху.

― Адриан.

― Привет. Ну что надумал?

― Думаю, что на скачках брать его не вариант.

― Тогда как? ― Адриан слегка раздражен. И его можно понять. Он не меньше моего работает над тем, чтобы убрать с улиц Бостона ирландских собак, которые захватили город и не дают полиции продохнуть.

― Я думаю, его нужно убрать возле клуба. Как он выезжает?

― Это совсем не вариант, Финн.

― Как и когда он выезжает? ― настойчиво повторяю я вопрос.

― Системы нет. Он всегда выезжает в разные дни и в разное время. Я тебе уже говорил, что за клубом есть крытая парковка. Она охраняется примерно десятком людей. Они расставлены по периметру. И даже на самой парковке, уверен, ему выстраивают живой коридор из охранников, чтобы он дошел до дверей клуба невредимым.

― От чего он так скрывается?

― Я же тебе говорил, что он параноик.

― Нет, здесь должно быть что-то другое. Даже параноики так не защищают собственную шкуру. Что-то его пугает. Реальная угроза.

― Что ты предлагаешь?

― Возможно, стоило бы к нему подослать девку. В какой-то момент она сделает нечто и выбежит из клуба. Это заставит его выбежать следом, а там мы. Девку ― в машину, очередь по ублюдку и свалить. Чисто.

― Не чисто. Сам он не побежит, отправит за ней охрану. Это не вариант, Финн, ― вздыхает Адриан.

Я провожу рукой по волосам и прикрываю глаза.

― Тогда нужно еще думать.

― Думай. Будем на связи.

Я откидываюсь на спинку стула и кручу в голове разные схемы, строю планы. Но каждый из них проваливается. Самое главное, что не дает мне покоя, ― это почему Мерфи так себя оберегает. Даже у паранойи есть пределы. Если бы он страдал от этого недуга, то не выходил бы из своего дома-крепости. Но он выходит. И каждый вечер проводит в клубе, который курирует.

― Что же заставляет тебя прятаться, а, ублюдок? ― бубню себе под нос.

Решаю, что сейчас, когда мысли засорены бесконечным поиском выхода из ситуации, не стоит искать новые решения, и сосредотачиваюсь на ноутбуке Мишель. Взломать ее пароль ― дело пары минут. Слишком все очевидно ― дата их с Малоуном свадьбы. Открываю и начинаю удалять ненужные программы. Их оказывается всего пара ― тех, которые потенциально могут взломать мой пароль доступа к вай-фай и дать ей связь с внешним миром.

Потом открываю одну за другой папки и просматриваю их. Фотографии, фотографии, фотографии. Одна из папок называется «Здания». Захожу в нее и зависаю, листая один за другим снимки заброшенных построек. Их десятки, и каждый действительно достоин внимания. Мишель очень хороший фотограф, который на интуитивном уровне выхватывает красоту в хламе. Я всегда поражался тому, как фотографы ловят свет, как выстраивают композиции. Насколько сильно у них развито чувство перспективы. Открываю одну фотографию, а на следующей ― результат обработки. Как будто два разных объекта. И снова я восхищен ее талантом. Как можно в невзрачных стенах и пустой глазнице оконного проема с болтающейся на ветру стеклянной створкой увидеть то, что увидела она? Мишель удалось даже дождь запечатлеть красиво.

Открываю дверь в подвал и внезапно ловлю себя на мысли, что соскучился по Мишель. Мне хочется увидеть ее, считать реакцию. И пускай она снова будет недовольна и зла, пускай даже в сотый раз попросит ее выпустить. Но я хочу увидеть все это. Спускаюсь. Она лежит на диване и снова смотрит передачу о животных. Я усмехаюсь. Как будто ничего не поменялось с первого дня нашего знакомства. Вспомнилось, когда мы все приехали к родителям на Рождество. Утром все в пижамах готовились к завтраку и распечатывали подарки, а Мишель уткнулась в телевизор, потому что там шла передача о спасении животных в Австралии. Она так сопереживала им, что даже, кажется всплакнула. Мы с Малом тогда неплохо постебались над ней, но Мишель была абсолютно честна в своих чувствах. Она послала нас и снова уткнулась в телевизор. Тогда я сказал ей, что она не ту профессию выбрала, ей нужно было стать ветеринаром. А она ответила, что никаких успокоительных мира не хватило бы, чтобы успокаивать ее нервы в конце рабочего дня.

― Привет, ― поздоровался я, нависнув над диваном.

― Привет, ― спокойно ответила она и присела, глядя на меня снизу вверх. О, зря ты так, детка. Этот доверчивый взгляд с вызовом, который ты демонстрируешь, когда твои губы в опасной близости от моего члена, ― это огромный риск нарваться на неприятности. Или приятности. С какой стороны посмотреть.

― Я принес твой ноутбук.

Вытягиваю руку с гаджетом, и Мишель подскакивает с дивана. Впервые за долгое время я вижу искорки в ее глазах, и искреннюю улыбку. Она выхватывает ноутбук из моих рук и крепко прижимает к груди.

― Спасибо! ― так искренне и с горячностью.

― Ты снова смотришь, как спасают животных? ― усмехаясь, спрашиваю я, а сам, черт подери, смотрю на ее губы, как они шевелятся, как она невольно их облизывает. Я хочу сделать это сам. Провести языком по пухлым губкам, потом ворваться ей в рот и исследовать, пробовать на вкус, уплывая от ощущений.

― Нет. Это передача о дикой природе Африки.

― И как? ― я киваю на телевизор, но не отвожу взгляда от Мишель.

Она пожимает плечами.

― Нормально. Мне нравится.

― Поедем спасать львов? ―снова усмехаюсь.

― Иди ты, ― отмахивается Мишель и снова садится на диван.

― Давай… ― я хочу ей предложить что-нибудь. Хочу провести с ней время, хотя бы на день отложить водоворот мыслей, который выедает мне мозг. Мишель смотрит на меня в ожидании широко распахнутыми глазами. Ой, что же ты, девочка, делаешь со мной этим своим невинным взглядом? Прочищаю горло. ― Давай посмотрим какой-нибудь фильм.

― Ты сегодня выходной?

Не сдержавшись, я негромко смеюсь.

― Выходной от чего?

Она неопределенно машет рукой и отводит взгляд.

― Не знаю, от своей миссии. От… ― она понижает голос, ― убийств.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я хмурюсь.

― Выходной, ― отвечаю строго. ― Так что насчет фильма?

После того, как она произнесла слово «убийств», мне уже меньше хочется смотреть с ней фильм. Сейчас Мишель, кажется, уже не видит во мне прежнего человека, только киллера. От этого скручивает внутренности и неприятно ноет в груди. Хочу, чтобы она смотрела на меня, как прежде: с восхищением, и общалась со мной открыто.

― Давай посмотрим звездную сагу. ― Она становится на колени на диван и прижимает к себе маленькую подушку, глаза с восторгом смотрят на меня. Я едва сдерживаюсь, чтобы не наброситься на нее. ― С попкорном и колой. Хочу марафон. Раз уж у тебя сегодня… м-м-м… свободный день, то давай устроим марафон.

Я смотрю на нее, прищурившись. Я бы устроил с ней марафон. Такой, до потери сознания и последнего вздоха. И речь совсем не о фильме. Но рано. Все еще рано. Она не готова, а я не так терпелив. Хочется разнести что-нибудь в щепки. Или размозжить голову всем, кому задумал, чтобы Мишель добровольно была рядом, а не по принуждению. Но, пока это не светит, мы можем устроить марафон просмотра звездной саги.

― Я за попкорном, ищи первую часть. ― Делаю два шага на выход, а потом, обернувшись, указываю пальцем на Мишель. ― Только смотри, чтобы все было в хронологическом порядке событий, Мишель. А не по датам выхода частей.

― Зануда, ― медленно произносит она и с хихиканьем поворачивается к экрану.

Можно притвориться, что все, как раньше. Я хочу притвориться, и притворяюсь.

Мишель внимательно следит за тем, что происходит на экране, а я ― за ней. Да что я не видел в звездной саге? Я могу цитировать ее, даже если разбудить меня ночью и задать неожиданный вопрос. А вот в Мишель все так интересно. Одновременно знакомо мне и ново. Далеко и близко. Горячо и… горячо, твою мать!