Летняя коллекция детектива - Устинова Татьяна - Страница 20

– Я не хочу об этом говорить, – ответил Гриша. – Какая теперь разница?

– Большая, – твёрдо сказал Прокопенко. – Очень значительная. Ведь симметрия действует повсюду! Мы, так сказать, симметрично не питаем к вам тёплых чувств.

– Витенька…

– Это правда, Люда! Мы испытываем взаимную антипатию, так ведь?

Гриша вздохнул, Константин вздохнул тоже, как бы предвидя, что разговору этому не будет конца.

– Вас раздражает, что мы живём в вашем доме. Нас, в свою очередь, всегда раздражало, что дом был доведён до самого плачевного состояния.

– В нормальном он был состоянии, – пробормотал Гриша.

– Да не об этом речь, – продолжил Прокопенко и ещё отпил из стакана водки, будто чаю. – Мы вложили в этот дом средства, значительно превышающие его стоимость, это тоже не подогрело в нас нежных чувств к вашему семейству.

– Хорошо, хорошо, – морщась и думая о том, что Маруську могли сжечь заживо, сказал Гриша. – Я всё понял. Что вы от меня хотите? Денежной компенсации за причинённые неудобства?

Супруг Прокопенко покосился на него, а тётя Лида пробормотала:

– Какой ещё компенсации! Не дворец покупали…

– Пожалуй, да, – вдруг согласился Прокопенко. – Пожалуй, компенсации.

– Скажите мне сколько, а я прикину свои возможности.

– Я имею в виду компенсацию нашей взаимной антипатии, – строго произнёс Прокопенко. – Ей давно пора положить конец. Мы с Людочкой намереваемся сделать это прямо сейчас. Мы обещаем вам, что с сегодняшнего вечера будем относиться к вам и вашему семейству как и полагается добрым соседям, то есть с уважением и пониманием, даже если в следующий раз вы приедете ещё через десять лет.

– Спасибо, – пробормотал Гриша, не ожидавший ничего подобного.

– Мы приглашаем вас в гости, Григорий Михайлович, и вы сами убедитесь, что с вашим домом не произошло ничего плохого, кроме самого хорошего!

– Спасибо, – опять глупо пробормотал Гриша, а тётя Лида положила руку ему на плечо.

– Ну вот-с, – с облегчением, как будто сделал тяжёлую работу, которая давно его тяготила, сказал Прокопенко. – Вы утром спрашивали меня о Валерии, убитом.

– Да, – встрепенулся Гриша. – Спрашивал.

– А я не стал с вами разговаривать – в силу нашей взаимной антипатии, с которой мы только что покончили…

Константин отвернулся и кашлянул в кулак.

– Так вот, накануне убийства к Валерию из города приезжала супруга.

Гриша некоторое время соображал. Все подробности убийства, казавшиеся ранее такими занимательными и важными, теперь не имели никакого значения.

…Нужно подумать, сам себе говорил Гриша. Всё началось именно с этого убийства!

– Вы… видели её? Супругу Валерия?

– Так же отчётливо, как вас, Григорий Михайлович. Я отправился на велосипеде на ферму, чтобы приобрести десяток яиц к завтраку. В магазине мы их не берём, предпочитаем на ферме, там несколько дороже, но…

– Витенька, – перебила его супруга.

– Да, и при выезде на дорогу я как раз увидел супругу Валерия. Она шла с автобусной остановки.

Гриша ещё немного подумал.

Утром, когда участковый явился в дом дебошира Сыркина и нашёл его мёртвым, никакой супруги там не было. Зато была чайная чашка со следами губной помады.

А у соседки Натальи в раковине таких чашек обнаружилось целых две!..

– Вы не видели, когда она уехала? – спросил Гриша. – Или, может быть, ушла куда-нибудь?

– Нет, больше мы её не видели.

Прокопенко допил водку, поднялся, загородив собой фонарь, и всем корпусом поклонился.

– Вы не поверите, – сказал он, – как нас с Людочкой угнетало это… взаимонепонимание! Ведь оно распространилось и на Лидию Витальевну, и на её племянницу!.. Теперь, я надеюсь, всё пойдёт, как следует у порядочных людей.

Гриша тоже поднялся, и они пожали друг другу руки.

– Ну, доброй ночи.

Оставшиеся долго молчали.

– Дела-а, – протянул Константин, когда в соседнем доме загорелись окошки: это означало, что супруги вернулись к себе. – Делишки.

– Ничего не понимаю, – призналась тётя Лида и обратилась к Константину: – А сам-то откуда? Что-то мы раньше и не встречались никогда!..

– Из Ново-Егорьевского лесничества, – пояснил тот. – Мы вон с Гришей на пару того хулигана приструнили, который потом в труп превратился. Сегодня я на почту ходил, дай, думаю, зайду к вам, раз приглашали. И вот… зашёл.

– Хорошо, что зашёл, – подал голос Гриша. – Без тебя её не нашли бы. А там, сам говоришь, всё приготовлено для… пожара.

– Благослови тебя господь, – скороговоркой начала Лида. – А мы завтра в Москву…

– Разобраться бы надо, – осторожно сказал Константин. – А уж потом в Москву.

– Вы тут без нас разберётесь, – отрезала Лида и ушла в дом.

Гриша посмотрел на Костю.

– Утро вечера мудренее, – сказал тот. – Утром и поглядим, кто куда поедет или, может, не поедет.

– А ты что? – спросил Гриша, потёр лицо и опять удивился, что на нём очки, за весь этот длинный и страшный день они ни разу не свалились и не потерялись, хотя обычно то и дело съезжали с носа. – Может, у нас переночуешь? Какой смысл ночью возвращаться?

– Да, – согласился Константин. – Ночью дорога вдвое длиннее, а я без транспорта нынче.

– Бери мой мотоцикл, хочешь? Или лучше ночуй.

Ночевать Константин отказался, оседлал мотоцикл с коляской, пообещав завтра вернуть, и укатил. Стрекотанье мотора затихло в поле за деревней.

– А сколько до этого лесничества? – спросил Гриша, когда Лидия Витальевна вышла и стала собирать посуду.

– Километров пятнадцать, наверное. Я потому его и не знаю, этого лесничего, или кто он?.. Из лесничества к нам редко ходят. Они за водкой и за хлебом на Егорьевское шоссе ездят, им там ближе. Гриш, что мы делать-то будем?

Он посмотрел на неё.

– В Москву, конечно, надо ехать, но если Марусеньку мою убить пытались, так её и в Москве найдут! Чего нас искать-то, адреса все известны! Отца, что ль, сюда вызвать? Или что делать? – причитала Лидия.

– Подождите отца вызывать, – перепугался Гриша. – Вы Сергея Витальевича лучше моего знаете! Шума будет много, а толку никакого.

– Ох, это точно, – согласилась Лида. – И кому она понадобилась-то?! Наша Маруся! Она и за ворота редко выходит! Приедет и так и сидит на участке. Понимаю, скучно ей, но я с ней тоже не могу то и дело на речку ходить или в лес, у меня же дом на руках! – Она подумала и добавила с сердцем: – Будь они прокляты, и лес этот, и речка!

– Что-то Маруся узнала, – выговорил Гриша медленно. – Что-то такое, из-за чего кто-то решился на убийство. А я или не понял, или не догадался. Или она мне не сказала!

– Да Маруся всё тебе рассказывает!

– Конечно, – согласился Гриша. – Я же друг детства.

– Друг, друг, – подхватила тётя Лида. – Старый друг лучше новых двух, это нам известно. А девчонка откуда взялась, Груня-то эта, новый друг? И кавалер фасонистый?

– С Груней мы недавно познакомились. А кавалер из Марусиного института. Кстати, куда он делся?

– После того как ты его до смерти избил, – сказала Лидия Витальевна с удовольствием, – он полежал немного, потом поднялся, сел в свою тачку и отбыл. Он всё в Москву собирался, туда, должно быть, и отбыл.

– Не бил я его до смерти…

– В общем, он отбыл. Иди, Гришенька, помойся, там воды горячей прорва осталась, в бане-то, и ложись. Бог милостив, ночью ничего не стрясётся, а завтра посмотрим.

Гриша, который вдруг очень устал, кивнул и нога за ногу поплёлся в баню.

– А соседи наши каковы? – в спину ему сказала Лида и засмеялась. – Устранили взаимонепонимание! Видно, неплохие люди, а, Гриш?

Он обернулся на пороге бани, улыбнулся и махнул рукой.

Маруся проснулась оттого, что страшно хотелось пить, так, что казалось, будто ссохлось горло. Она немного посидела, дыша ртом и стараясь немного охладить горящее нёбо. За окном было темно, в доме ни звука, слышно только, как спокойно и редко дышит Агриппина на своём матрасе, похожем на перину из сказки о принцессе на горошине, и стучат ходики.