Часы Судного дня (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич - Страница 9

Я не знаю всех применений бигдаты — подозреваю, их не знает никто. Но есть одна функция, которая ей, несомненно, присуща — автоматическое и моментальное выявление любых поведенческих аномалий. Потому все любители конспирологии, прячущиеся от Большого Брата путём использования анонимных мэйл-сервисов, стойкого шифрования и сетей Tor, общающиеся исключительно в даркнете через ретрошару и молящиеся на биткоин, на самом деле просто вешают на себя огромный плакат: «Эй, посмотрите, со мной что-то не так!!!». И, натурально, смотрят. Нет, никто не взламывает их защищённые емейлы, не читает их самостирающиеся торчаты и не расшифровывает их криптостойких посланий. Зачем? Это хлопотно, затратно, а главное — не нужно. Не нужно перехватывать распределённый питупи-трафик Тора, достаточно уверенно опознавать сигнатуру его использования, чтобы где-то зажглась первая красная лампочка — эй, этот парень пользуется Тором! А ну-ка давайте посмотрим — он просто торренты с порнухой ищет, или, к примеру, рецепт гексогена? Опять же, для этого не нужно ничего криптостойкого ломать, и никакие суперхакеры кэйджиби с красными глазами под фуражкой не встанут на ваш виртуальный след. Просто внимание системы к вашим поисковым запросам будет чуть повышено, и, если, например, вы недавно интересовались у гугля, как сделать электронный таймер из будильника — где-то зажжётся вторая лампочка, чуть ярче первой. А если вы вскоре заказали с алиэкспресса копеечный электронный модуль, на котором есть красный и синий провод и бегущие к нулю циферки, то после лампочки может пискнуть первый зуммер. А если среди ваших подписок во «ВКонтактике» окажутся при этом некие совершенно безобидные на первый взгляд сообщества любителей арабского языка или поговорить за ислам, то вы вполне можете заслужить первое персональное повышение статуса — вас переведут на контроль. Пока не персональный, просто вы попадёте в раздел базы данных «на общем мониторинге». Теперь на ваши лампочки и зуммеры будут реагировать уже не только эвристические алгоритмы распределённых вычислительных сетей, но и некий неравнодушный умный человек, который умеет сделать вывод о существовании океана по капле воды. Следующую стадию — персональный мониторинг — надо заслужить, но, если вам это удалось, то, скорее всего, дело рано или поздно кончится совершено невиртуальным визитом серьёзно настроенных людей, которым, опять же, и в голову не придёт взламывать шифрование ваших труекрипт-дисков. Зачем? Вы сами всё расшифруете, покажете и расскажете. Даже не сомневайтесь в этом.

«Ха-ха, ну мне-то это не грозит, — подумает наивный пользователь, прочитавший этот абзац. — Я-то не дурак искать в гугле рецепт динамита и схемы минирования мостов!». Отчасти он будет прав — но только отчасти. Даже если вы перестали покупать в ближнем магазине пиво и стали покупать водку — на это уже сработает какой-то триггер. Ваше потребительское поведение изменилось. Почему? Может, вы становитесь алкоголиком, и вас следует внести в группы повышенного контроля по этому параметру? Скорее всего, ничего не произойдёт. Но не исключено, что вы нарвётесь на неожиданно жёсткую проверку при попытке получить оружейную лицензию, кто знает? Я не знаю, кстати, это не моя область компетенции.

На самом деле никто не знает, как формируются триггеры, потому что задаёт их, как ни странно, тоже машина. Как? Ну вот знаем мы, к примеру, что этот мутный поц относится к исламским террористам. Или, наоборот, к буддийским похуистам, неважно. Машина считывает всё, что по нему есть, и сравнивает с такими же террористами/похуистами и с контрольной группой. Совпадения суммируются, расхождения учитываются, и выводится какой-то общий по группе набор ключевых определяющих паттернов. Какой, из чего он состоит — опухнешь вникать, это может быть тысяча триггеров или больше. Жизни человеческой не хватит проверить всё, поэтому в то, что работает, — не лезут. Система умеет самокорректироваться, так что ошибки бывают редко. С одной стороны, немного странно, что фактически людей контролирует машина, да ещё и по созданному ею же алгоритму — отдаёт какой-то дурной фантастикой про порабощение человечества тостерами. А с другой — в этом вся бигдата. Она принципиально оперирует слишком большими объёмами данных, чтобы человек мог контролировать процессы в деталях.

Поэтому я, как мало кто другой, понимал, что сохранить в тайне наш маленький (размером с целый мир) секрет — это на грани возможного. Моя работа открыла мне некоторое новое понимание того, как работает система, но она же и обозначила меня для неё как один из приоритетных объектов. Это нигде не упоминалось прямо, но подразумевалось — мы в системе, а значит, по умолчанию в мониторинге. Моя работа не только не требовала погон, она даже не включала режима секретности — я работал только с открытыми данными, никаких государственных тайн, никаких подписок, никаких ограничений в выезде и так далее. Всё, что я мог выяснить по работе, бралось исключительно из «паблика» — публичного информационного пространства, открытого всем желающим. Блоги, форумы, чат-платформы, социальные сети — это бездны информации, если уметь её просеивать. Чтобы узнать, каких именно военспецов размещает НАТО в Польше, не нужно прогрызать тёмной ночью сейф в подвалах Пентагона, достаточно посмотреть, что постят эти спецы в своих «Инстаграмах». Не виды ли Влтавы3? Я очень сильно упрощаю, разумеется, но общий принцип такой. Даже если этим спецам, к примеру, запрещено постить виды Влтавы и селфи с благодарными польскими проститутками, и даже если предположить невероятное — что они все этот запрет соблюдают, — то можно навестись на то, что они перестали постить в «Инстаграм» свою выкошенную лужайку в Айове и пухлых детей вокруг барбекюшницы. Изменение поведенческого паттерна, понимаете?

Так вот, стоит измениться моему поведенческому паттерну, система сразу подаст сигнал, ведь я уже не в нижней группе приоритета. Американцы в фильмах любят пафосно сказать: «Я работаю на правительство!». (Вопиющую абсурдность этого утверждения не замечает только тот, кто представляет себе некое монолитное «правительство», на которое можно работать. На самом деле ничего подобного в природе не существует.) Я же работал на информационно-сервисную структуру, определённым сложным образом ассоциированную с группами, каким-то боком участвующими в формировании государственной политики. С какими именно — до нашего сведения никто не доводил, незачем. Однако я для системы уже не был пустым местом, на которое надо реагировать только когда накопится определённый тревожный анамнез. Если я как-то подозрительно задёргаюсь, то меня спалят сразу.

Вообще, если честно, я уже наверняка задел какие-то сигнальные паутинки — спонтанная покупка в гипермаркете целой кучи неожиданных хозяйственных мелочей (по карточке, вот я кретин!). Двукратное пропадание телефона из сети в одной и той же точке (надо было бросать его в гараже, я не подумал). Синхронное во второй раз пропадание там же телефона жены. Неожиданно и без повода взятый женой БС (это уже в компьютере бухгалтерии, а значит, в системе), неплановое изъятие ребёнка из садика (сразу в систему не попадёт, они на бумажке пишут, но по итогам месяца засветится, когда оплату проведут). Вообще-то само по себе это пока на полноценный алярм не тянет. Ну, наверное. Я ж не знаю, какой по нам, аналитикам среднего звена, уровень тревожности выставлен, и уж тем более не знаю, какие триггеры. Мало ли, купили всякого барахла, свезли в гараж, а что телефоны погасли… ну, например, положили их неудачно. Если по мне работает только машина, то с высокой вероятностью я уровень алертности не превысил. Если попал в выборочный контроль живым оператором (для постоянного я уж точно слишком мелкий), то он мог и напрячься. А мог и нет — в гараж я мотаюсь регулярно. С женой редко — но тоже бывает. Тормоза, к примеру, прокачать, почему нет? Может, мы их сейчас как раз прокачиваем. Пыхтим и качаем, пыхтим и качаем… Но это сработает один раз, дальше надо думать. Думать я умею, мне за это деньги платят. Не бог весть какие, но для провинции заплата приличная. И вообще недурная работа — интересная. Узнаёшь много всего нового постоянно. Только сидячая.