Леди Артур (СИ) - Осипов Игорь - Страница 18

— Ну, у неё уже две недели изредка такое случается. Переволновалась, наверное, вот психоз и пошёл. Просто непонятно, в какой момент переклинит. Позавчера она у меня в мастерской весь мел съела. А сейчас вот такой заскок. Её из-за этого и не хотели брать, но ты же у нас упёртый. Сам заплатил.

— Что сегодня по плану?

— Отбор кандидаток для личных спутниц Клэр. В течение прошлой недели разбирались с рекомендательными грамотами. Сегодня второй тур — личное собеседование.

Тем временем Ребекку напичкали каплями, и рыцарша успокоилась. Она постояла несколько минут, вытирая лицо, а потом её словно подменили, вернув прежнюю железную леди. Оглядев всё ещё красными, но уже подсохшими и серьёзными глазами двор, заорала:

— Герда-а-а-а! Вели перенести гербовые стулья из беседки на крыльцо! Отсюда будем людей принимать.

Женщины в доспехах засуетились. Плетёное кресло-качалка исчезло, его место занял небольшой столик, похожий на журнальный, сверху легла куча свитков. Стулья поставили для Клэр, Ребекки с мужем, Лукреции и меня с Андреем. Катарине и Урсуле на этот раз придётся стоять за спинами, как положено по этикету.

Пока бегали и таскали мебель, ко мне подошёл господин муж. До сих пор не знаю, как правильно его называть: сир да Лидия да Мосс или сир Шарль, как на самом деле его звали.

— Большое вам спасибо за столь интересный подарок, — произнёс он. — Ваша телохранительница вручила нам, сказав, что вы очень скромный и не можете при всех.

Я поглядел на Катарину, которая покачала головой: мол, не она. Затем перевёл взгляд на Урсулу. Здоровячка внимательно разглядывала небо, покачиваясь на пятках: типа, не при делах.

— Очень изысканная вещь, — продолжил сир Шарль.

Я прикусил губу, не представляя, что за сюрприз преподнесла Урсула.

— Фляжка для капель очень супруге понравилась. Спасибо.

Он удалился, а я повернулся к мечнице:

— Ты же сказала, что забыла?

— Сказать забыла, — развела руками та. — Шла с мешком, на крыльце споткнулась, чуть не рассыпала, а тут госпожи стоят. Ну, я и сказала, что это подарки. А это разве не они?

Я открыл рот, чтоб ответить, но тут со стороны раздался голос Лукреции:

— Юрий! Спасибо вам. Такая хорошая вещица.

Пришлось натужно улыбнуться, повернуться к волшебнице и досчитать до трёх; настроение было ни к чёрту, очень хотелось прямо при всех матом покрыть Урсулу.

Следующим подарком, попавшим не по адресу, оказалась фероньерка в виде силиконового шнура с камушком — кошачьим глазом — в качестве подвески.

— Я рад, что угодил, — произнёс в ответ, гадая, что ещё не так распределилось.

— Камушек чары держит очень хорошо, — улыбнулась волшебница и, развернувшись, направилась к своему месту на крыльце. Там она из кучи свитков взяла первый попавшийся и начала читать, с усмешкой на лице.

— Слушай, — повернулся я к Катарине, — я для тебя тоже подарок приготовил, только, боюсь, не получится то, что хотел.

Девушка улыбнулась и хищно покосилась на Урсулу.

— Пойду, эта… со столом помогу, — тут же пробасила здоровячка, спешно ретируясь.

— Какой стол?! — прокричал я вслед. — Его уже принесли!

— Ну, значит, эта… подготовлюсь к проверке телохранительницы. Поединок на палках — это важно!

Урсула ушла, оставив нас втроём, — я даже сказать ничего не успел. А меж тем суета во дворе усилилась. Несколько дворовых девок только успевали мести двор, в то время как вокруг бегали слуги с корзинами, таскали ящики, катили бочонки, а вскоре во двор ввели с десяток здоровенных волов, тянувших за собой большие телеги. Это готовили караван.

Из телятни леди Ребекки вывели шесть других бычков, запряжённых в колесницы. Сразу стали видны две вещи. Первая — масштабность мероприятия, а вторая — разница между породой тяжеловозов и легкоупряжной боевой. Одни — массивные, с широкими рогами и в холке в человеческий рост. Другие — поджарые и резвые, как рысаки, если такое можно говорить о коровах.

Снова подошёл Иван Иваныч. Он показал на фургон с голубым тентом:

— Этот ваш. А вон в том — генератор и приборы. Но есть одна загвоздка. Ядерный реактор запретили, солярки и бензина на всю дорогу не напасёшься… В общем, там паровой котёл.

— Вы издеваетесь? — прошептал я, глядя, как во двор начали заходить первые кандидатки.

— Даже не думал. Дров и угля здесь в достатке — без топлива не останетесь.

— Ше-еф?..

— Потом. Давай на место, шоу начинается, — ответил он и добавил с усмешкой: — Эсквайр.

Я покачал головой и направился к креслу. Ничего не понимающий Андрей тоже.

Когда все расселись, на порог выскочила Герда и громко проорала.

— Её светлость, леди Клэр да Кашон!

Из дома вышла юная графиня, разодетая в позолоченную броню, украшенную очень тонким и сложным узором. Такой без лазерной гравировки не выполнишь — наверняка это наша, земная работа. Да и мелькавшая в сочленениях латного доспеха матово-белая кольчуга, нижний край которой свисал в виде юбки, походила на титановую. Шёлковое сюрко с отпечатанным на ней гербом да Кашонов — грифоном, тоже должно было всех ослепить. Краски сочные, люминесцентные. По местным меркам работа просто сногсшибательная.

А ещё поверх сюрко я увидел висящий на шнурке кривой нож, предназначавшийся изначально Катарине.

— Юрий, — увидев меня, произнесла её сопливое сиятельство, — вы очень проницательны и благородны. Подарить мне коготь грифона — огромная честь. Не окажете ли любезность сесть подле меня?

Я услышал, как за спиной засопела Катарина, а Клэр с детской непосредственностью показала ей язык. Но ничего не поделаешь, пришлось взять графиню под подставленный локоть, закованный в сталь, и опуститься на мягкий стул рядом с ней.

Клэр, с видом победительницы первого тура негласного состязания на вредность, взяла с подноса, стоящего всё на том же журнальном столике, кубок с вином.

— Не нажрись, — с лёгкой улыбкой проронила Ребекка, а Клэр улыбнулась ещё шире и положила ладонь мне на колено. Стоящая за спиной храмовница тихо зарычала, наверное, даже шерсть дыбом встала. Только бы не выстрелила в затылок дурной графиньке. Это, видимо, озадачило и хозяйку усадьбы, так как та повернулась в сторону Катарины и тихо процедила: — Соблюдай приличия.

— Ребекка, — произнёс я, немного наклонившись в сторону. — Сколько человек мы будем сейчас отбирать?

— Трёх. Сержантку, оруженоску и сокольных дел мастерицу. Остальные все у меня в отряде есть.

Ребекка, тоже одетая в доспех, достала из небольшой сумки доставшуюся ей фляжку и отпила от неё глоток. Запахло валерьянкой и ещё какими-то травами. За спиной сделала глубокий вдох Катарина. А у меня мелькнули две мысли: моя девушка — наполовину кошка, не съедет ли она с катушек от валерьянки; ещё — какой доспех должен быть у беременной рыцарши на позднем сроке, и участвует ли она в сражениях. Я не представлял такую картину. Вообще не представлял. Зато вспомнилась байка Урсулы про то, как она рожала посреди баталии. Аж зажмурился, приставив Ребекку с мечом, щитом и большим пузом.

— Отбор оруженоски! — во всю свою лужёную глотку проорала Герда. — Претенденток прошу преклонить колени!

Из группы сторонящихся друг друга девушек вышли четыре. Все они разом опустились перед графиней. Само юной, озирающейся на стоящих в сторонке родственников, было не больше семи. Слишком мала для столь опасного предприятия. Я бы не взял, но кто их знает, эти местные нравы? В подмастерья обычно в этом возрасте и брали. Самой старшей, хмурой смуглянке в хорошем доспехе и с небольшим топориком на поясе, — лет тринадцать.

— В чём будет заключаться состязание? — прошептал я, вглядываясь в молодые лица. Почему-то представлялись они не с мечами, а за школьными партами с большими бантами на головах. Не детское это дело — смерти и грязь походов. Ничего, для того мы и несём прогресс, чтоб изжить мрак и ужас.

— Это состязание кошельков, — тихо ответила леди Ребекка, снова приложившись к фляжке. — Быть оруженоской у именитой графини — это не только честь, но и путь наверх. И потому здесь представлены не знатные рыцарши, а те, чьи родители совсем недавно купили титул, взяв ссуду ради чада, или просто продали свой клинок подороже на войне. Но для видимости проведём соревнование в письме, словесности, владении луком и копьём, езде на колеснице.