Твоя (СИ) - Болотина Ксения Александровна "za86za86" - Страница 25

Ливар не останавливался ни на секунду, скорее, даже ускорялся, а я орала в голос от накатывающих на меня оргазмов и сжимала металлическое кольцо до онемения в пальцах, и непослушными губами умоляла его не останавливаться. А когда перед глазами начало темнеть, я услышала рев моего капитана, почувствовала дрожь его тела и то, как бережно меня обнимают его руки, не давая мне упасть.

Настоящее помешательство! Мы помешались друг на друге, но это не пугало, несмотря на то, что казалось совершенно ненормальным

ЛИВАР

– Пойду!

– Не пойдешь!

– Лани!

– Линара!

Спор наших девочек решил как всегда невозмутимый Киор: проходя мимо спорящих, сгреб в объятия Линару и, бросив короткое:

– Все равно увяжется следом, – прошел мимо меня и исчез в световом луче.

– Он сможет о ней позаботиться, – попытался успокоить свою пару.

– Знаю, – тяжело вздохнула, подходя к световому лучу. – Просто хотела ненадолго упростить Киору жизнь.

– Ему с ней тяжелее, но намного спокойней, – подхватил Лани на руки и, улыбнувшись ее испуганному писку, шагнул в световой луч, чтобы через несколько секунд оказаться на Сарзонии в окружении черных скал и серебристо-белой воды.

– Местечко просто блеск, мой хвост дрожит только от одного вида этой мрачности, – плотнее прижалась Линара к груди Киора. – Нам точно туда? – посмотрела она на Лани взглядом: «Скажи, что ты пошутила!»

– Логичнее было бы предположить, что Шок уже давно отсюда выбрался и пошел по твоему следу, а значит, искать его надо…

– Искать его надо здесь, – перебила меня моя звездочка, недовольно сопя. – Обычно он так и делал, – коснулась она губами моей щеки, – как ты сказал, но в этот раз что-то пошло не так.

– Я бы сказал, что все не так, – тихо буркнул Киор, оглядываясь по сторонам.

–Все было как всегда, пока не приперлись здоровенные инопланетяне и не начали хватать что ни попадя своими огромными ручищами, – не смогла промолчать Линара.

И кто бы мог подумать, что бедное, несчастное, забитое животное может превращаться в язвительное нечто?!

Лани только вздохнула и, виновато улыбнувшись Киору, развела руками.

– Я бы предложила ее забрать и воспитать, но ты ведь не отдашь, – улыбнулась шире, давая понять Киору, что он сам в это ввязался.

– Да вы не стесняйтесь, продолжайте и дальше разговаривать обо мне как о вещи. В моем присутствии! Отдам, не отдам! Зубы он об меня пообломает!

Киор с каким-то умилением посмотрел на свою дикарку, а я поймал себя на мысли, что, когда она вырастет и возьмется за ум, мне будет не хватать ее едких замечаний. И только моя пара с сочувствием смотрела на Киора.

– Ничего, – тихонько шепнул ей на ушко. – Придет время, и он будет ей мстить. Долго, сладко и изматывающе, настолько, что она не сможет шевелить даже своим острым язычком.

От моих слов Лани тяжело задышала, плотно сжав ноги, и в этот момент она думала явно не о сестре.

Дальше шли медленно, тихо переговариваясь между собой. О чем шептались Киор и Линара, не знаю, не вслушивался в их разговор, мы с Лани разговаривали о ЛарИне, вернее, она спрашивала, а я отвечал и вроде бы не говорил ни о чем необычном, но ее глаза буквально горели огнем счастья и неверия.

– Не может быть! – тихонько вскрикивала, когда я рассказывал ей про траву, кустарники, деревья, реки, озера и цветы.

– И что, каждый, кто захочет, может коснуться всего того, что ты перечислил, и никто не нападет? – спрашивала, затаив дыхание.

– Коснуться, понюхать, сорвать, искупаться, – перечислял, все больше хмурясь.– На ЛарИне спокойно и безопасно.

Восторги моей звездочки все больше и больше вгоняли меня в уныние. Насколько же тяжелой должна быть жизнь, чтобы живое существо искренне радовалось теплу, воде, зелени и безопасности?

– Расскажешь о себе? – тихонько шепнул на ушко, зарывшись носом во вкусно пахнущие, светлые пряди.

Не особо рассчитывал на откровения, но она начала рассказывать с самого начала, единственное – не вдавалась в подробности. Я слушал о ее несуществующем детстве и поражался тому, что все познается в сравнении. Я считал обделенным себя? То, как обращались с малышкой, было во много раз хуже, и она даже сейчас не очень понимала, насколько ее жизнь была страшной и убогой, ведь другого отношения она не знала и не видела. Приспособившись к своему существованию, она попросту даже не замечала того, что жизнь может быть совсем другой.

– Мне еще повезло со способностями, – тихонько продолжала рассказывать Лани, иногда замолкая и вглядываясь в глубокую расщелину или низкий вход в пещеры. – Я попала на самый верх, много ездила, много шпионила, много знала, за что впоследствии и поплатилась. Вернее, почти поплатилась, дурой никогда не была, оттого и успела сбежать. Попав сюда, пребывала в шоке. Знала, что здесь погано, но чтоб настолько… А выбора особого и не было: или сижу здесь, или смерть. Они ведь везде меня достанут. Первую неделю было откровенно паршиво, потом нарвалась на шайку, спасла мелкую, взяла ее под опеку. Она дикой была. Родилась уже здесь. Ее мама была явно из наших, из измененных, с Земли. Спустя еще месяц нашла Шока. Просто шла и решила его спасти. Спасла на свою голову. Он выследил меня на следующий день, забрался в наше укрытие и что есть силы цапнул за ногу. Думала, сдохну. Потом пошла на поправку, а этот поганец таскал нам с мелкой еду, защищал. После привел в то убежище, которое ты видел. Выяснилось, что между нами появилась какая-то связь, которая давала преимущества и мне, и Шоку. Он подарил мне свою ядовитость, я могла делать его невидимым. Думаю, ему просто надо было, чтобы его любили, он так же, как и я, устал быть один.

– Ты его чувствуешь, – понял я, когда она в очередной раз замолчала и внимательно начала вглядываться в расщелину. – Как мы с тобой чувствуем друг друга.

– Нет, – качнула она головой. – Намного слабее. Давай туда, – указала рукой на расщелину, которую разглядывала. – Просто я знаю, что он там, а в каком состоянии, и что там делает, не знаю.

Что в расщелине делал Шок, мы узнали через несколько минут, когда, войдя внутрь, едва не распрощались с жизнью. Не перепало только нашим самочкам,  да и нам досталось не сильно только благодаря им.

Нарычав на нас и сметя хвостом, Шок от нас отвернулся и наклонился, заурчав. В ответ ему раздалось тихое поскуливание.

– Я пойду одна, – попыталась вывернуться Лани из моих рук. – Меня он пустит. Тот, кого Шок защищает – ему плохо и больно, вы же сами слышали.

Я до чертиков боялся разжать руки, отпустить свое сокровище. Казалось, отпущу ее и подвергну этим самым опасности, но и удерживать ее не мог, не мог не доверять ее словам. И поэтому, крепко сжав ее в объятиях, оставил на ее губах легкий поцелуй и, скрипя зубами, медленно разжал руки.

Лани спокойным шагом направилась к Шоку, постоянно говоря с ним о том, что очень соскучилась, волновалась, о том, что здесь нет врагов, что мы поможем и защитим.

В ответ ей раздавалось урчание и легкое порыкивание. Шок подпустил Лани к себе, виновато склонил голову и даже попытался облизать, на что она рассмеялась и, оттолкнув его морду, прижалась к гладкой шее, тихонько поглаживая ее рукой.

– Ну, – хлопнула его ладонью по носу. – Показывай, кого прячешь. И не вздумай на меня рычать, иди на врагов рычи, а я тебе хочу помочь, все мы хотим помочь, – добавила уже тише, слыша за спиной Шока тихий скулеж.

Шок, шумно вздохнув, заурчал и, отодвинувшись, лизнул глянцевый черный комок, который при ближайшем рассмотрении оказался точной его копией, только вполовину меньше.

Комок заворочался и, издав жалостливый всхлип, поднял голову, посмотрев на нас глазами, полными боли.

– Девочка, – прошептала Лани, глядя на Шока со слезами в глазах. – Ты нашел себе пару!

Шок уркнул и подтолкнул носом Лани в спину, чтоб она подошла ближе к его подруге. В том, что с ней произошла беда, мы не сомневались.