Жажда наслаждений - Дивайн Тия - Страница 44

• Предыдущая
• 44/69
• Следующая

— Слушайте, слушайте, — проговорил отец Элизабет.

— Виктор? — спросил Питер.

— Враг уже у ворот; мы должны противостоять ему всеми средствами, которые есть в нашем распоряжении, — сказал Виктор.

При таких словах у Питера приподнялась бровь.

— Разглагольствования Виктора всегда кажутся очень осмысленными. Но затем встает вопрос, что же они означают. Минна?

— Бедняга с трудом осознает свои слова и поступки. Я, естественно, остаюсь.

— Элизабет?

— Он может отправляться к черту, — ответила она.

— Элизабет! Ты в любом случае в меньшинстве. И, насколько я знаю, у тебя есть веские причины, чтобы остаться.

— Я их пересматриваю, — возразила она, стиснув зубы.

— Не нужно, — предупредил Питер. — Мы на правильном пути. Кем бы мы оказались, если бы оставили Николаса одного в таком отчаянном положении?

— Людьми, к которым вернулся разум? — предположила Элизабет.

— Может статься, что он не отвечает за свои действия, — вмешался отец Элизабет, — тогда что будет с Шенстоуном? Он, я убежден, окажется в чужих руках, и никто тогда не подумает об Элизабет. Нет. Наиболее разумным представляется остаться здесь, дождаться выздоровления Николаса, а затем принять решение согласно сложившейся ситуации.

— Ну, просто добрые самаритяне, — сказал Виктор. — Для меня звучит вполне осмысленно.

— Отлично, — проговорил Питер. — Мы пришли к следующему решению — на данной стадии болезни Николас не ведает, что творит и говорит, поэтому мы просто забудем о сегодняшнем происшествии и будем делать вид, что ничего не случилось.

Теперь все, чего лишился его отец, было в его руках.

История была стара, как Библия: престарелый муж, привлекательный младший брат и молодая жена, не получающая достаточно любви и внимания. Любому ясно, что интрига была неизбежна, равно как и бурная развязка.

Конечно, Ричарду пришлось уйти. По мнению Николаса, его отец переезжал с места на место и уже не мог остановиться. Только такой причиной можно объяснить его появление в Москве.

Там он и остался, пока Уильям разыгрывал из себя продолжателя славного рода, история которого насчитывала несколько веков на английской земле.

Шенстоун должен был перейти к отцу Николаса. Если бы Уильям умер немного раньше, Ричард смог бы вернуться на родную землю.

Всю свою жизнь он мечтал о родной земле.

Но когда Ричард умер, Николаса даже не было рядом с ним. Он находился в бегах, и ему было не до того…

Хватит плохих воспоминаний. От них надо избавляться. Нужно разобраться с бумагами.

Уильям прекрасно зарекомендовал себя в качестве управляющего собственным имуществом. Николасу даже не нужно было ничего делать, так что его попытка разобраться в делах имения была направлена всего лишь на получение большего контроля над ситуацией.

Черт.

Ему не удалось шокировать Питера, оскорбить Минну или лишить равновесия отца Элизабет.

Он отбросил бумаги и спустил ноги с кровати.

Голова кружилась. Дьявол. У него все еще осталось ощущение падения с лестницы.

Совсем не годится ни для него, ни для его обязанностей, ни для его миссии, ни для Элизабет…

Элизабет…

Черт. Он практически сказал ей, что она может отдаться Питеру.

А тот оказался лицемерным сукиным сыном, который ухлестывал за ней в течение многих лет, дал надежду, а теперь разочаровывает ее.

Ему просто нужен Шенстоун. Всем им.

А Элизабет нужен?..

Еще вчера был нужен он, Николас.

Благодаря любезности Джайлса Николасу подали завтрак в постель. Минна зашла проведать его и обнадеживающе похлопала по плечу.

— Сегодня ты выглядишь намного лучше. — Она коснулась его лба. — Жар спал. Теперь я уверена, что ты скоро поправишься.

Кто же Минна такая?

В дверь просунулась голова Питера.

— Ты будешь рад узнать, что тебе не удастся так просто от нас избавиться.

— А если не так просто? — ворчливо спросил Николас.

Затем заглянул отец Элизабет:

— Слышал, ты сегодня намного лучше себя чувствуешь. Кстати, мы простили тебя за твои вчерашние высказывания.

— Зато я вас не простил.

Господи, что здесь происходит? Напоминает библейское общество, разносящее благую весть. Обещают каждому надежду и прощение, скрывая в своих рядах убийцу.

Виктор, как всегда, изрек:

— Нас окружают враги, Николас. Я уверен в этом.

— Теперь я могу спать спокойно. — Николас был вне себя от злости. — А где, черт побери, Элизабет?

— Я выполняю свои обязанности, — сухо сказала она. — И за тебя, и за моего отца.

— О Господи Боже, только не говори, что он снова требует от тебя деньги.

— Не твое дело, Николас, что я решу сделать со своей долей. За все остальное я заплатила с лихвой. Теперь тебе не нужно беспокоиться, раз уж ты отдал меня Питеру.

— Разве не этого ты хотела? В тебе нет ни грамма прощения.

— Ты отдавал себе отчет в своих словах, Николас. Я не могу тебя простить.

Значит, вот оно как.

В течение дня бывали моменты, когда он сам начинал думать, что он все придумал. Что его план поимки врага был всего лишь результатом долгих лет, проведенных в бегах. Что его умозаключения не имели связи с реальностью. И что каждое происшествие было простой случайностью.

Боже, он слишком долго пролежал в постели.

Кто-то на самом деле пытался его убить.

И он ничего не выдумал.

Теперь расстановка сил была ясна: с одной стороны — Николас, с другой — отец Элизабет и Питер, а Минна, Виктор и сама Элизабет придерживались середины.

И все собирались притворяться, что ничего особенного не произошло.

Интересная стратегия, учитывая, что перевес был на стороне Николаса. Почему же он просто не выкинет их вон из Шенстоуна?

Одна из причин, возможно, была в том, что он нуждался в ней, пока был ранен.

Сделка на данный момент существовала только в теории; было неизвестно, останется ли она в силе теперь, когда Элизабет уже достаточно обучена, а Николас практически вынудил Питера назвать дату свадьбы.

Она все еще не могла забыть ту сцену. А Питер вел себя так, будто ничего не произошло. Будто все решили шагнуть во времени на пару дней назад, чтобы все оказалось по-прежнему.

Боже…

«Все будет по-прежнему…»

Она все еще ждет…

Сегодня Питер пришел к ней, специально пришел к ней, чтобы они могли какое-то время побыть наедине.

— Николас решил, что выбил меня из колеи тем, что пытался выудить из меня предложение, — сказал Питер. — Он считает себя таким умным. А ведь все видят, что ему не терпится затащить тебя в постель.

Его слова немного испугали ее, нарушив прекрасную атмосферу молчаливого согласия между ними, установившуюся во время прогулки.

— Да? Все? — переспросила она.

— Разве ты не замечала? Как ты могла не заметить? У него эрекция, как у быка.

Элизабет издала невнятный звук, и Питер тут же развернул ее лицом к себе.

— Ой, я прошу прощения; мне не стоило так грубо говорить. Наверное, такое можно говорить только в мужском обществе. Но поверь мне, каждый раз, когда он нас прерывал, его член торчал, как свеча. Если бы он смог трахнуть тебя… Господи, у меня при одной такой мысли закипает кровь. Но, конечно, он не может тебя трахнуть, ведь тебе нужен я. — Он обнял ее. — Скажи мне, Элизабет. Скажи, что хочешь меня, что я тебе нужен.

— Я хочу тебя, и ты мне нужен. Сейчас нельзя было игнорировать его член;

только не после такого признания. Ее рука проскользнула ему между ног.

— Питер. Ты единственный, кого я когда-либо замечала. — Огромная ложь. — И ты всегда мне рад.

— Тогда скажи мне когда?

— Когда сможем, — прошептала она.

— Сейчас?

— Поцелуй меня, Питер.

Он подарил ей долгий, восхитительный поцелуй. Его пенис пульсировал в такт ее ласкам.

— Элизабет, ты потрясающая. Позволь мне взять тебя сейчас…

«Если он трахнет тебя, он тебя больше не захочет…»

• Предыдущая
• 44/69
• Следующая