Цена твоего прощения (СИ) - Сдобберг Дина - Страница 17

Весь вечер Сабир был мрачен и чем-то недоволен. Я тоже начала нервничать, потому что постоянно ловила на себе его хмурые взгляды. Заметив, что мужчина занят решением каких-то вопросов, воспользовалась моментом и вышла на балкон, немного подышать и остыть от душного зала. Но одна я надолго не осталась. Очень яркая и эффектная девушка окинула меня оценивающим взглядом.

- Значит вот ты какая, новая игрушка Сабира. - Начала она

- Я хотела бы отдохнуть. - Грубо намекнула ей, на нежелание с ней общается.

- Что, заездил тебя Агиров? - усмехнулась она.

- А давайте, вы оставите меня в покое? Я совершенно не собираюсь разделять ваше желание обсудить личную жизнь успешного мужчины, к которой вы слишком явно и навязчиво хотите иметь хоть какое-то отношение. И видно всё никак. - Я понимала, что у Сабира, конечно, была та часть жизни, которую я не знала.

 И что женщины были, но почему-то слова вот этой особы были неприятным открытием. Но и я. видно прошлась по больным мозолям. Потому что она сорвалась, и начала выливать на меня кучу лишних подробностей, хвастаясь, как после очередной новой девушки он возвращается к ней и раскрывает кошелёк. Я очень резко и прямо объяснила ей, что мне мало интересно, каким местом она зарабатывает на жизнь, и в каком объеме её услуги оплачивают.

Именно этот момент выбрал Сабир, чтобы появиться. И сразу оказалось, что свое значение девица сильно переоценила. Потому что вот не встречают с настолько испуганным лицом постоянного любовника, который "денег не жалеет". Но разозлили его не её слова, а почему-то мои.

Я его за почти месяц таким ни разу не видела. Глаза вытаращил, брови нахмурил так, что они почти сошлись на переносице. Слова не произносит, а практически выплевывает. И в чём я виновата, я понятия не имела.

Зато его слова о моем внешнем виде почему-то сильно задели. Но все раздумья закончились, как только он попытался сорвать с моей шеи цепочку с оберёгом. Столько я насмешек пережила из-за этого, да ещё и обида от несправедливых слов и желание защитить хоть что-то своё, раз даже собственную свободу отстоять не смогла, заставили на время отключить все сомнения и раздумья.

 Я со всей силой вцепилась в его запястье, с мстительным удовольствием чувствуя, как впиваются когти в его кожу.

В зал пришлось вернуться, хотя я очень хотела просто уйти и сесть в машину к Владу, и дождаться окончания всего этого сборища там. Тем более, что сейчас я со всех сторон ловила злорадствующие взгляды. Платье не скрывало следов от лапищ Сабира. Я себя чувствовала, как под перекрёстным огнём. Я уже ждала, кто подойдёт ко мне первый позлорадничать и вылить ведро грязи под видом сочувствия.

 Но подошёл Сабир. И вёл себя странно. Но только я не могла понять, как это поведение воспринимать. И выкинуть из мыслей его фразу о том, что как только ему взбредёт в голову, он заставит меня не только работать, но и заменить его любовницу, тоже не получалось.

И что я смогу ему противопоставить? А ведь ещё утром думала о нём совсем по-другому. И даже удивлённо вытянувшиеся морды местных пираний не вернули мне былой уверенности. Поэтому предложение уйти я приняла, чуть ли не с радостью. И полночи провела, разглядывая потолок.

Как нелепо понимать, что как девочка из младших классов умудрилась из всех возможных вариантов выбрать для симпатии именно этого, наглого, самоуверенного, на всю голову отмороженного, не признающего никаких вообще законов, кроме собственных понятий, монстра! И единственное, что мне светит в этой жизни теперь это подпрыгивать по воле самозваного хозяина и выполнять команды, как цирковая обезьянка.

Осеннее утро было таким же серым как и мое настроение.

Кира.

Утро я встречала, сидя на подоконнике. Несколько часов полудремы перед рассветом не помогли мне выспаться. А не выспавшаяся я, это Медуза Горгона в период линьки.

 Во времена совместного проживания Ксюха клялась, что утащит, откуда-нибудь банку успокоительного, и будет засовывать его в меня насильно, в качестве превентивной меры.

Раздражало всё. Даже собственное отражение в зеркале. Не сиделось одной дуре на одном месте ровно, честолюбие взыграло! Разгребай вот теперь. Ведь даже здесь легко можно было устроиться на работу попроще. Да, конечно, и зарплата была бы меньше, зато всяких лишних командиров в моей жизни не появилось бы.

- Ну, что? Умылась, круги под глазами замазала? Беги теперь, а то господииин скоро проснётся, надо будет жрать подать барину! - сказала собственному отражению.

И такую злость почувствовала на собственную бесхребетность. Сказал, жить у меня будешь, я послушалась. Сказал, готовить будешь, и опять я рада стараться. А с чего это вдруг? У нас в стране удержание человека против воли, вообще-то деяние наказуемое законом.

Слабый голос разума попытался пробиться и напомнить, что охрана мне сейчас необходима, и что живя в этом доме, я в безопасности. Но тут же был задавлен волной возмущения на тему, а по чьей вине, мне вдруг охрана понадобилась? Кому спасибо сказать? Нет, никаких завтраков больше не будет! И обедов, и ужинов.

Договорившись сама с собой, я делала только кофе с собой в термос и питалась тем, что не требовало приготовления. Творог, овощные и фруктовые салаты, пара сырых яичек. Тем более, что в обед Сабир продолжал меня таскать в тот самый разбойничий ресторан.

Настроение не улучшилось ни на второй день, ни на третий. На все вопросы я отвечала односложно, пытаясь не нагрубить, но и дать понять, что общаться не желаю. Долгие и пристальные взгляды мужчины старалась и вовсе не замечать. Смотрит и пусть смотрит. Джоконде тоже может, не нравится, что её постоянно рассматривают, ничего, терпит же.

От постоянно туго стянутых волос к концу дня болела голова. Я как никогда была близка к тому, чтобы схватить канцелярские ножницы и отрезать эту косу по самую шею. Ухудшало ситуацию и то, что приближался один из важных для меня дней, осенний праздник Родогощ.

С начала, меня приводила бабушка, после её смерти, я ездила сама. Как бы ни было сложно, мы копили, по немного откладывая каждый месяц. Но два раза в год мы с ней отправлялись на Урал. Здесь, община тех, кто придерживался исконных верований, держала место, куда можно было приехать отдохнуть, побеседовать на тему славянского пантеона, пожить по традициям до Владимирской Руси. И, главное, не столкнуться при этом с осуждением и горячим желанием переубедить тебя и обратить в собственную веру.

 Оксана относилась к этому спокойно, говоря, что лишь бы я ей мозг не засоряла, а если моя вера не мешает мне оставаться нормальным человеком, то ей и вовсе всё равно, кому я кланяюсь. Тётя Наргиз только поджимала губы, а вот Заринка всё старалась меня вразумить. Было даже несколько серьёзных ссор, после которых мы просто решили, что не поднимаем эту тему.

 Но как уехать сейчас? Даже на пару дней? И это был первый раз на моей памяти, когда я пропущу этот день, когда собирались знакомые мне с детства люди, чтобы встретить значимый для нас и забытый другими праздник.

 Да и некоторые находки в счетах спокойствия не добавляли. Сказать о них Сабиру было необходимо, и чем скорее, тем лучше. Всё-таки вредить ему, умалчивая о действительно важных вещах, у меня и мыслей не было. Но даже до того разговора я бы думала, с какой стороны подойти к этой теме, а уж после... И его мрачное выражение лица совершенно не добавляло желания с ним беседовать, тем более на далеко не самую приятную тему.

До праздника оставалось меньше недели. Впритык, что бы добраться. Что ж я такая наивная, пора уже начинать смиряться, что в этом году никак. Задумавшись, я даже не особо поняла, что мы пришли на обед. Настолько уже привычным был этот маршрут, что тело действовало на автомате.

А вот один из завсегдатаев, подошедший к Сабиру и предложивший ему деньги, чтобы забрать меня "себе с ребятами" привычным не был. Я понятия не имела о правилах и порядках этого своеобразного общества. И защититься мне сейчас было нечем.