Магии адепт (СИ) - Сухов Александр Евгеньевич - Страница 22

К стыду своему, награду получить не я постеснялся, а имени особы голубых кровей узнать так и не удосужился. За справкой пришлось обратиться к поручику Захору Дуничу. Да. Да, я не ошибся, после успешного отражения атаки противника старшего унтер-офицера произвели, минуя хренову тучу рангов, сразу в поручики. По-моему, Захор до конца еще не осознал, какого мощного карьерного пинка получил, и всю дорогу до Деборо сидел скромно, будто пришибленный, бухал наравне с подчиненными и проявлять начальственную прыть не торопился.

Транспортный узел Деборо оказался еще той дырой. Поселок тысяч на пять жителей. Все трудоспособное население кормится от железной дороги: машинисты, путевые обходчики, грузчики, торговки домашними пирожками и так далее. Все жилые строения здесь в основном барачного типа. Есть начальная школа, больница и поселковая управа.

Местная гостиница уютом не блещет, по причине огромного количества вездесущих тараканов, встретивших меня буквально у стойки администратора, я туда даже заселяться не стал.

Единственное предприятие общественного питания – низкосортная привокзальная забегаловка, отчего-то именуемая «РЕСТОРАН». Взял кружку пива, но, отхлебнув глоток, тут же выплюнул. Пенный напиток оказался чем угодно, только не пивом. Блюда ресторанной кухни даже пробовать не рискнул, по причине их крайне непрезентабельного вида. Решил обойтись армейским сухим пайком, которым со мной щедро поделились при расставании бойцы взвода охраны.

В железнодорожной кассе меня «порадовали» тем, что ближайший поезд на Махекара будет только завтра в десять утра. Другой «радостной» новостью было то, что, несмотря на наличие у меня билета, в одноместное купе спального вагона, администрация железной дороги такового предоставить не в состоянии. О чем сожалеет безмерно. И все-таки худа без добра не бывает. Заспанный от непосильного безделья мужик в кассе тут же меня реально порадовал: если господин Лёд, желает, ему будет предоставлена возможность проезда в двухместном купе спального вагона, с соответствующей денежной компенсацией в треть стоимости билета.

Еще бы я не желал. Да я и сам был готов приплатить за место в плацкарте, лишь бы поскорее убраться из этой паскудной дыры. Однако перед тем, как согласиться сделал для порядка кислую мину, мол принимаю и двухместное купе, и денежную компенсацию, но очень недоволен порядками, царящими на железной дороге. А нефиг, имею право продемонстрировать гонор, вот и выпендриваюсь, чтоб не очень расслаблялись тут.

Ночь провел в рощице у чистого ручейка неподалеку от поселка. Погода теплая, мне не привыкать ночевать под открытым небом. Развел костерок. Приготовил в котелке супчик из военного концентрата. Душевно поужинал. Затем тщательно оттер посудину, заварил тарх и наслаждался вкусом чудесного напитка, любуясь восходом естественного спутника планеты, который местные жители называют Килана. Небесное тело напоминает земную Луну, во всяком случае угловыми размерами, интенсивностью свечения и наличием на поверхности обширных кратеров, возникших в результате многочисленных соударений с метеоритами, кометами и астероидами.

Следом за Киланой в небесах показался загадочный Небесный Страж. Гигантский шар состоящий из шаров, кубов и пирамид, соединенных друг с другом решетчатыми элементами. Интересно, кто и с какой целью подвесил эту громадину? Вообще-то цель Небесного Стража вполне определенная – защищать местных обитателей от вторжений незваных гостей как из космических глубин, так и проникающих сюда посредством портальных переходов. А вот дальше начинаются сплошные загадки.

Два с половиной тысячелетия тому назад космическому кораблю (или кораблям?) первопоселенцев было позволено опуститься на Эду. Небесный Страж никак не отреагировал на весьма масштабную деятельность людей на протяжении следующих пятисот лет. Казалось бы, процесс активного терраформинга должен был привлечь к себе внимание Стража. Не привлек, и половину тысячелетия люди перекраивали здешнюю природу под собственные потребности.

Потом, случилось нечто такое, что заставило активироваться орбитальную крепость вместе с её многочисленными сателлитами. Как результат, человеческая цивилизация Эды рухнула в пропасть едва ли не до первобытнообщинного строя, и к моменту моего появления на планете едва достигла уровня развития земного человечества начала двадцатого века. Впрочем, сравнение не совсем корректное. У землян в те времена еще не было псиоников и соответствующих практик. С другой стороны, на мой неискушенный взгляд, наличие чародеев не так уж сильно ускоряет здешний маго-технологический процесс развития общества.

Небесный Страж по-прежнему продолжает безжалостно пресекать любые попытки проникновения извне на эту крайне загадочную планету. В этом я убедился на собственной шкуре. Также портальные переходы, из которых появилась тройка демонов во главе с опальным князем Тхараши из рода Тухаш, были буквально на моих глазах уничтожены с орбиты мощным лучевым оружием.

Кстати, демонические артефакты, несмотря на свою нематериальность, буквально жгут мне пальцы и грудь, требуя незамедлительно пройти виртуальный курс управления ими. Разумеется, это шутка. Ничего-то они не жгут, просто самому невтерпеж прикоснуться к загадочным маго-технологическим достижениям цивилизации, существующей, вне всякого сомнения, в иной пространственно-временной системе координат и по совершенно иным законам природы. Удивительно, что взятые с мертвого тела кольца и кулон, по заверениям Деда, будут функционировать и в нашей Вселенной, опирающейся на абсолютно несхожие физические константы. Позволить себе заняться изучением демонического наследия пока что не могу. Вот стану слушателем Академии Махекара, тогда у меня появится возможность прикоснуться к любым магическим тайнам на легальной основе и при этом не навлечь на свою голову гнев ордена Зрящих.

Про Зрящих и их мутную организацию я попытался что-нибудь выпытать у боевого мага из охраны поезда. Но все мои потуги закончились полным фиаско. Как я понял, о деятельности членов ордена, здесь полагается помалкивать в тряпочку. Ситуация напоминает отношение людей к всесильному НКВД в эпоху правления Сталина или опричнине времен Иоана Васильевича – не поминай черта, он и не появится.

Ночь провел спокойно. Прибыл на перрон в девять утра. Полчаса шатался по платформе туда-сюда, чем привлек внимание здешнего стража порядка. Во избежание осложнений пришлось предъявить проездной документ.

Вопреки моим опасениям, оказалось, что местная служба железнодорожного сообщения работает как те самые швейцарские часы, которые, несмотря на свою архаичность, до сих пор служат на Земле эдаким индикатором финансово-политической значимости человека. Интересующий меня состав прибыл точно в половине десятого. Проводник – усатый мужчина за сорок в синей униформе и фуражке принял из моих рук билет. Тут же оторвал корешок и положил в поясную сумку. Вторую часть билета продырявил посредством штатного компостера и вернул мне. Пообещав сразу же после отправления напоить тархом, пропустил в недра спального вагона.

В купе я оказался пока что единственным пассажиром. По словам проводника, сосед подсядет на станции Горбатое Усть через три часа. Повеселило забавное название местечка. Однако не впервой. Мне уже не раз доводилось слышать всякие интересные географические термины: река Паскудь, Простипоповы пустоши, Трахмудинский уезд и так далее. Оно, разумеется, вовсе не то, с чем у меня ассоциируются некоторые местные словечки, но веселит, понимаете ли. Иногда на какой-нибудь Пассакозадонь хочется разразиться веселой ржакой, но приходится сдерживать души прекрасные порывы, дабы не выглядеть в глазах собеседника конченым идиотом.

Впрочем, на Земле со мной такое случалось неоднократно. Пожалуй, самый яркий случай произошел, когда я, будучи в Торонто, увидел вывеску над зданием: «LONG HUI SUPERMARKET». Сначала глазам не поверил, потом долго и самозабвенно смеялся. Успокоившись, понаблюдал за реакцией прохожих. Оказалось, своего рода, индикатор поиска земляков. Местным по барабану, зато у тех, кто понимает Великий и Могучий во всей его полноте и широте, данная надпись вызывала определенные эмоциональные реакции: от легкого смущения, до бурного изъявления восторга.