Семь рыцарей для принцессы (СИ) - Наумова Сора - Страница 63

Что ответил Дженаро, узнать им не довелось.

— Герман! Герман, где ты? — Стефания шла по тропинке прямо к ним и не подозревала об опасности. Герман не мог выдать себя, но если ее не предупредить, она может подтолкнуть Дженаро к необдуманным действиям. Герман думал недолго, но все равно не успел. Раздался свист вспарывающей воздух стали, и где-то скрестились клинки.

— Герман! — вскрикнула Стефания и увидела его, выбегающего навстречу.

— Прочь! — крикнул он на ходу и бросился на помощь Берту. Девушка должна послушаться, ему некогда ее уговаривать, а защищать ее тем более, не тогда, когда жизнь единственного друга под угрозой. Он добрался до центра парка и увидел, как две гибкие фигуры выписывают почти танцевальные па под неверным лунным светом. Он даже не сразу понял, то есть кто — оба были вооружены шпагами и двигались почти синхронно, как отражения друг друга.

— Это Альберт, — озвучила очевидное Стефания, которая, разумеется, все сделала наперекор. — И… это что, учитель Дженаро?!

Шпаги скрестились с мелодичным звоном. Берт отпрыгнул в сторону, тонкая ткань белоснежной сорочки разошлась на груди и набухла от крови. Вишней больше не пахло, но зато воздух был наполнен удушающим ощущением страха загнанной в угол крысы. Казалось, будто случайно угодил руками в какую-то тошнотворную массу, сразу захотелось вымыться или на крайний случай вытереть их о салфетку. “Среди нас завелась крыса”, — сказал однажды Рене и даже не подозревал, что попал в точку.

Дженаро парировал выпад Альберта и вдруг совершенно не элегантно пнул ботинком по колену. Юноша охнул и тут же получил по лицу, да так, что из разбитого носа хлынула кровь.

— Убегает! — крикнула Стефания за секунду до того, как Гаспар развернулся и побежал прочь, в темную глубину парка. Девушка бросилась вдогонку.

Герман затормозил лишь на пару секунд, чтобы за протянутую руку помочь Берту подняться на ноги, и оба побежали следом за учителем и Стефанией. Действовать так, сломя голову, совершенно без плана или хотя бы чего-то, отдаленно его напоминающего, не входило в привычки Германа, но приходилось импровизировать. Берт азартно подключился к облаве, и Герману подумалось, что он явно чего-то не знает, только вот поговорить и все выяснить было некогда. Они промчались через весь парк, а Гаспар все не останавливался. Насаждения подошли вплотную к красно кирпичной стене казарменного здания для второго потока, это был конец. Дальше всю их компанию бы непременно заметили, и Гаспар сильно рисковал. Он что-то задумал.

— Стойте! — Герман остановился так резко, что воздух выбило из легких, Берт по инерции пробежал вперед, а Стефания яростно прорычала:

— Ты чего? Из-за тебя я его упустила! Он куда-то нырнул… — девушка замолчала и попятилась назад. — Герман, что это? Что происходит?

Она, пригибаясь к земле, как кошка, отступила еще немного назад. Тень здания нависала над ними, было тихо, лишь ветер шуршал листвой. Дженаро будто испарился. Однако Германа не оставляло чувство, что сейчас что-то должно произойти, по коже гуляла нервная дрожь, на лбу выступил пот. Совсем рядом видна была освещенная фонарями площадка перед входом в общежитие, там же наверняка были и люди. Позвать на помощь? Но им никто не поверит, а Гротт…

Стефания взяла его за руку и взволнованно сжала. Она тоже чувствовала эту странную дрожь, как будто в ожидании грозы. И вдруг воздух замерцал, сворачиваясь в искрящуюся магией воронку, магические потоки были настолько яркими и плотными, что видны невооруженным взглядом. Такая чудовищная концентрация энергии заставила волосы на коже подняться дыбом, Герман интуитивно задвинул девушку за спину.

— Это что? — почти с восторгом спросил Альберт и протянул руку. Воронка расширилась и завращалась с дикой скоростью, от нее расходились воздушные волны, от которой с земли поднималась пыль и заслезились глаза. Герман уже знал ответ на этот вопрос, но Дженаро его опередил. Выскочив ниоткуда, он оказался точно перед воронкой, ничуть ее не опасаясь. Его волосы поднялись в воздух, и сам он, казалось, едва держался на ногах, но ночь оставалось все так же спокойно и тиха. От этого противоречия кровь стыла в жилах.

Учитель кинул на них затравленный взгляд. Портал за его спиной расширился до такого размера, что сквозь его стало видно синее небо другого мира. Берт стоял слишком близко, Герман просто не успевал ничего сделать.

— Берт! — вместо него вскрикнула Стефания, рванулась вперед, протягивая руку, но юноша уже летел в гигантскую воронку вместе с Дженаро. Короткая ослепительная вспышка, и она начала стремительно сужаться.

Герман не находил в себе сил двинуться с места.

— Там Берт! Берт! — Стефания схватила его за руку. — Твой друг!

Герман точно очнулся. Оттолкнув девушку с пути, он прыгнул, успевая нырнуть в воронку портала прежде, чем тот беззвучно схлопнулся за его спиной.

На сей раз тошнота была едва ощутимой, только казалось, будто чем-то приложили по затылку, а потом дышать стало нечем. Герман попытался пошевелиться, но ему что-то мешало, забивалось в нос и в рот, сдавливало грудь. Он ненадолго поддался панике, за барахтался в этом странном нечто, загребая руками и ногами, воздуха не хватало. А еще было холодно.

Рывок за воротник рубашки вздернул его вверх, в легкие хлынул кислород, и Герман жадно задышал и затряс головой, с которой посыпалось что-то белое и ледяное на ощупь.

— Снег? — удивился он и взял горсть в руку, сжал. Ладонь скоро закололо от холода. Тело под мокрой рубашкой тоже.

— Снег, — авторитетно подтвердила Стефания. Ее лицо появилось прямо перед ним, нос к носу. — Ты в порядке? Я нашла тебя с головой в сугробе, ты, кажется, задыхался.

Она разрумянилась от свежего морозного воздуха, косы растрепались, а в глазах появился особенный блеск. Герман поднял голову к небу. Цвет почти такой же, как ее глаза.

— Где мы? — он поднялся и оглядел местность. — Где Альберт и Дженаро?

Стефания тоже выпрямилась:

— Полагаю, мы в Акойе, — и, опережая вопросы, пояснила. — Родители возили меня сюда на горячие источники.

Вокруг лежал ровный белый слой снега, а неподалеку высилась стена хвойного леса. Снега в той стороне было меньше, и Герман, решил переместиться туда. Стефания подчинилась и пошла за ним след в след. Складывалось ощущение, что ей вовсе не холодно, напротив, она держалась куда спокойнее, чем обычно. Герман заставил себя сосредоточиться на основной задаче.

Портал Дженаро был необычным, в училище их переносили самыми мобильными из имеющихся телепортов, и они были весьма внушительными конструкциями. Эта же воронка возникла прямо в воздухе. Возможно, разработка КРАС. Если так, то путь назначения — Акойя — прямо говорил об их причастности к разыгравшейся здесь недавно катастрофе. Из-за отключения телепортационных тоннелей магически фон здесь должен быть предельно разряжен, обычные маги стали бы почти бессильны, в теории. Зачем Дженаро направился именно сюда и сам ли он делал этот выбор?

— Слышишь? — Стефания тронула его за плечо, привлекая внимание. Они остановились, едва войдя в тень леса, снег под их шагами перестал скрипеть. Стали слышны другие звуки — треск старых сучьев, свист ветра в густых еловых кронах, шум их дыхания. Холод пробирал до костей, еще немного и скрывать от девушки болезненные судороги замерзающего тела станет невозможно. Герман стиснул зубы и покачал головой. Губы слушались едва-едва.

— Нет. Ты что-то услышала?

Стефания наклонила голову и прикрыла глаза. С минуту они оба напряженно прислушивались, пока Герман не догадался использовать свои способности. Уровень магического фона на них никак не влиял, и одновременно с ощущением близости Берта он услышал звон стали. Прозрачный морозный воздух скрадывал расстояние, но все равно это было где-то рядом.

Стефания забежала вперед и ткнула пальцем в цепочку следов.

— Они вывалились из портала здесь. Я их слышу, пошли скорее.

Она нетерпеливо протянула руку, и Герман с благодарностью за нее ухватился. В отличие от нее, он был обут в легкие туфли, которые в любой момент могли расклеиться от непривычных суровых условий. Герман вяз в мягком липком снегу, которого по мере продвижения становилось все меньше, но зато идти по нему стало все равно, что идти по зыбучему песку. Герман закусил побелевшую губу, и почувствовал на языке соленый привкус крови.