Бабочка и Орфей (СИ) - Аспера Лина Р. "rakuen" - Страница 35

После прокуренного бара мартовский уличный воздух божественно вкусен. Мы недолго стоим у входа, наслаждаясь возможностью дышать полной грудью, а потом я спрашиваю: — Такси или чуть-чуть пройдёмся?

— Пройдёмся, — после краткого раздумья отвечает Ольга. — До проспекта.

Мы прогулочным шагом бредём по скудно освещённому скверу. Я не выпускаю руки спутницы, да и она сама не торопится высвободиться. Молчим; по характерно неровному дыханию Ольги понятно, что она из последних сил борется со слезами, а я ломаю голову, как тут поступить. Сделать вид, будто ничего не замечаю? Обнять и дать выплакаться? Снова некстати вспоминается галлюцинация: жёлтый свет фонарей, укутанные в снежные одеяла деревья, горячие губы на губах. До каменных желваков стискиваю зубы и выключаю картинку. Тогда предательница-память подбрасывает мне холод ламината под щекой и чувство тотальной опустошённости после долгой истерики. Всё, бой проигран вчистую. Я останавливаюсь и не очень ловко — почти, как Тим-из-сна, — обнимаю Ольгу.

— Плачь, — говорю её темноволосой макушке. — Просто плачь. Я ни о чём не буду спрашивать, обещаю.

Остатки плотины самообладания моей спутницы разлетаются в щепы под напором бурного потока слёз. Ольга рыдает так, будто ещё чуть-чуть — и её сердце разорвётся, а всё, чем я могу помочь, — это чистым носовым платком да бессловесным сопереживанием.

Наконец, всхлипы становятся тише и реже. Когда они стихают совсем, я мягко отстраняюсь.

— Домой?

Комкающая в руках платок Ольга вскидывает на меня опухшие глаза, но почти сразу вновь отводит взгляд. Кивает, не доверяя голосу.

— Только мне нужен твой адрес для такси.

Она хрипло называет улицу, дом и подъезд — совсем не те, что были в моей галлюцинации, — и я с первого раза вызваниваю нам машину.

— Ну всё, нас будут ждать на остановке через десять минут.

Этот вечер не назовёшь хорошим, однако по пунктуальности таксистов к нему претензий нет. Автомобиль плавно несёт нас сквозь спящий под полной луной город, в колонках на задней полке негромко играет симфоническая версия «Спокойной ночи» Цоя. Ольга всю дорогу смотрит в окно, только видит ли она проносящиеся мимо пейзажи?

Въезд в нужный двор; такси останавливается ровно перед заказанным подъездом шестнадцатиэтажной свечки. Я отдаю уговоренную сумму и помогаю спутнице выйти из машины. Потом, не спросив согласия, захожу вместе с ней в подъезд и поднимаюсь на лифте до десятого этажа. Ни одно из моих действий не вызывает у Ольги протеста, и мне это очень не нравится.

— Оль.

Ольга, уже доставшая ключи из сумки, замирает перед дверью в квартиру.

— Я поеду.

Согласный наклон головы.

— Но если тебе вдруг захочется поговорить — о чём угодно — или просто пореветь в трубку, то ты обязательно звони, поняла? Даже в четыре утра.

Ольга молчит, пристально изучая пятнышко на придверном коврике.

— Без шуток, Оль. О приличиях будешь думать, когда всё наладится.

— Ладно, — она через силу разлепляет сухие губы.

— Смотри, ты пообещала. Советую, кстати, не затягивать и сразу ложиться спать: пусть организм восстанавливается.

— Хорошо.

— Спокойной ночи?

— Спокойной.

Я ухожу с тяжёлым сердцем. Надеюсь только, что Ольга последует моему совету: лучшего лекарства от душевных ран, чем сон, я не знаю.

На улице меня окликает короткий автомобильный гудок — оказывается, таксист не уехал, а просто убрал машину с проезда. Подхожу к нему и наклоняюсь над открытым окном водительской двери.

— Вы мне сигналили?

— Тебе, тебе, — невежливо «тыкает» таксист. — Садись и говори, куда едем.

Словесная грубость меня мало трогает, так что я усаживаюсь на переднее пассажирское сиденье, называю адрес и с интересом спрашиваю: — А если бы я остался у девушки?

— Тогда я бы узнал, что потерял квалификацию. Пристёгивайся, не хватало ещё из-за тебя штраф поймать.

Теперь, когда неотложных дел больше нет, во мне просыпается жгучее любопытство. Какую беду Ольга могла заливать коньяком? Почему не дома, а в первом попавшемся баре? Связано ли это с походом в кино, от которого я отказался? Вопросы без ответов: я почти на сто процентов уверен, что в понедельник меня не ждут никакие объяснения. Максимум сухая благодарность и нескрываемое старание как можно скорее забыть невесёлый инцидент. Обычная человеческая реакция, обижаться на которую бессмысленно.

Таксист прибавляет звук еле шепчущей магнитоле, и салон наполняют аккорды «Пачки сигарет» в оркестровом исполнении. Красивая мелодия нежно касается струн моей души, нашёптывает, что, возможно, не стоит судить о людях так безапелляционно. Вдруг вбитые в меня жизнью пессимистические установки больше не действуют?

***

На следующее утро я просыпаюсь с первыми лучами заглянувшего в незашторенное окно солнца. Спать не хочется совершенно, но занятия себе я тоже найти не могу. Даже книги — вечная моя отрада — не способны отвлечь от мыслей о вчерашней истории. Меня подмывает написать Ольге сообщение с вопросом о самочувствии, однако голос разума настойчиво твердит, что в шесть утра воскресенья нормальные люди обычно пребывают в объятиях Морфея, и будить их — плохая идея.

Тем не менее среди моих знакомых есть человек не настолько щепетильный к неписанным правилам этикета.

— Привет, Тимыч! — Дрейка совершенно не смущает, что он звонит мне в несусветную, по его же собственным понятиям, рань. — Не спишь?

— Привет, не сплю.

— Я тут собрался в «Ашан» за продуктами метнуться, пока дороги пустые. Тебя подхватить?

— Думаешь, там уже открыто? — сомневаюсь я.

— Пока доедем, будет открыто. Так что скажешь?

— В принципе, я тоже сегодня в магазин собирался, — А если конкретно, то в хлебный киоск у дома. Ну да преувеличение за ложь не считается. — Куда и через сколько подходить?

— Через двадцать минут спускайся во двор.

— Хорошо.

Разговор оставляет после себя ощущение недосказанности. Думаю, у этого звонка имеются ещё причины, кроме идеалов настоящей дружбы.

— Вот скажи мне, Тимыч, своё учёное мнение о «неслучайных случайностях», — издалека начинает Дрейк после того, как мы выезжаем со двора.

— Ты про детерминизм вселенной? Ну, лично мне постулат о том, что всё подчинено изначальной предопределённости, кажется унизительным. Не для того человек получил разум и волю, чтобы дёргаться марионеткой на верёвочках космических законов. Опять-таки, если верить квантовой физике, то вероятности лежат в самой основе мироздания.

— А как же «Бог в кости не играет»?

— Эйнштейн, несомненно, был гением, однако гениальность — не страховка от ошибочных суждений.

— Короче, ты считаешь, что даже невероятные совпадения — просто совпадения, не больше?

— Не всегда. Но тогда за ними стоят земные причины, а не работа неподвластных слабому человеческому разуму сил.

— Земные причины, — повторяет Дрейк, тормозя машину на светофоре. — Ну, вот смотри, ситуация: я пригласил девушку в кино. Она согласилась, однако предложила взять с нами подругу — ладно, не вопрос. Вообще, если тобой начинают перед кем-то хвастаться, значит, воспринимают ваши отношения всерьёз, и пора рвать когти. Но это так, ремарка по теме. История же о том, что когда мы втроём встретились у входа в кинотеатр, выяснилось, что подруга мне чертовски хорошо знакома. У такого совпадения могут быть земные причины?

Загорается зелёный.

— А «знакома» — это в каком плане? — Хотя я, кажется, уже знаю ответ на свой вопрос.

— В том-то и фишка, что не в постельном. Мы с ней в одной конторе работаем.

Бедная Ольга. К такому удару невозможно быть готовым.

— Думаю, это было настоящее совпадение, без подоплёки. Вроде как встретить бывшего одноклассника в час пик на станции столичного метро.

— Так тоже бывает?

— Да, со мной случилось года три назад. Ездил в Москву на семинар и на ВДНХ нос к носу столкнулся с парнем, с которым последние два года учился в школе. Он сейчас где-то за Уралом живёт, а в столице тоже по рабочим делам оказался.