Инквизитор. Башмаки на флагах. Том второй. Агнес - Конофальский Борис - Страница 17
- Предыдущая
- 17/18
- Следующая
«А рука-то у меня ещё крепка».
А третий и четвёртый – дело рук Максимилиана. Одному он разнёс голову выстрелом из пистолета, второго зарубил, когда тот отвлёкся на атаку кавалера.
«Мальчишка-то вырос. Молодец. Рука уже не дрожит, как в подвале в Хоккенхайме».
– Должен быть ещё один, – сказал кавалер коменданту, указывая на забор, – он был там, я попал ему в бок. Он не должен был далеко уйти.
Тут же два стражника пошли смотреть за забор, а комендант спросил:
– Кавалер, а сколько бригантов было вообще?
– Девять, кажется, – ответил Волков.
– А вас сколько? Всего четверо? – со значимостью спросил старый комендант.
В другой раз Волкову были бы приятны эти значимость и видимое уважение в вопросе. Но сейчас, когда тут, в пяти шагах от него, лежал на мостовой, рядом со своим мечом, его чемпион, молодой рыцарь Георг фон Клаузевиц, ему это не очень-то это польстило. Он просто молча кивнул.
«Да. Четверо».
– Все городские ворота закрыты, – произнёс, подходя к ним капитан городской стражи. – Сейчас я начну проверять все кабаки города. Может, кого и найдём.
Тут пришли два стражника, что были за забором, принесли арбалет и пару болтов:
– Вот, нашли там, но самого стрелка там не было.
Комендант указал, куда им положить арбалет.
– Арбалетчик был ранен? – уточнил комендант города.
Волков молча кивнул.
– Если среди них есть раненые, они будут искать лечения, – предположил комендант.
– Да, верно. Пошлю людей ко всем докторам и лекарям, чтобы сообщили о подозрительных людях, – произнёс капитан стражи.
– А сможете вы, господа, обыскать дом графа? – вдруг спросил у них Волков.
Комендант и капитан переглянулись. Шутка ли, обыскать дом самого графа. Оба молчали, но коменданту, как старшему, пришлось отвечать:
– Только если бургомистр прикажет или первый городской судья.
– Тогда вы никого не найдёте, – спокойно произнёс кавалер. – Можете распустить людей по домам спать.
И как раз вовремя на улице появилась дорогая карета и форейторы с факелами впереди неё.
– А вот и он сам, – произнёс капитан стражи.
– Кто? Бургомистр? – удивился такой карете Волков.
– Нет, бургомистр у нас ещё не так богат, это наш первый судья, – сказал комендант.
С первым судьёй города Малена, с господином Мюнфельдом, Волков тоже был знаком, не раз судья на пирах сидел с ним за одним столом.
– Друг мой, – протягивал к нему руки судья и обнимал его, -как услыхал об этом злодеянии, так сразу приехал сюда. Соболезную вам, дорогой наш господин фон Эшбахт. Говорят, что в схватке с бригантами, с этими подлыми разбойниками, погиб ваш человек.
– Мой лучший человек, мой чемпион, – отвечал кавалер.
Судья подошёл к лежащему на мостовой рыцарю, стал креститься:
– Господь да примет душу этого славного юноши. Думаю, что эти бриганты не из наших мест, но клянусь, я сделаю всё, чтобы выяснить, кто зачинщик этого злодеяния, – говорил господин Мюнфельд.
Волков видел, как комендант и капитан стражи оба переглянулись и невесело усмехнулись. Но что ему было не до усмешек, он просто спросил судью:
– Вы можете дать санкцию на обыск дома графа?
– Что? – судья, кажется, даже не понял вопроса.
– Думаю, что живые бриганты срываются в доме графа, – разъяснял ему ситуацию кавалер. – Среди них есть раненые.
На улице было темно, лишь свет ламп горожан освещал местность, да догорающие факела стражи, но даже в этом свете Волков видел, как поменялось лицо судьи. Как сразу всё тут ему стало неинтересно и скучно, и убитый молодой рыцарь уже мало его волновал, и он отвечал с заметной меланхолией в голосе:
– Друг мой, сие вопрос политический, и разрешать его не в моей власти, пусть на то бургомистр даёт добро, а уж я тут не при чём. Совсем не при чём.
– Политический? – переспросил кавалер.
Судья только развёл руки, демонстрируя своё бессилие перед обстоятельствами.
Глава 10
Стражники, кажется, в тот вечер все трактиры и кабаки перевернули.
У всех ворот были; опрашивали, кто последний выходил из города. Никого из стражи домой не отпустили, на стены свободных поставили для верности – ловкачи могли со стен спуститься по верёвкам.
Ещё до полуночи к месту приехал и бургомистр. Почему поздно приехал, да потому что сначала, как узнал о случившемся, так поехал он к епископу посоветоваться. И тот наказал ему привезти кавалера к себе.
– Ждёт он вас, друг мой, не спит, – ласково говорил первый консул города.
К тому времени Волков уже совсем силы потерял, молчал всё больше, не мог уже ни злиться, ни ругаться, но вопрос свой бургомистру всё равно задал:
– Вы дадите распоряжение обыскать дом графа?
– Нет, – сразу ответил господин Виллегунд, – такой серьёзный вопрос может решить только совет города. Но не надейтесь. Никто не осмелится даже голосовать за такое, обыскивать дом графа. Нажить такого врага никто в здравом уме не решится.
«Ну хоть не юлит».
Приехала телега.
– Я распорядился отвезти тело несчастного рыцаря для омовения, – сказал бургомистр. – Епископ уже послал людей, чтобы начали читать над ним панихиду. Об этом не беспокойтесь. Поедемте к епископу, он ждёт вас.
Волков не без труда влез в бедную карету бургомистра. Максимилиан ему помогал. И в сопровождении четырёх стражников с сержантом они поехали в дом епископа.
Бургомистр сначала думал с ним говорить, расспрашивать или успокаивать, но, видя его мрачное настроение, разговорами донимать передумал. Доехали до дворца епископа быстро. Было тут недалеко.
Отец Теодор встретил в прихожей, не поленился спуститься. Обнимал тепло, приговаривая:
– Сие все приличия переходит. Буду писать брату моему, епископу вильбургскому, и самому курфюрсту писать буду.
Волков усмехнулся:
«Вот уж оба они и порадуются».
– И бургомистр напишет герцогу, – продолжал отец Теодор. – Виданное ли дело, устраивать нападения на видных персон прямо в городских стенах.
– Что за пример граф показывает другим господам, – поддакивал бургомистр. – Этак любое дело можно решить наёмными бригантами. Ни совет городской не нужен, ни суд. Нанимай разбойников, да режь соперника на улице.
Так за разговорами, медленно из-за епископа, они поднялись по лестнице и, войдя в залу, где горел камин, расселись в кресла.
– Ваши люди, кроме фон Клаузевица, живы?
– Один порублен, но жить будет, – ответил Волков.
– Жаль молодого рыцаря, фамилия-то бедная, но славная. Думаю послать к его старшему брату человека с сообщением, – продолжал епископ. – Я сам прочитаю панихиду по нему.
– Все расходы по похоронам город оплатит, совет не посмеет артачиться, – сказал бургомистр.
«Ну, а теперь к делу, господа, не для этих панихид вы меня сюда звали».
Так и вышло, слуга принёс им вино и закуски, ушёл, и епископ, даже не притронувшись к своему бокалу, заговорил:
– Вижу, что спокойны вы, кавалер. Думаю, что слушаете вы нас, слушаете, а сами для себя всё уже решили. И вот хотели бы мы знать, что вы решили.
Волков взял свой стакан, стал вертеть его в руках, ничего не отвечая на вопрос.
– Думаем мы, что вы отважитесь на поступок, что повредит вам сильно, – предположил бургомистр.
– Может, и повредит, но кем я буду, если не отвечу на удар? – спросил у него Волков. – Так всякий думать будет, что меня безнаказанно бить можно.
– Уж никто так не думает, – заверил его господин Виллегунд, – иначе как в превосходных степенях о вас сейчас никто и не говорит. Слыхано ли дело, вчетвером дюжину добрых людей одолеть.
Но ни лесть, ни честное восхищение его сейчас не трогали:
– Их было десять, и были они разбойники, – ответил кавалер, но сам сомневался в своих словах, уж больно умело людишки те владели оружием. Нет, не от дорожного промысла были те люди.
– Рыцарь, – вкрадчиво заговорил епископ, – бургомистр волнуется. И волнуется обоснованно. Боятся господа советники, что развяжете вы тут войну.
- Предыдущая
- 17/18
- Следующая