Переплести судьбу (СИ) - Гусина Дарья - Страница 9

Я только фыркнула. Ну да, никогда язык за зубами держать не умела… и не хотела. Артем называл меня «борцом за справедливость без страха и упрека». Незадолго до моей странной болезни мы даже пару раз поссорились из-за моей, как он выразился, «неуступчивости и нетактичности в общении с нужными и полезными людьми». Мы тогда подрабатывали вместе в конторе местного провайдера — копили деньги на свадьбу. Ох, как же мне не хотелось той свадьбы! Теперь довольна, Оленька?

Да, я умела читать на языке этого мира. Сначала у меня возникло странное ощущение, словно руны принялись роиться в голове, не спеша складываться в слова. Затем я начала понимать, как произносится то или иное слово, но смысл его до меня ускользал. Немного замешательства, и все встало на место! Я начала читать.

Сказки? Нет, что-то похожее на подлинные истории древних королей и королев, войн с лесными чудищами и, конечно, любви. Королевство Коэд возникло на земле, некогда принадлежащей другим существам, считавшим эту территорию своей и не очень охотно воспринявшим экспансию. Некоторые названия этих существ казались мне знакомыми по нашим сказкам и произведениям фэнтэзи: сиды, альвы и цверги, дриады и фейри. Завоеватели пришли с… откуда-то (непонятно) и медленно, ценой постоянного кровопролития, принялись отвоевывать у Леса пригодные для жизни клочки. Составитель сборника сплетал воедино исторические факты (на них указывала мне Гута) и легенды. Но все истории объединяла одна повторяющаяся сюжетная линия — обмен душами. Я листала толстые страницы и читала о переносах в разные тела и … миры в результате магического воздействия. В одной из сказок о разлученных влюбленных упоминался мир, в котором магия была крайне слаба, и весь комфорт давался людям посредством механизмов. В качестве иллюстрации был приведен… старинный лифт в большом доме, с тросами и задвигающейся решеткой кабинкой. Может, это был и не мой мир, но нечто подобное было и у нас в начале двадцатого века.

— А в какой сказке написано, как попасть обратно? — поинтересовалась я. — У меня там все-таки Артем, мама.

— Госпожа, — Гута ткнула пальцем в одну из строк.

Там алым по белому было сказано, что перенос душ был возможен лишь в одном случае: если оба участника обмена погибали, причем одновременно, в одну и ту же секунду. На страницу книги закапали слезы.

— Ну что вы, Ваше Высочество, — удрученно проговорила Гута, гладя меня по плечу. — Вы ведь живы. Пусть так, но…

— А Илэль? — спросила я. — Она теперь — я? Я слышу… я иногда слышу голоса, словно я все еще там, болею…

— Наверное… я не знаю…

— Я была больна, но что с Илэль случилось?

— Думаю, она тоже умерла, — помолчав, сказала служанка. — Позвольте?

Я кивнула, вытирая заплаканные глаза. Гута подвинула к себе книгу и перелистнула несколько страниц. Взгляд ее быстро-быстро заскользил по странице.

— Понятно, — сказала она, наконец. — Да, вы обе погибли в ваших мирах. Но не от обычных хвороб, от которых умирают тела — от разрушения ауры. Скорее всего, вас обеих извели. В момент отделения души от тела проклятие было разрушено, но вернуться назад вы не сможете. Амулет? Думаю, кто-то, кто был на вашей стороне, предвидел, что произойдет, и дал вам его в качестве дополнительной опоры.

Я сидела, переваривая услышанное.

— Что же мне делать?

— Жить, госпожа.

— Не называй меня так. Я не госпожа тебе. Но я рада, что ты мне поверила.

— Как я могла вам не поверить? Все это очень похоже на правду.

— Но кто ты? Ты не обычная служанка. Ты грамотна, проницательна, многое знаешь о магии. У тебя даже речь изменилась с того момента, как ты перестала изображать из себя деревенскую простушку! И какая у тебя цель?

Гута набрала полную грудь воздуха и выпалила:

— Помните ваш Жезл? Так вот, я дочь человека, который создал его из особого материала. Мой отец был артефакт-мастером. Я Гутиэль из Дэмора, дочь покойного Тиля Дэморского.

— А! — проговорила я. — Понятно! Ничего не понятно!

— Моего отца заставили отказаться от ремесла, его опорочили и сгноили в тюрьме. Маг Филеас принял в этом непосредственное участие. Он свидетельствовал против отца в суде да и подкупом не погнушался. После этого почти все значительные изделия отца были отданы магам для изучения. Я нанялась в этот замок три года назад. Вся эта грязная работа… она нужна была мне для того, чтобы незаметно подобраться к Филеасу, его сыну и еще нескольким магам.

— Ты узнала то, что хотела?

— Увы, госпожа, Филеас оказался лишь посредником, одним из звеньев цепочки, которая ведет так далеко и… высоко, что еще пару дней назад мне уже стало казаться, затея моя обречена. Тем более, вы убили мага, Тьма поглоти его душу, — в интонации Гуты прозвучала отчетливая ненависть. — Я верю, что наша встреча не случайна и надеюсь на новые открытия. Я помогу вам, а вы мне. Нам нужно держаться вместе.

— Вот прям с языка сняла, — я покачала головой. — Теперь осталось понять, есть ли во мне магия. И вообще, познакомиться с ней поближе.

— Вам нужно это… это и это, изучайте, — Гута выложила на стол три книги и в который раз мечтательно посмотрела в сторону запретной части библиотеки. — Туда бы попасть. Там точно все ответы есть.

Когда несколько сотен лет назад завоеватели пришли на эти земли, общение с местными жителями, сидами, альвами, цвергами и прочими представителями лесной «элиты», не заладилось с самого начала. Читая некоторые исторические справки о временах покорения Дикого Леса, я все больше чувствовала, что проникаюсь симпатией не к людям, вынужденной гостьей потомков которых сейчас являюсь, а к аборигенам здешних земель, вынужденных уступать агрессивным пришельцам свои владения. Королевы и короли древних народов должны были заключать перемирие на очень невыгодных условиях, платить дань поработителям и… даже пополнять их гаремы красавицами фейри, эльвийками и дриадами (этого завоеватели совсем не чурались, несмотря на все витиеватые рассуждения о нечистоте лесной магии, напротив, любовные «подвиги» оккупантов описывались с особой, даже сладострастной скрупулезностью: «и воспылал лорд к древесной деве страстью невиданной, и возлег он с ней, непокорной, силой взяв ее, а на следующий день каялся в храме и лил слезы, оплакивая утраченную добродетель»). Захватчики представлялись рыцарями добра, дланями очищающими, несущими свет Чистых богов дикарям и всякой грязноте. Король Брун был как раз прямым потомком тех «героев». Ну, генетика — штука неумолимая.

Водились в лесу также и «нечистые» твари ши, крупные и мелкие, опасные и не очень, иногда больше напоминающие зверье, а не разумных существ: фо-а (*духи воды), глашаны (*коварные лесные духи, живущие у дорог), спригганны (*уродливые фейри, обитающие в древних руинах, дольменах и стерегущие клады) и множество других существ, о которых я постепенно узнавала из подробных бестиариев. Жаль, что иллюстрации были столь… чудовищны. Меня терзало смутное подозрение, что авторы бестиариев весьма тяготели к преувеличению.

Магия завоевателей и лесное волшебство считались несовместимыми. Со временем «чистые» маги научились защищаться от лесного колдовства и даже возводить между людскими городами и Лесом защитные магические стены. Судя по описание кровавых стычек между воинственными чащобными жителями и обитателями тех городов-крепостей, помогала защита не всегда. О, «дикари» были коварны и необразованны! Не понимали они благодати, несомой рыцарями света, и чистых богов всерьез не воспринимали. Тут же, противореча всем мейнстрим-постулатам, авторы фолиантов с восторгом описывали великолепные города альвов, подземные хоромы сидов, грады-рощи дриад и их сложную политическую иерархию, горные крепости цвергов и волшебные древо-поселения фейри. Я читала и наполнялась восхищением. Вот бы повидать все это! Неужели людям был заказан вход в Дикий Лес?

Нет, всякий мог войти в Лес, но это не гарантировало возвращения. Находились смельчаки, принимающие подданство лесных королей и королев, Повелителей и Повелительниц. «Опозоренный рыцарь не внял увещеваниям жрецов, покинул дом свой и ушел в чащу лесную. Там преклонил он колени перед Повелительницей Рощи и молвил: служить не могу тебе, о дева, однако прощу убежища и жизни простой и мирной. А Повелительница в ответ ему изрекла: Быть по сему. Оставайся. Не служи, но живи. Возьми в жены ту, кто первой обратит на тебя взгляд благосклонный, и быть твоим потомкам вольным лесным народом, а не рабами мертвых богов». Так вот. Кому чистые боги, а кому и мертвые. Приводились случаи, когда люди становились отшельниками и лекарями — лесными чаровниками и чаровницами, живущими на стыке двух культур и религий. Гута объяснила, что некоторым из них все же удавалось совместить несовместимое: людскую магию и лесное волшебство. И люди к ним ходили, несмотря на запреты, тайком, в случаях, когда официальная «чистая» магомедицина оказывалась бессильна. Такое каралось, иногда смертью.