Караул под «ёлочкой» - Чебаненко Сергей - Страница 22

Школу Ульяна закончила с отличием. Она твердо решила пойти по маминым стопам и стать учительницей. Поэтому, прокорпев все лето над учебниками, с первого же захода поступила в педагогический институт в Москве.

Пять студенческих лет пронеслись весело и быстро. Незадолго до выпускных государственных экзаменов на институтской дискотеке Ульяну пригласил танцевать статный и высокий молодой человек. А потом они отправились гулять по ночным московским улицам. Молодой человек, назвавшийся Виктором, оказался курсантом последнего курса высшего командного училища. Слово за слово, взгляд на взгляд - и голова Ульяны закружилась от нахлынувшего чувства. Будущий лейтенант Виктор Ильенко мало того, что оказался земляком с Поволжья, так еще и вобрал в себя все самые сокровенные девичьи мечты. По крайней мере, так тогда Ульяне казалось.

Сразу же после выпускных экзаменов бурный роман студенческой пары завершился гражданской процедурой под марш Мендельсона в одном из ЗАГСов Саратова. Жене военнослужащего надлежало сопровождать супруга к месту службы. А назначение новоиспеченный лейтенант Ильенко получил за тридевять земель - в воинскую часть 11284. Ехать предстояло от московского Казанского вокзала до затерявшейся где-то в глуши казахстанских степей маленькой станции со смешным названием Тюра-Там.

Выпускников высшего командного училища редко распределяли в тот район. Поэтому молодому офицеру так толком некто и не объяснил, где конкретно ему придется служить и чем именно заниматься на этом самом Тюра-Таме. Кто-то из старших преподавателей туманно - что поделаешь, секретность! - намекнул, что военную карьеру выпускнику командного училища придется начинать в ракетных войсках.

Виктор и Ульяна сразу после свадьбы сняли небольшую однокомнатную квартирку в Медведково, на самой окраине Москвы. Вечером, в день получения распределения для прохождения службы, лейтенант Ильенко вернулся домой в несколько подавленном настроении. Честно говоря, он очень рассчитывал, что попадет служить в престижную Западную группу войск в Германии или, в крайнем случае, куда-нибудь на морское побережье Прибалтики. Ульяна молча выслушала мужа и достала с книжной полки географический атлас. Две головы склонились над страницами книги в поисках загадочного Тюра-Тама. Потратив почти час на поиски и несколько раз едва ли не с лупой осмотрев с севера на юг и с востока на запад всю карту Казахстана, ни молодой офицер, ни его жена-учительница населенного пункта с названием Тюра-Там не обнаружили.

- Слушай, Витька, а ты ничего не перепутал? -спросила Ульяна, задумчиво грызя карандаш, которым только что разграфила территорию Казахской ССР на отдельные зоны поиска. - Может название другое: не Тюра-Там, а, например, Тмутаракань или какой-нибудь Тюм-тарарам? Или, может быть, этот твой Тюра-Там находится где-нибудь в Узбекистане или на Крайнем Севере?

- Да вроде бы нет, - лейтенант Ильенко растерянно почесал затылок и пожал плечами. - Посуди сама, какой может быть Крайний Север, если ехать на этот самый Тюра-Там нам с тобой придется с Казанского вокзала?

Он достал из кармана кителя железнодорожные билеты:

- Вот смотри, все точно: Казанский вокзал, станция назначения - Тюра-Там...

- Может быть, это в целях секретности? -предположила Ульяна, нахмурив брови. - Придем мы с тобой садиться в поезд, а к нам подойдут и скажут: вам, молодые люди, на самом деле туда-то и туда-то. Берите вещи и шагом марш следом за нами. И не болтать!

- Ох, ну что ты такое городишь? - возмутился Виктор. - Какая может быть секретность, если я купил эти билеты в самой обычной кассе на Ленинском проспекте?

- Тогда остается предположить только одно, - глаза Ульяны погрустнели. - Этот Тюра-Там настолько мал, что на географических картах его не обозначают...

Воображение ее нарисовало деревянную будочку-станцию в бескрайней выжженной солнцем степи. На будочке висела покосившаяся от времени вывеска с выцветшими буквами «Тюра-Там», а рядом лениво пощипывала колючки пара стреноженных верблюдов. Чуть дальше, в степи, виднелась огороженная колючей проволокой приземистая крышка пусковой шахты баллистической ракеты, вокруг которой жались друг к другу несколько грязно-белых одноэтажных домиков для обслуживающего персонала и членов их семей.

Ульяна печально вздохнула и тут же, ободряюще хлопнув по плечу приунывшего мужа, решительным тоном изрекла:

- Ничего, детей и там нужно учить. И вообще, Вить, давай поищем Тюра-Там в другом атласе?

- Давай, - обречено махнул рукой в ответ лейтенант Ильенко. В этот момент он был уже совершенно уверен, что его военная карьера - а, следовательно, и вся жизнь, - рухнули окончательно.

Другой атлас, намного более подробный, выпуска 1948 года, был через полчаса интенсивных расспросов соседей найден и взят с возвратом под самое твердое Ульянино честное слово в квартире престарелого профессора Минца, проживавшего в соседнем подъезде.

Конечно, карта Казахстана в профессорском атласе была куда более подробной, хотя и не содержала обозначений населенных пунктов, построенных в годы славной целинной эпопеи. Но Тюра-Там оказался все-таки старше, чем хрущевская кампания освоения девственно-залежных земель, и всего через полминуты не особенно напряженных поисков был найден рядом с черной линией железной дороги между станциями Новоказалинск и Джусалы.

- Вот видишь, - Ульяна торжествующе ткнула ногтем в кружочек на карте. - Кто ищет, тот всегда найдет.

- Нашли на свою голову, - зло процедил сквозь зубы Виктор. - Вот уж действительно Тмутаракань...

- Не расстраивайся, - Ульяна взъерошила ладонью волосы на голове мужа. - Не так уж и далеко от Москвы, если разобраться... Это где? Ага... Ну, вот, это Кзыл-Ординская область. Говорят, Кзыл-Орда большой город...

- Кто говорит? - с сомнением осведомился Ильенко.

- Ну, - Ульяна на секунду замялась, не находя ответа. - Разные люди говорят...

К месту службы они выехали через неделю. Вещей с собой было немного - весь скарб молодой семьи умещался в двух чемоданах и рюкзаке.

Двое с хвостиком суток поезд, ненадолго останавливаясь только на крупных железнодорожных станциях, грохотал по рельсам. Дождливое подмосковное лето за одну ночь сменилось мрачноватым редколесьем средней полосы, а к следующему утру за окном вагона от горизонта до горизонта уже раскинулась бескрайняя желто-серая казахстанская степь.

Духота в вагоне стояла неимоверная. От влажной жары не спасали ни открытые настежь окна, ни крепкий зеленый чай в пиалах, который трижды в день приносил в купе неразговорчивый проводник-казах. Одежда, простыни и подушки, казалось, насквозь пропитались потом пассажиров. Виктор переносил жару своеобразно -едва поезд отошел от Казанского вокзала, он завалился спать и практически все двое суток от Москвы до Тюра-Тама похрапывал на своей полке, просыпаясь только для того, чтобы перекусить и прогуляться до туалета. Ульяна же мучалась страшно. Голова раскалывалась от жуткой боли. Ни читать взятые в поездку книги, ни просто смотреть на пролетающие за запыленным стеклом окна пейзажи не было никаких сил. К концу вторых суток пути ей стало казаться, что еще несколько часов такой пытки -и она гарантировано сойдет с ума. К счастью, с небольшим опозданием, около двух часов ночи поезд прибыл на станцию Тюра-Там.

Виктор спрыгнул на перрон первым, подхватил с металлических ступеней вагона замешкавшуюся жену и один за другим стащил вниз из тамбура чемоданы и рюкзак.

Вопреки опасениям Ульяны, железнодорожная станция Тюра-Там оказалась отнюдь не затерянной деревянной будочкой среди голой степи. Рядом с полотном железной дороги тянулись одноэтажные каменные прямоугольники складов, и возвышалась выложенная красным кирпичом башенка диспетчерской. Чуть в стороне располагалось небольшое и какое-то очень уж аккуратное здание местного вокзальчика. За маленьким сквером в сумраке угадывалась привокзальная площадь и бело-серые контуры жилых домов. Чуть правее железнодорожной станции над стайкой одноэтажных домиков гордо вырастала из темноты единственная на весь поселок панельная пятиэтажка.