Невинность с секретом (СИ) - Коротаева Ольга - Страница 38

Я снова умираю, так и не сказав «прости».

Вдруг раздаётся звон. Пальцы принца разжимаются, давая мне свободу. Я хватаюсь за шею и, кашляя, отползаю в сторону. Судорожно дыша, оглядываюсь и вижу Лицину. Служанка стоит, вся дрожа, над неподвижным телом принца. В руках её — обломки какой-то мебели. Уже не понять, чем это было до удара. Зато ясно, что очнётся Леастер нескоро.

Замечаю струйку крови на виске бесчувственного мужчины и поджимаю губы.

Если очнётся.

— Скорее, — путаясь в юбках, тянусь к девушке и хриплю: — Помоги встать. Надо спуститься и остановить поединок!

Отбросив куски лакированного дерева, смертельно бледная Лицина сомнамбулой шагает ко мне. Поддерживая под руки, поднимает на ноги и торопливо ведёт к выходу. Голова моя ещё кружится, а в груди ноет так, будто Леастер воткнул в меня кинжал и проворачивал его с каждым словом. Правда жжёт, оставляя после себя клеймо.

Обманщица. Шантажистка. Преступница! Лексия собиралась уничтожить драконов, и у неё это почти получилось.

С замирающим сердцем я бегу, не обращая внимания на то, что подгибаются ноги.

Нет, Тагел не погибнет!

На свежем воздухе мне становится немного лучше, и я могу двигаться, не опираясь на Лицину. Приподнимая подол, перехожу на бег. Спешу к Тагелу и во дворе уже кричу что есть мочи:

— Остановитесь, иены! Умоляю, немедленно опустите мечи!

Но не успеваю сделать и трёх шагов, как передо мной вырастает колдун, которого я видела по дороге из замка Леастера. Мужчина расставляет руки, будто собирается выпустить свою магию. Или пока лишь угрожает сделать это. Не отрывая от меня настороженного взгляда, торн начинает что-то напевать на языке драконов.

Я на миг застываю, боясь, что трону его и тут же получу удар молнией, как случилось со слугой Тагела. Но сквозь мерцающую дымку — такую же я заметила вокруг торна в нашу первую встречу — вижу сражающихся. Иен Огаут прижимает правую руку к боку, а меч удерживает в левой. Рубашка его намокла от крови, а движения его будто замедленные. Не нападает, а лишь отражает удары соперника. Отступает шаг за шагом…

Воодушевлённый Икел не снижает темпа, оттесняя противника к стене. Вот-вот, и он одержит верх над «кузеном». И план настоящей Лексии осуществится. Мир утратит двух драконов и их торнов.

Нет!

Преодолев миг страха, я задерживаю дыхание и в отчаянии всё же пытаюсь отпихнуть колдуна. Времени нет — мне нужно спасти Тагела!

Перед глазами полыхает, и меня отбрасывает назад. Как и ожидалось.

Хватаюсь за охающую Лицину, стараюсь снова подняться и устоять на ногах. Прошу громко, срывающимся от волнения голосом:

— Стойте. Прекратите поединок! Вы не понимаете.

Но силы оставляют меня, и я медленно оседаю на землю. Служанка испуганно вскрикивает, Тагел отвлекается и мельком смотрит на меня. В золотых глазах иена столько тревоги, что я шепчу:

— Я в порядке.

Вудраф на миг замирает, затем медленно оборачивается и смотрит на меня. Губы Икела раздвигаются в хищной улыбке.

— Так эта девчонка — твоя истинная пара? Так и знал! — Переводит взгляд на своего торна.

— Теперь-то ты сможешь убить её? Или мне всё делать самому?!

Колдун, который от моей безрассудной наглости впал в лёгкий ступор и прекратил петь, встряхивается, будто побитый пёс.

— Ночью я не смог подойти к ней, повелитель, — цедит сквозь зубы, прожигая меня ненавидящим взглядом, — но леди только что коснулась меня. Что бы её ни защищало тогда, сейчас этого нет.

Я застываю и машинально прижимаю руку к груди. Точно! На мне был кулон, но сейчас тёмно-фиолетовый кристалл лежит в замке короля Нибба, где я его оставила, бросившись к иен Огауту за помощью…

Дыхание перехватывает, и вмиг всё встаёт на свои места.

Свет. Спасение народа. Старуха, на которую никто, кроме меня, не обращал внимания. Камень — вовсе не защита от Тагела. Это амулет для меня!

Подарок от самой Имори. В миг, когда с небес опустился Икел, кристалл скрыл меня с глаз дракона. А ночью защитил от магии торна. Чтобы я продолжала служить богине.

По каким-то причинам прародительница драконов не может помочь своим детям сама. Она послала меня в тело той, что вознамерилась окончательно избавить мир от магии. Она появлялась мне, хотя никто больше её не видел.

Я — воин! Последняя надежда на спасение. И я выполню своё предназначение. Не потому, что Имори дала мне шанс начать заново и подарила жизнь.

Для него.

Я смотрю на Тагела и слышу его хриплый голос:

— Не смей трогать её, торн! Или пожалеешь!

— Почему нет? — выгибает бровь Икел.

— Это нарушение правил поединка, — холодно цедит иен Огаут.

— Ты слишком много внимания уделяешь правилам и не веришь чувствам.

— А ты слишком поддаёшься им, — парирует Тагел. — Чувства изменчивы, Икел. Если бы я не открыл тебе глаза, это сделало бы время. Но тогда бы ты погиб.

— Я и погиб, — горько роняет он. Сжимает на миг губы в линию, будто сдерживая высказывание, а потом снова холодно смеётся: — Что же, зато сейчас всё так, как ты предпочитаешь. Никаких чувств. Только ты и я!

— И мечи.

— Ах да, — нехорошо улыбается «кузен». — Мечи!

И неожиданно бьёт своим по запястью Тагела. Я вскрикиваю от ужаса и бегу к ним, желая вырвать сердце Икела. Иен Огаут, роняя оружие, шипит от боли и хватается за руку, а я понимаю, что удар лезвия пришёлся плашмя. Но, видимо, сказывается потеря крови — мой дракон, пошатнувшись, оседает на землю. А иен Вудраф будто забавляется с раненым противником, как кошка с мышью, касается его окровавленного бока острием своего меча.

Как же я ненавижу этого человека. Дракона!

Осаживаю себя, напоминая, что эту жизнь тоже надо защитить. Падая на колени, поддерживаю Тагела и смотрю на Икела снизу вверх.

— Убьёшь его — и Имори лишит тебя силы. В тот же миг станешь слабым и никчёмным… Такими ты считал людей? Так вот, станешь одним из них!

Улыбка на лице его тает, золотые глаза суживаются.

— Мечтаю об этом, — выплёвывает иен.

Растерявшись, я прижимаю ладонь к боку Тагела и пытаюсь остановить кровотечение. Перебираю в уме возможные доводы, чтобы переубедить озлобленного иена. Слова Леастера, что Вудраф давно мечтает отомстить за что-то Тагелу, не выходят из головы. Что это может быть? За какую расплату не жалко отдать жизнь?

— Почему? Что он тебе такого сделал?

— Торн! — не ответив, зовёт Икел. — Прикончи девчонку!

— Нет, — хрипит Тагел и, приподнимаясь, отодвигает меня за спину. — Я не позволю тебе забрать её жизнь.

— Она заслужила казнь.

— Не твоё право. Это мой удел!

— И королевство Тамсин в Кеол теперь не входит, — торжествует Икел. — Ты на моей территории! А я могу делать что хочу. — Снова обращается к своему колдуну: — Убей её! Только. медленно.

Тагел щёлкает пальцами, и в воздухе вихрится чёрный туман, из которого едва заметно формируются очертания человека.

— Мой властелин, — доносится знакомый шёпот. — Невозможно переместиться, не выполнив вашего приказа, а я ещё не нашёл мальчишку!

Туман тает, а с губ Тагела срываются слова древнего языка, значение которых не вызывает сомнений. Это проклятье. Потому что Икел смеётся и наклоняется над нами:

— Я всё предусмотрел! Твой торн не спасёт девчонку. Да и наследного принца Фарамана ему не отыскать. Мой слуга позаботился об этом. Не пытайся сопротивляться, Тагел. Приготовься ощутить всё то, через что по твоей милости прошёл я. Наслаждайся медленной и мучительной гибелью своей истинной!

Иен Вудраф делает своему колдуну знак приблизиться, но Тагел, кривясь от невыносимой боли, упрямо хватает меч и, опираясь на него, поднимается.

— Ты ошибаешься, — закрывая меня собой, с трудом произносит он. — Лексия не истинная для меня. Я проверял.

— Ах да, — гадливо морщится тот. — Пророчество старика Дризеавайса! Ты единственный всегда верил в эту чушь.