Друг моего отца (СИ) - Лакс Айрин - Страница 4

Но сейчас, после разговора с малявкой, несколько минут тишины растягиваются дольше обыкновенного.

Решаю выяснить подробности, как вдруг слышу утробный бульк.

Что за чертовщина?!

Бекетов

— Тебя тошнит, что ли?!

Не хватало, чтобы малявка из-за страха и волнения загадила мне салон тошнотой.

— Нет. Меня не тошнит…

И снова этот звук.

— Тогда что это?!

В ответ малявка неразборчиво пищит что-то.

Надо же, секунду назад болтала, без умолку, а сейчас язык в узелок скрутила и хрен разбери, что она шепчет.

— Отвечай! Чётко и ясно!

— Я хочу есть.

— Чего?..

Не понимаю. У неё в животе так сильно бурчит, что ли?

— Я голодная! — выпаливает зло девчонка. — Я не хотела быть милой с Кулагиным, и за это мачеха закрыла меня в подвале на три дня. Без еды. Только воду приносили.

Мд-а-а-а…

Я знал, что новая жена покойного Устинова — кипишная стерва. Но чтобы настолько!

Не предполагал.

Хотя, стоило ожидать.

О её потрясающих способностях говорит хотя бы то, что она смогла засрать мозгу прожжённому бабнику-Устинову, и он женился на ней, имеющей довольно взрослого сына от первого брака.

Придётся накормить голодающую, иначе её желудок на протяжении всего пути урчать и выводить меня из себя.

— Тебя не догадались покормить перед тем, как презентовать старику?

— Нарочно кормить не стали. Мачеха сказала, что это стимул быть послушной.

— Удивлён, как ты в обморок не хлопнулась, когда из окна вылезала.

— Было немножко страшно, — по-детски признаётся дочка Устинова. — Я не хочу тебя задерживать. Если есть водичка, могу попить и живот не будет урчать.

— Пять минут тишины, голодный обморок и потом мне придётся тащить твою тушку на себе? Нет, спасибо.

— Силёнок не хватит?

— Что ты сказала?

— Ничего.

— Вот именно. Рот на замок. Через пять минут свернём на заправку. В магазине возьму тебе чего-нибудь.

В салоне снова становится тихо.

Минут на пять.

Потом я заруливаю на заправку и возле неё, как назло, замечаю авто из свиты Кулагина.

— Оставайся на месте! — предупреждаю девчонку.

— Что случилось? За мной уже гонятся?!

— Твой тощий зад не настолько ценен, как ты считаешь. Просто лежи и не дёргайся.

— Но я же хочу покушать, — возражает девчонка, и её желудок громко подтверждает сказанное. — Я бы так сильно не хотела, если бы ты о еде не говорил.

— Я и не говорил. Лишь упомянул вскользь.

— Голодному человеку вообще нельзя говорить о еде!

— У тебя медаль победительницы в конкурсе на «Мисс ослиное упрямство»?

Секундой позже понимаю, что я делаю. Препираюсь с мелочью.

Я, Бекетов, спорю с малышкой, которая мне в дочери годится.

Спорю в момент, когда заправщик стоит со шлангом наготове возле бензобака и ждёт лишь моей отмашки.

— Лежи. Я сам тебе еды куплю!

Выйдя из машины, глотаю прохладный воздух. Даю отмашку заправщику и направляюсь к кассе, чтобы оплатить за бензин и купить что-то из еды.

Откровенно говоря, набор здесь фиговый.

Гамбургеры трёхдневной свежести, щедро сдобренные подсохшим майонезом, лежащим желтоватыми комками поверх умершей зелени.

Кручёное, подгорелое тесто вокруг сосиски, которая выглядит так, словно она побывала в прямой кишке собаки…

— Есть ещё что-нибудь кроме этого?

— Есть беляши! — радостно предлагает продавщица.

Вот уж спасибо.

Не хватало ещё, чтобы мой внедорожник провонялся, как вокзальный притон для нищебродов.

— Другое. Без сюрпризов в виде крысиных хвостов!

— Есть выпечка. Но предупреждаю, что она не свежая.

Млин.

Мне уже становится не по себе от этих слов.

Если лежаие на прилавке продукты чьей-то извращённой фантазии считаются образцом свежести, то как выглядит несвежая выпечка?!

— Рогалик с арахисом.

На прилавок опускается рогалик со звуком упавшего камня.

Ладно, выбирать тут почти нечего.

Пусть погрызёт, займёт чем-нибудь свой болтливый рот.

Потом мой взгляд падает на вертикальный холодильник, где среди холодного пива и ядрёной газировки чудом примостилась полка с питьевыми йогуртами.

Срок годности у них такой, что простоят еще недели две, неиспорченными.

Остановив свой выбор на этих продуктах, расплачиваюсь наличкой и возвращаюсь в авто.

Возле него крутится заправщик, с гордым видом развозюкивающий грязь по лобовому стеклу вонючей тряпкой.

— Достаточно!

Бросаю мелочь доходяге и тот удаляется, будучи преисполненным гордостью, с чувством исполненного долга.

В салоне авто подозрительно тихо.

— Ты здесь, Анна-Мария?

Вдруг в обморок упала? Или… сбежала?!

Бекетов

— Здесь. Просто села пониже. Мне не понравилось, что тот мужчина возле машины крутился.

— А мне, представь себе, как не понравилось! — перебрасываю на заднее сиденье бумажный пакет. — Ешь.

Наблюдаю за дочкой Устинова через стекло заднего вида.

Она забирается на сиденье с ногами и быстро разворачивает картонный пакет с видом ребёнка, впервые получившего свой подарок.

Девчонка сглатывает слюну и голодная настолько, что пальцы трясутся.

Мне становится её немного жаль.

Но потом через миг, заглянув в пакет, Марианна громко вздыхает и откладывает в сторону.

— Несъедобно.

Во мне мгновенно закипает злость.

— Я и сам привык питаться иначе. Но сейчас выбирать, знаешь ли, не приходится!

— Ты меня не так понял. У меня непереносимость лактозы и аллергия на арахис. Очень сильная. Могу умереть прямо здесь, — снова вздыхает. — Но всё равно спасибо за заботу.

Прекрасно.

Проблем только добавилось!

Она еще и хронический аллергик!

Если вдруг с ней что-то случится в дороге, я и лекарства ей колоть не смогу без мыслей: а не помрёт ли через секунду?!

Порывшись в машине, на дне бардачка нахожу протеиновый батончик, протягивая девчонке.

Она придирчиво изучает состав, отыскивая в нём следы лактозы или арахиса и, не найдя их, слопала батончик за секунду.

Теперь вроде не сдохнет от голода. Должна дотянуть до следующей заправки, расположенной на выезде из города.

***

— Здесь можно перекусить…

Я поворачиваю голову налево.

Именно туда тычет пальцем в стекло дочка Устинова.

— Мак Дональдс? Я не поклонник фаст-фуда и тебе не рекомендую.

— Знаю, что неполезно. Но пахнет так… аппетитно.

Я бы сказал — воняет за километр.

Даже в салон запах котлет и жареной картошки пробрался.

Но есть возможность сделать заказ, не вылезая из авто и не светясь.

Ладно, придётся чем-то жертвовать.

Направляю авто в сторону окошка, принимающего заказы.

— Выбирай, что будешь.

Дочка Устинова изучает плакаты и начинает перечислять:

— Картошку фри, горчичный соус, двойную порцию наггетсов, два макчикена, большую кока-колу…

— Ты что, термит?!

— Я три дня не ела!

— Советую притормозить. Если ты всё это съешь, то точно заговнячишь салон моего авто тошнотой.

— Кажется, нам ехать не один час. Я не собираюсь съедать это всё за один присест. Буду растягивать удовольствие.

Ну, трындец!

Значит, в машине не один час будет вонять дешёвой едой!

Хочется осадить девчонку, слишком резвая она, для голодающей и попавшей в беду.

К тому же еда, что здесь подают, низкосортная.

Но потом я вижу, как дочка Устинова голодно смотрит в сторону этой будки, из которой выглядывает девица, ожидающая заказ.

Внезапно мне вспоминается момент из моего детства.

Вспоминается до того противно и ярко, что я чувствую во рту вкус прокисшей еды, выуженной из мусорного бака…

Грудь сдавливает словно стальными обручами.

Сколько бы ни пытался отмыться, из головы не вытравить несколько лет бездомных скитаний по помойкам.