Тьма на пороге (СИ) - Махавкин Анатолий - Страница 12

Переговариваясь все покидают Папин кабинет. Я задерживаюсь, не зная, стоит ли задавать этот вопрос. Можно было бы позже тихо-мирно найти самому, но любопытство гложет почище голодного волка.

— А у Воннегута есть какой-нибудь роман, с названием про темноту? — я знаю, что полковник прочитал кучу книг, он сам рассказывал. Возможно, читал и это.

— Мать-тьма, — вместо Папы отвечает Зина. — А ты это почему сейчас спросил?

Она смотрит на меня и в глазах Лец — спокойная убеждённость.

— Так, — я машу рукой и выхожу. А что я им могу сказать?

Слышу, как открывается дверь, и Федя входит в раздевалку. Командир в полном боевом и вопросительно смотрит на меня.

— Лёнь, ты чего? Через пять минут выдвигаемся, а ты тут на расслабоне. Соберись, не на прогулку идём.

— Не вопрос, — я закрываю глаза, глубоко вдыхаю и поднимаюсь. Подмывает признаться, что все наши планы известны врагу, потому что в отряде есть предатель. Пусть невольный, но от этого не легче.

Страшно, если из-за меня пострадает кто-то из товарищей. А если нет? Если всё это — галлюцинации?

Поживём — увидим.

Кабина лифта ползёт вниз со скоростью беременной черепахи и при этом издаёт такие звуки, будто в неё вселился целый сонм демонов ада. Иногда, когда визг и скрежет становятся особенно пронзительными, Надя кривится, словно у неё болят зубы, а Егор повторяет шутку про рвущийся трос. Хохмы и первый то раз не показалась особо смешной, а на третий Фёдор дёргает бровью и командует заткнуться.

— Какого чёрта так долго? — спрашиваю я. — Такое ощущение, будто ползём к центру Земли.

— Так и есть, — капитан из группы поддержки, кажется, его зовут Андреем, кивает. На круглой физиономии — ухмылка. Вообще-то эту ветку планировали под экспериментальный поезд. Вакуумная труба, сверхзвук, то — сё. Искали сейсмоустойчивые пласты и зарывались всё глубже. А потом всё накрылось…В общем, ни хрена не вышло, а нам теперь приходиться спускаться в задницу дьявола.

— А ведь норы ублюдков ещё глубже, — многозначительно хмыкает Надя. — Сегодня однозначно завтракаем с Люцифером.

— Ты это, сплюнь, — бормочет Егор. — Я туда не торплюсь.

В наушниках несколько раз тихо квакает. Устойчивая связь окончательно пропала ещё пять минут назад, но видимо Зина не торопится опускать руки. Ну что же, пусть, может быть у неё что-нибудь и получится. Без связи нам придётся хреново. Даже туалетной бумаги не подвезут, с памперсами, как шутит Егор. Сегодня он вообще необычайно много хохмит. Видимо нервничает.

Лифт скрежещет особенно противно, лампы на потолке несколько раз мигают, и я ощущаю чувствительный удар по пяткам. Всё, мы добрались до места. Капитан открывает двери и первым выходит наружу. Обращаю внимание на то, что рука проводника опускается на кобуру с пистолетом. По сводкам, враг несколько раз пытался прорваться наверх и один раз у него это получилось. Десяток чёрных чешуйчатых гадов сутки отлавливали в полумраке тоннелей заброшенного метро.

Возле дверей лифта стоят два бойца. Они небрежно козыряют нам и обмениваются парой фраз с Андреем. Тот неохотно ворчит что-то о скорой ротации и машет нам рукой, пошли, мол.

Вживую метро выглядит всё-таки не так зловеще, как на фотографиях. Всюду установлены мощные прожектора, бронещиты и пулемётные гнёзда. От этого подземелье больше напоминает боевой рубеж, а не транспортную ветку. Вдалеке в полумраке виднеется какая-то строительная техника и штабеля чего-то, напоминающего шпалы. Хоть, если тут собирались строить вакуумную трубу, то какие, к чёрту, шпалы? Впрочем, мне-то что?

Мы идём по полосе относительно чистого бетона, и бойцы на огневых позициях нас внимательно рассматривают. Кое-кто из них курит, а кое-кто даже подрёмывает.

— Дисциплинка! — ворчит Федя. — Вот придёт серенький волчок…

— А пусть приходит, — машет рукой проводник. — Выход мы укрепили так, что не то что волчок, мышь не проскользнёт. Сейчас ещё прорву времени убьём, чтобы вам норку проделать.

— Не могли заранее подсуетиться? — спрашивает Надя. — Лень-матушка?

— Заранее? — Андрей качает головой. Это чтобы ваш серый волчок мог спокойно в гости заявиться? Нет уж, лучше медленно, но надёжно.

Тут с ним не поспоришь, поэтому поток критики с нашей стороны стихает. А уж на подходе к собственно преисподней и критиковать становится нечего. Здесь самый настоящий укрепрайон, где крупнокалиберные Лазари соседствуют с огнемётами, а вся эта смертоносная братия контролируется не только человеками, но и сканерами слежения. Со слов Андрея десять метров узкого прохода напичканы сотнями лазерных глаз.

— Ну и как же вы при таких машинериях умудрились в тот раз пропустить уродов? — интересуется Надя. Замечаю, что этот вопрос очень сильно интересует и Настю. — Или вы всей этой ерунды опосля натыкали? Как говорится, наш мужик задним умом крепок?

— В том то и дело, что нет, — провожатый отдаёт приказ и парочка бойцов в тяжёлой броне медленно идёт перед нами, нажимая кнопки на сенсорах планшетов. Зелёные огни на стенах меняют цвет на красный, а впереди загорается круг из пары десятков оранжевых точек. — Если честно, там вообще какой-то бред получился: сначала прыгнула напруга, а чуть позже кто-то из пацанов заметил, как по потолку точно тени мечутся. А сигнализация молчала, мать её! Ни лазеры не сработали, ни акустика.

— А я уже говорила, что кое в чём их технологии опережают наши, — замечает Настя и Федя пристально смотрит на неё, точно видит в первый раз. — Опасное заблуждение считать, будто нам противостоят тупые пожиратели мертвечины, как это было в самом начале.

— Да брось ты! — машет рукой Андрей. — Делать такие выводы из простого сбоя программы. Ну вот ни до, ни после ни хрена подобного не было. Случайность и всё.

А я вспоминаю странную дверь в заброшенный торговый центр, заражателя, которого мы не видели через забрала шлемов и ещё многое другое. В том числе и людей, которые продались врагу. Нет, Настя абсолютно права: нам противостоит умный и хитрый противник, который нас уже во многом переигрывает. А если подумать хорошо, то почти во всём.

Бойцы с планшетами убирают последние защитные устройства. Из комментариев Андрея становится ясно: отключают мины всех видов. За нашими спинами с тихим жужжанием разворачиваются пулемётно-огнемётные турели и вспыхивают солнца мощных прожекторов. Наши тени кажутся чёрными ручьями, которые бегут в сторону бездонного колодца — прохода в лабиринт врага.

— Сурок, — командует Фёдор и все без промедления используют препарат. Его, вроде как, немного доработали: увеличили срок действия и уменьшили отвратительный откат. Впрочем, мне всё это, как соловью — у меня свой наркотик.

Сегодня Настя вставляет в инъектор сразу две ампулы: одну багровую, до черноты, а вторую — ярко розовую, «гламурненькую», как её тут же крестит Егор, успевший сунуть свой нос и сюда.

— Экспериментируешь? — интересуюсь я и Анастасия, не глядя мне в глаза, кивает. — И какой кайф от гламурненькой?

— Попытаюсь тебя вылечить, — я не слышу в голосе Насти особой уверенности. Оно и понятно, существуй вменяемый способ лечения, его бы уже давно пустили в оборот. — Но, как сам понимаешь…

— Понимаю, — мне наконец удаётся поймать её взгляд. Такое ощущение, будто смотришь в обындевевшее окно. — Когда всё закончится, приходи, поговорим.

— Всё, это что? — она улыбается застывшей улыбкой. — И думаю, когда всё закончится, говорить будет некому. И не о чём.

В этом момент мне кажется, что Настя знает намного-намного больше, чем все остальные. Возможно, имеет смысл сломать эту корку замёрзшего стекла и посмотреть, что таится под ней. Но это определённо выше возможностей заражённого бойца, со сломленной судьбой. Тут бы со своими тараканами справиться.

Все эти размышления разом вылетают из башки, когда несколько раз подряд натужно взрёвывает сирена и бойцы, которые освобождали нам путь, медленно пятятся назад. В их руках уже не планшеты, а тупоносые Дрофы с барабанными магазинами. Точность у этих монстров слабая, зато убойная сила — держись!