Ромашка с шипами (СИ) - Филимонова Лина - Страница 35

Мы с Никитой вышли на улицу. И налетели на Артура.

— Вы куда? — спросил он.

— Уезжаем, — ответил Никита.

— Нет, — внезапно выдал Артур. И обратился ко мне. — Нам надо поговорить.

— Не надо, — пробормотала я. — Не сейчас.

Никита смотрел на Артура с подозрением.

— О чем это тебе надо поговорить с моей девушкой?

Артур

Ева смотрит на меня умоляющими глазами.

Никитос уставился с явным подозрением и скрытой злостью. Я вижу, как сжимаются его кулаки. Кажется, до него начинает доходить…

Или Ева ему уже все рассказала?

Нет, по ее виду не похоже.

Я готов прямо сейчас все обсудить. Если племянник хочет навалять мне по шее — моя шея в его распоряжении. Пусть отведет душу. Я даже поддамся, чтобы потешить его раненое самолюбие.

— Нам некогда, — снова повторяет Ева. — Я очень тороплюсь.

И снова смотрит на меня умоляюще. Явно не хочет, чтобы я выдал наш маленький секрет.

А я хочу.

Я знаю, что будет неприятно. Всем. Но другого выхода нет.

Лучше сразу ампутировать, чем резать по кусочкам. Так еще больнее!

— Нам нужно поговорить о сложившейся ситуации, — начинаю я.

— Нет никакой ситуации! — выпаливает Ева.

И тут же из дома появляется Вика.

— Что случилось? О чем спорите?

— Мам, мы уезжаем, — говорит Никита.

— Прекрасно! — восклицает Вика.

Мы все смотрим на нее с легким удивлением.

— Рада от нас избавиться? — ухмыляется Никитос.

— Ну конечно, нет! Просто мне тоже нужно уехать. Позвонили с работы. Я думала вызвать такси…

— Поехали, — говорит Никита. — У тебя пять минут на сборы.

— Да я уже готова! Только сумку возьму.

Вика скрывается в доме.

— Так что за ситуация? — спрашивает меня Никита.

— Потом поговорим.

За те три минуты, пока Вика берет сумку, я вряд ли успею все объяснить. Скандал сейчас некстати.

Тем более, козочка смотрит на меня с мольбой… трудно не поддаться.

Но скандал все же состоиться. Чуть позже.

Ева уехала. И мне тут совершенно нечего делать. Я иду собирать сумку.

И только войдя в дом и увидев разобранный диван, вспоминаю о существовании Риты.

Блин. С ней-то как быть?

— Доброе утро! — она выходит из ванной.

Подкрашенная, с тщательно уложенными волосами.

В восемь утра!

Ева была взъерошенной, непричесанной и в помятой одежде. И при этом — само очарование…

— Ты очень рано встал, — улыбается мне Рита.

— Ты тоже.

— Кофе будете? — раздается голос Марины.

— С огромным удовольствием! — отвечает Рита.

— А я уже напился, — говорю я.

Напился, обжегся, получил нагоняй от Арины… А теперь мне надо решить, что делать. То есть, что — я знаю. Надо разобраться, как.

Я собрался, побродил по дому, в раздумье пиная углы. Услышал, что девчонки собираются на речку.

А я хочу к своей козе!

Она рванула в неизвестном направлении с Никитосом. Она явно растеряна и даже напугана. Она не хочет, чтобы ее парень узнал о том, что мы провели ночь вместе. Волшебную, хоть и вполне невинную ночь.

Неужели для нее так важен Никитос? Или она просто боится его реакции?

Пусть не боится. Я буду рядом. Я с ним разберусь.

Я знаю его, как облупленного. Сначала он психанет. Потом сделает что-нибудь назло. А потом постепенно успокоится.

Правда, это “постепенно” может быть очень долгим… Ничего. У него вся жизнь впереди. Остынет, постепенно все забудет. А в будущем найдет себе новую девушку.

Коза — моя!

Зазвонил телефон. Сан Саныч!

Давненько его не было слышно. В первую неделю названивал чуть ли не каждый день, потом успокоился, звонки стали редкими. И я каждый раз убеждал его, что у Евы все хорошо.

А сейчас он как чувствует, что ситуация накаляется!

После обычных расспросов он вдруг спросил:

— Ева там, случайно, не завела жениха?

— Что ж вы меня спрашиваете, вы ее спросите.

— Она что-то темнит… И это мне не нравится. Так что, ты никаких женихов не видел?

Значит, она до сих пор не сказала родителям про Никитоса. А ведь он уже не первую неделю считается ее парнем. От этой новости у меня стало теплее на душе.

— Нет, не видел, — соврал я.

Уж конечно я не буду говорить про Никитоса! Это временное недоразумение. Скоро они расстанутся. И она будет со мной.

Не сомневаюсь, Сан Саныч будет в шоке от такой новости. Надо быть с ним как-то поделикатнее, все же он немолод, и сердце у него не совсем здорово, насколько я знаю.

И все же ему придется это пережить. Им всем придется.

И козе тоже.

Вчера, когда на меня снизошло понимание того, что на самом деле происходит, я офигел. Минут пятнадцать молчал, переосмысливая всю свою жизнь.

А потом сказал Еве:

— Знаешь, я только что понял: мы должны быть вместе. И будем. Потому что я без тебя просто сдохну.

Я замер с колотящимся сердцем, ожидая ее реакции. Я был готов ко всему. Что она меня пошлет, или посмеется, или скажет, что любит Никиту.

Но никакой реакции не последовало. Коза молча сопела мне в плечо.

И я до сих пор не знаю, то ли она действительно спала, то ли просто притворялась спящей…

Ева

Что нашло на Артура?

Что за ситуацию он собирался обсудить? Как я случайно уснула у него на плече сегодня ночью?

Мало ему того, что нас видела Арина!

Он, что, хочет, чтобы и все остальные смотрели на меня, как на шлюху? Может, он и своей индюшке обо всем расскажет? Чтобы она озверела и попыталась вырвать мне волосы.

Вчера она весь вечер на него облизывалась, как кошка на воробья. Так откровенно липла к нему, что неловко было смотреть. Представляю, что там было, когда они остались наедине… Она, видно, так его укатала, что он сбежал отдыхать в гамак.

И меня туда нелегкая занесла!

А теперь он ведет себя очень странно.

Как же хорошо, что я сбежала! Плохо, что мама Никиты едет вместе с нами.

Правда, о ночном происшествии она, похоже, не знает. Арина, видно, не стала со всеми делиться.

— Я слышала, ты учишься в Институте кино и телевидения, — произнесла мама Никиты.

— Да, на сценариста.

— Трудно было поступить?

— Непросто. Я почти два года готовилась.

— Ого, какая целеустремленность! Никите надо брать с тебя пример.

— Ну… Я просто всегда хотела придумывать истории. В детстве мечтала стать писателем. А потом, когда узнала, что есть такая профессия — сценарист, сразу загорелась.

— Ты молодец. Родители, наверное, тобой очень гордятся.

— Ага. Гордятся и волнуются.

— Каждый день звонят? — улыбнулась мама Никиты.

— Почти. Я каждый день пишу маме, что жива, здорова, и у меня все в порядке. Но она все равно не верит.

Мама Никиты рассмеялась.

У нас завязался вполне невинная беседа, и это прекрасно. Исчезло то чувство мучительной неловкости, что было в начале.

И я не ожидала, что разговор внезапно свернет на зыбкую почву.

— Хорошо, что у тебя есть Артур! — выдала мама Никиты.

Я растерялась и не знала, что на это ответить.

— Он за тобой присматривает, твоим родителям спокойнее. Он прекрасно ладит с молодежью. Правда, Никита?

Она говорит так, как будто Артур — древний старец. Ладит с молодежью… Да он сам молодой! Сколько ему? Тридцать пять? К пожилым его точно не отнесешь.

И да, мы с ним прекрасно поладили сегодня ночью…

Я снова начинаю ерзать от мучительной неловкости.

— Ты хорошо влияешь на моего сына, — внезапно выдает моя собеседница. — Серьезная, целеустремленная девушка. Раньше у него были какие-то вертихвостки.

— Мама! — предостерегающе восклицает Никита.