Привет! Я вернулся (СИ) - Филимонова Лина - Страница 41

Или подкараулит где-нибудь на улице…

Вернувшись в город, я в первое время постоянно ждала, что Матвей вот-вот появится передо мной. Пару раз мне даже казалось, что я вижу его в толпе. Но это был не он…

А, когда я пришла на работу, Тимур сказал, что пациент Иванов уехал, бросив восстановительный курс на середине. Получается, он улетел в Москву сразу после того, как навестил меня в пансионате.

И мне вообще не надо было прятаться от него в горах! Можно было вернуться еще пять дней назад.

Тогда он забросал меня сообщениями. Но я перестала отвечать после его признания в любви и обещания сделать все возможное и невозможное. Это звучало почти как угроза!

Он писал мне на следующий день, и еще пару дней. А потом перестал. Ведь я все равно не отвечала.

Я даже не открывала его сообщения, чтобы он не увидел, что они прочитаны! Я, как дурочка, пыталась прочесть их, пока они светились на экране.

И вот теперь Матвей уехал. И больше не пишет.

И я не знаю, вернется ли он…

— Похоже, наш план сработал, — произнес за ужином Паша.

— Какой план? — не поняла я.

— Твоему бывшему надоело ждать, и он свалил.

— А, да. Как мы и предполагали.

— Надеюсь, он больше здесь не покажется.

— Я в этом уверена, — сказала я.

И поднялась, чтобы убрать со стола.

А вечером, переделав все дела, я забрела в заброшенный сарай в дальнем углу нашего сада. В этом сарае вот уже пять лет лежат инструменты Матвея, с которыми он строил беседку и наводил порядок в моем доме. И до сих пор висит его джинсовая куртка.

Как-то в прохладный день он в ней работал, а потом повесил на гвоздь. Так она тут и осталась. Я много раз хотела выбросить все эти инструменты, остатки досок, труб, фанеры. И куртку.

Но руки так и не дошли.

У меня был еще один трофей, оставшийся от Матвея — его футболка. После того, как он уехал, я долго в ней спала. Так долго, что она истрепалась и начала расползаться по швам. И, конечно, никакого запаха Матвея там давно не было.

Но я выкинула ее только тогда, когда она совсем пришла в негодность.

А сейчас я смотрю на инструменты и куртку. Я так давно сюда не забредала. Я запрещала себе делать это! И вот я все-таки пришла.

Внезапно я поймала себя на том, что глажу джинсовую куртку Матвея.

Да что со мной творится?!

Это щемящее чувство, которое сейчас теснится в моей груди, очень похоже на то, что я испытывала пять лет назад.

Я хотела, чтобы Матвей уехал. И это случилось. Тогда почему мне сейчас так тоскливо?

Матвей

— Мы будем строить жилой комплекс на побережье, — заявил я своему заму.

— У нас же в планах Подмосковье…

— Планы меняются.

И хорошо, что это были только планы. И мы пока что на стадии согласований. Иначе потери были бы больше. А так — мелочи. Оно того стоит.

Два крупных строительных проекта я сейчас не потяну, поэтому Подмосковье сворачивается. Мы будем осваивать российские курорты. Вернее, один конкретный курортный городок.

— Так вот зачем вы туда летали…

— Ага, именно за этим.

— Как успехи? Есть какие-то договоренности?

— Будут, — коротко ответил я.

Гениальная идея замутить стройку в городе, где живут моя любимая женщина и мой сын осенила меня в самолете. А на курорте я занимался отнюдь не деловыми вопросами…

Вот я тормоз! Не мог раньше додуматься. Успел бы что-нибудь разузнать, за те дни, что был там.

Ну ничего. Главные вопросы все равно решаются здесь, а не в регионах. Я выясню, через кого можно внедриться в стройку на юге. У меня уже есть идеи.

Я так замотался, что никак не мог выбраться к родителям. Хотя мама просто обрывала мой телефон. Я постоянно обещал ей, что найду время и приеду, но никак не получалось. Она хотела знать все о Ване. Она требовала немедленно явить внука перед ее ясны очи.

А я говорил ей, что еще рано и что все это не телефонный разговор.

Я развил такую бурную деятельность, что у меня едва хватало времени на сон. Вот и сегодня не получилось выбраться. Слишком много вопросов нужно было решить в связи с предстоящим строительством.

Домой я добрался уже затемно. И только я ступил на порог, как раздался звонок домофона.

— Это мы! — услышал я радостный мамин голос.

Черт.

Нет, я, конечно, рад видеть своих родителей. Но после тяжелого трудового дня мне совсем не хочется подвергаться жесткому допросу. А он точно будет жестким!

— Привет! — встретил я их в дверях. — Вы бы хоть предупредили, что приедете, я бы заказал доставку из ресторана. В холодильнике шаром покати.

— Не переживай, у нас все с собой, — с усмешкой произнес отец.

И продемонстрировал мне две увесистые сумки.

Мама не стала даже здороваться. С порога выпалила:

— Где мой внук? Когда ты меня с ним познакомишь?

— Мам, еще рано…

— И почему ты не отвечаешь на мои звонки?

— Потому что ты звонишь с утра до вечера! А я, между прочим, работаю.

— Не надо мне тут!

Мама бросила на меня свой самый грозный взгляд.

Мне даже показалось, что она сейчас схватит меня за шкирку, как котенка, и хорошенько встряхнет. Ну, или отшлепает. Может, дело даже дойдет до батиного ремня…

Но нет. Лупить меня не стали. Вместо этого накормили пирожками, голубцами и даже холодцом. Еще мне достались яблоки из своего сада, какая-то особая малина и квашенная капуста. С голоду я точно не умру…

А вот от отравления ядовитым маминым взглядом могу.

Вот как у нее это получается? Одновременно подкладывает мне добавку, желает приятного аппетита, а сама сверлит взглядом так, что башка дымиться!

— Ну все, деточка наелся, — хохотнул отец, когда я откинулся на стуле. — Можно начинать расправу.

Но мама, вместо того, чтобы наброситься на меня с упреками и обвинениями, спросила каким-то странным жалобным голосом:

— Какой он?

И я сразу понял, о ком она.

— Классный пацан.

— На кого похож?

— На меня.

И я показал ей фотки. Не хотел этого делать, боялся, что она совсем потеряет контроль. Она и так в последнее время ведет себя неадекватно!

Моя мама, в общем-то, спокойный человек. Просто немного нетерпеливая. Как и я. Но сейчас она сама на себя не похожа.

— Божечки! — всхлипывала она, листая фото в моем телефоне. — Моя кровиночка! Мой сладкий мальчишечка!

И еще какие-то ути-пути. Минут пять без перерыва.

Я отвел глаза, испытывая щемящее чувство неловкости. Такой я свою маму еще не видел…

А потом телефон взял отец. Просмотрел фотки, сурово сдвинув брови и сжав губы в тонкую линию. Если бы я его не знал, то подумал бы, что что он сердится.

Но я его хорошо знаю.

Батя не сердится. Он просто прячет свои эмоции. Он считает, что настоящий мужик не должен распускать сопли и слюни. Настоящий мужик будет сурово молчать, даже если ему ржавой иглой без наркоза зашивают бандитскую рану.

Ну, или когда он впервые в жизни видит своего единственного внука.

— Хороший пацан, — буркнул отец. — Наш.

И я не мог не заметить, что голос его дрогнул. Так же, как рука, в которой он держал телефон.

А потом мне все же устроили головомойку.

— Ты неделю назад сказал, что у тебя есть сын, — начала мама.

— И жалею об этом, — перебил ее я.

— Что?!

— Рано было говорить. Все сложно.

— Что сложно? Что тут может быть сложного? Я хочу нянчить своего внука!

— Он не в Москве.

— Я это уже поняла. Ты мне даже город не назвал!

— Еще рано. Не надо было тебе говорить…

— В чем дело? В его матери? В Насте?

В прошлый раз я успел сказать маме ее имя.

Я кивнул.

— Как она может… Столько времени скрывала от тебя сына!

— Она не скрывала, мам, — устало произнес я. — Это я во всем виноват. Я не оставил ей даже номера телефона. Я исчез на пять лет…

— Да ты просто драный кобель! — в сердцах выпалила мама.