Мать не одиночка (СИ) - Литвин Светла - Страница 42

Такие, как мой Ваня сразу женятся.

— Ну да неприятно. А чего он говорит? Мужики они же часто тормозят, ты его спрашивала об этом? Может, занят, времени нет. Это мы просто всё, а твой, наверное, сюрприз готовит, на Новый год с предложением подкатит. Мой вон и дома-то не бывает сейчас почти. И так его не было, а сейчас с этим переездом скоро дети его забудут. Возвращается домой, когда они уже спят. Одна надежда на Новый год. — Оля тяжко вздохнула и глянула на часы.

Дети наши ещё спали, старшие были в детском саду.

— Да ну! Не спрашивала. Мне кажется, это будет совсем жалко выглядеть. Словно я в жёны набиваюсь.

— Жалко у пчёлки в попке! Ничего не жалко, ты женой хочешь быть? Или так и прожить с ним сожительницей? Просто спроси, что к чему, хоть какая-то известность. От недосказанности все проблемы, вот поверь мне! Давай кружку, я чаю подолью.

— Думаешь? А как сказать-то? Мы жениться собираемся или нет? Так, что ли? — я была неуверенная уместно ли это.

Но от Ольги такое услышать было ожидаемо. За недолгое, но продуктивное общение с ней успела понять, что она прямая как палка, но мне с моей прямотой до неё как до луны. Я, наверное, ещё подожду, нескоро решусь на подобный разговор.

— Можно и так, а что? Вполне. И спросить его про свободные отношения, если он ревнив, ему это очень не понравится. Глядишь и поторопится. — Ольга засмеялась, а я задумалась.

Вернувшись от Ольги, решила отвлечься от кипятящих мой мозг мыслей покупками в интернете. Уже накидала в электронную корзину приличную кучу новогодних безделушек, а самой интересной и забавной покупкой стал новогодний костюм для Егора. Нет я не выбрала ему наряд гномика или зайки, это был костюм как у его папы. Крошечный пиджачок и брючки с белой рубашкой, и галстук. Ваня запищит от восторга, и фотка классная получится. Мини-копия папы у папы на руках. Я только доставку оформила, а уже дождаться не могла, когда это чудо привезут. К костюму даже пинетки чёрные нашлись. Будет полный родительский восторг!

От дальнейшего приступа транжирства Ваниных денег меня отвлёк Егор. Проснулся после короткого вечернего сна и запросил есть. В очередной раз попыталась дать ему грудь, но опять впустую. Пошла с ним вниз на кухню готовить бутылочку и неожиданно столкнулась с Ваней на входе, тут и мама моя была. Отошла немного ближе к вечеру, но ушла обратно к себе, оставив нас с Ваней наедине, если не считать тёти Кати, которая готовила ужин.

— Привет! — радостный Иван поцеловал меня в губы не по-детски, тут же перехватывая капризного с голодухи Егора, меняя его на букет розовых пионов.

— Спасибо. Красивые. Как здорово, ещё даже семи нет, а ты уже дома. — такое раннее Ванино возвращение после его постоянных задержек нельзя было не заметить, прямо скажу — удивительно.

Я пристроила тут же цветы в вазу и принялась мыть руки, готовить смесь.

— Да у меня в кабинете радиатор лопнул. Там сварщики работают, потом уборщица будет кабинет драить. Я мог бы к Максу уйти или к отцу, но решил, что лучше дома поработаю. — Ваня был рад такой неприятности, что позволила ему сбежать домой.

— Я всё спросить хочу, ты только не подумай, что я жалуюсь, но так всегда будет? Будешь домой только ночевать приезжать? — передала ему бутылочку, теперь он мог кормить Егора и был этому очень рад.

Сиял прям как медный таз после чистки.

— Да ну нет, конечно. Это перед Новым годом так всегда. Проверки, годовые отчёты, новые заказы как с цепи все срываются под конец года успеть. Январь и февраль дохлые месяца, буду дома к семи и в выходные буду вам надоедать. Слушай, я тебя особо не напрягал, но ты теперь не кормишь, ты мне пожаришь картошечки? Соломкой. — Ванин взгляд был таким милым, что я даже пропустила мимо его колкое напоминание о том, что я теперь не кормлю.

Да и он так радовался этой возможности покормить Егора, что я не могла грустить на эту тему. Обидно, но не смертельно.

— Давайте я пожарю Иван Олегович? — встряла тут же тётя Катя, а меня прям приступ ревности обуял.

Еле сдержалась от грубости в её сторону. Видимо, надо к врачу срочно, что-то конкретно бушуют гормоны. Уже мужика к бабушке практически ревную.

— Я пожарю, мне несложно. Сковородку мне только выделите, пожалуйста. — улыбнулась я с трудом и милый тон держала с напрягом.

— Вы Екатерина Дмитриевна жарили уже, у вас она другая получилась. Я хочу Иркиной вредной соломки. — смеясь, заявил Ваня.

— Один раз невредно. — ответила ему, млея от его похвалы.

— Да ты не поняла. Она вредная соломка, потому что она соломкой тобой из вредности стала. Я ж у тебя кружечки просил, а ты мне что пожарила? — напомнил мне Иван мою выходку, удивляя тем, что о ней помнит.

— Соломку. — сейчас было смешно вспоминать, как я назло крошила кружочки на соломку надеясь, что есть не станет, а он всё равно её умял с аппетитом.

— Вот. Ну ты не отвлекайся, мы с Егором в гостиную пойдём. Да сын? Это бабское царство, нам тут делать нечего. — деловито заявил Иван, уходя, и унося Егора с кухни.

— Так, ты её сама Ирочка режешь, а я-то на тёрке тёрла, вот и не вышло у меня. — заметила тётя Катя, когда я уже резала картошку мелкой соломкой.

— Видимо да. — гнев мой в её сторону совсем отступил, ему на смену подкатила внезапная тошнота.

Причина ей была столь очевидна для меня, что в глазах кружочки поплыли. Я об этом ещё вчера читала, но как-то надеялась, что это зубки лезут у Егора, потому и от груди отказался.

— Поджарите сами? Что-то мне нехорошо. — медленно покинула кухню.

Сначала меня бросило в жар, а по пути в ванную комнату уже и холодным потом покрылась.

Если б с рождения Егора прошла пара-тройка лет, я может быть и забыла бы что такое токсикоз. Но тут всё в памяти слишком свежо. Ни с чем это не перепутать.

Пока склонялась над унитазом «обласкала» Ваню в мыслях как могла. Чёртов бык осеменитель, одного раза ему опять хватило, чтоб мне ребёнка заделать. После того первого раза в душе мы предохранялись, но уже было оказывается бессмысленно.

Конечно, тут уже не до подумать и подождать. Надо было решать вопрос с Иваном прямо сейчас. Если ему одного ребёнка мало для предложения, может второго будет достаточно? А если нет? От этой мысли опять затошнило, зря только умывалась.

А когда я в очередном приступе тошноты склонилась над унитазом, в дверь ванной комнаты постучал Иван.

— Ир, тебе совсем плохо да? Может в больницу? — спросил он из-за двери.

— Нет блин! Лучше в загс! — выкрикнула от злости, но он-то ничего, конечно, не понял.

— Что говоришь? — переспросил меня скребясь в дверь.

Ага! Так прям и открыла!

— Ничего! Уйди, а?! — нервы мои были на пределе, до скандала вот прям рукой подать, а при Егоре выяснять отношения уж точно не хотелось.

На удивление Иван послушался. Так я наивная подумала. Когда еле живая выползла из ванной комнаты, его уже и дома то не было. Мама развлекала Егора сидя на диване в гостиной.

— Где Иван? — мрачно спросила, даже Егор удивился от моего голоса.

Скуксился на секунду маленький.

— В офисе там стряслось у Ивана. Он туда и поехал. Злющий как собака, серьёзное что-то. Ну ты, как? Чем-то отравилась? — мама, так активно объясняла, что у Ивана случилось, что я сразу поняла, врёт она, не имеет понятия, где он.

Куда только он свалил? Неужели догадался и зол теперь? Да ну бред!

Но мне же нельзя нервничать, а пока он вернётся, я себя доведу до истерики.

— Мам присмотри за Егором да? Пойду позвоню Ване. — я уже направилась в сторону лестницы, но мама меня остановила.

— Не могу я за ним смотреть. На, бери ребёнка и не выдумывай глупости всякие, что ты сейчас зятьку моему будешь нервы мотать? Он за рулём! Ещё врежется, не дай бог, во что, а ты будешь виновата. На! — буквально спихнула в руки мне сына, Егор ещё и разревелся от такой неожиданной смены бабушкиного настроения.

— Он тебе не зять! — эмоции переполнили, уже и ребёнок не сдерживал, только покачивала его, но ему-то от этого ни холодно, ни жарко, плачет он и всё тут.