Любовь на кофейной гуще (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна - Страница 32

— А я тут при чем? Мне ни его раскаяние, ни такие подарки, наверняка, на Маргариту Владимировну или отца его оформленные, не нужны, — хмыкнула Настя, еще с непривычкой обходя комнаты и присматриваясь к квартире Андрея.

Так все… ново, в общем.

— Настя! Да как ты так можешь?!

— Как именно, мам? Из семьи уйти, по барам с другими шляться, и не только по барам, три месяца домой не звонить даже, дочкой не интересоваться, да? Так это не я, ты номер для упреков перепутала, извини, — вот не удержалась от издевки, хоть и осознавала, что бессмысленно во многом.

По сути, мать она понимала, и почему та так нервирует — тоже. Видно, ей утром сваха позвонила, рассказала про сына своего, «раскаивающегося», про вчерашнюю попытку склеить брак, которую Настя, неблагодарная, не оценила, порыва и искренности Павла не поняв… Накрутили ее мать, короче, чтоб та повлияла.

Вот что было непонятно и интересно: рассказал ли Павел о том, что квартиру продавать решил, потребовав часть ему вернуть? Или это от матери утаил, стесняясь до конца в своем истинном обличье признаться? А может, еще и ей такое требование приписал?.. Что противно, она теперь в самое худшее о нем поверить была готова. И от того мерзко на душе.

— Настя! Каждый ошибиться может, главное, что он понял и раскаялся!

— Ошибиться может каждый, мам, — не спорила она, в отличие от родительницы, голос не повышая.

Еле уложила на дневной сон Лукию, дочку переезд точно перевозбудил, хныкала, ныла. До трех часов не могла уснуть, хоть было видно, что сама уже мучится.

— Только это не значит, что я должна его ошибку своим наказанием делать. Я — взрослый человек и ситуацию могу здраво оценить. Павел просто устал, чуть нагулялся, где-то в комфорте ужался, вот и потянулся за удобством. А мне это не нужно, мам. Чтоб через год его опять накрыло? Или раньше? Зачем мне рядом такой мужчина, на которого ни в чем положиться нельзя? — передернула плечами, замерев у огромного окна во всю стену, изучая новый для себя вид, непривычный ракурс на тот же город.

— Раньше же устраивал! — хмыкнула мать, явно недовольная ее доводами. Но ведь и не опровергла ни одного из них.

— Раньше мне сравнить было не с кем, да и ума не хватало, мам. Привыкла.

— А теперь что, насравнивалась? — точно поняв, о ком речь идет, еще более недовольно ворчать мама начала.

— Нет, не в сравнении дело, — усмехнулась Настя. — Теперь я просто любимого мужчину встретила. И это… Это вообще не про сравнение, мам. Это другая категория. И другое понимание жизни совершенно!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Вот так прям и любимого?! Когда понять-то успела? Ты его близко знаешь всего ничего, — не было похоже, что мама готова принять ее решение и выбор. Злилась.

Но Настя в самом деле уже большая, так что это ее не испугало. Да и смотрела теперь на все иначе.

— Я Павла много лет знала, и что? Кому и чем это помогло? Ты тоже, кстати. И да, он когда жаловался мамочке, рассказал, что вчера потребовал ему деньги за половину квартиры отдать? Или срочно продать квартиру, если у меня наличных нет? Или эту деталь ваш «раскаивающийся грешник» пропустил? — может и, зря, но не удержалась.

— Как это, продать?! — мама, похоже, была шокирована. Наконец-то.

— А вот так, мам. Просто. И развод Павел сам хочет. Так что не нужно мне рассказывать, кого и как мне прощать, а кого любить нужно, хорошо? Я сама разберусь, уже совсем не маленькая. И в том, что Андрея я люблю, да и уверена в этом мужчине на все сто процентов, мам. Потому хватит… Просто хватит…

И сама вдруг замолчала, ощутив, как ее со спины обняли, крепко, с некой жадностью даже, сжали сильные теплые руки. Оглянулась удивленно, и расплылась в улыбке — Андрей приехал.

Она не слышала, как он зашел в квартиру, отвлекшись на разговор. Засмотрелась в его глаза, непривычные, какие-то полные жгучих, счастливых искр и эйфории, которая вдруг и на нее перекинулась, хоть и не разобралась еще ни в чем.

— Я потом перезвоню, мам, — бросила в трубку, отключаясь. — Ты так рано? — успела удивленно выдохнуть до того, как в ее губы просто впился его рот.

И голова вдруг закружилась. Вот в момент! Так жарко и страстно он ее нежданно целовать принялся. Аж до потери дыхания, до пульса, в одну секунду взметнувшегося до двухсот, показалось! Абсолютно непривычное настроение Андрея, но до чего сладок этот поцелуй! Аж до остроты какой-то, до взмокшего затылка, до дрожи в коленях… И прерываться не хочется, плевать, что уже задыхается!

— Ох! — жадно вдохнула, когда он отпустил губы на секунду, поняла, что на нем повисла, цепляясь руками за шею мужчины. — Ого… Ты так за три часа соскучился? — посмотрела на него затуманенным взором.

— Соскучился! — со смешком подтвердил Андрей. — А еще безумно рад, что ты меня без всяких сомнений любишь, оказывается… Только почему об этом знают все, кроме меня? — заломил в шутливой претензии бровь.

А Настя сама расплылась в широкой улыбке, осознав, что он ее разговор с матерью услышал.

— Разве ты моей любви не чувствуешь? — спросила, чуть лукавую гримасу состроив.

— Чувствовать — хорошо, а своими ушами услышать от тебя — это ж как медом на сердце, радость моя! — вроде рассмеялся… И вновь к ее губам припал!

Вообще по-новому, с жадностью, явной потребностью и страстью, будто не мог уже этого скрывать. Словно она этими словами для него некое новое измерение открыла! Но и трепетность в каждом его касании ощущалась и прослеживалась! Вот что у нее реально дыхание отбирало!

— Люблю! Люблю! Люблю очень! — выдыхала, отзываясь на его поцелуй так, как ни на одну ласку в своей жизни, наверное. Немного одурманенной, до безумия некого счастливой ощущала себя. — Кажется, с той минуты, как на пороге палаты увидела в носках и бахилах! — вроде тоже улыбается, а сама изнутри гореть начинает.

Трясет, но такой хорошей дрожью, тянет к нему, как притяжением земным.

— Так вот, чем я тебя сразил, — рассмеялся Андрей в ответ. — Носками! Меня отец еще в детстве научил, как важно, чтоб они были чистыми! — но Настя видит, что и в его глазах полыхнуло костром того же пламени.

Начала сама короткими поцелуями его лицо покрывать: скулы, губы, щеки, подбородок! И до глаз, бровей бы добралась, да высокий он, не могла достать, и на носочки поднявшись!

— И носками тоже, — не осталась в долгу со смешком, обхватив руками его плечи.

Такие широкие, надежные, уже столько раз обеспечивающие ей поддержку. Как ему объяснить словами то, что сама только на уровне сердца понимает, ощущая больше?

— Только сильнее тем взглядом, скорее, каким ты на меня тогда смотрел… — прошептала, вернувшись к его губам. — Теми поступками… Думаешь, глупо влюбиться в роддоме? — посмотрела на него сквозь ресницы, то ли подшучивая, то ли и правда немного смутившись.

— Я сам в тебя там по уши влюбился, радость моя! — у него такая улыбка на лице расплылась! Она не смогла отвести взгляд просто! — Так что если и глупо, то это наша общая глупость… Хотя мне это самым лучшим, что со мной случалось, кажется! — вдруг хрипло признался мужчина.

И так нежно коснулся ее губ, будто печатью поцелуя свою клятву подтверждая, что Настя невольно застонала тихо. А его от этого как невероятным напряжением свело, ощутила накал в каждой мышце под своими руками в его теле.

— И мне так кажется… Люблю невероятно сильно! Даже не знала, что умею так! Но вы с Лукией меня научили, в полной мере показав, на эмоции какой силы я способна, оказывается! — тоже вдруг севшим голосом, но так откровенно и до глубины перед ним свою душу распахнув, выдохнула!

— Настенька! А я тебя как люблю! Ведь поклясться мог, что такой любви просто не бывает, или не для каждого приготовлена… Разве что в книгах, «раз в ніколи»*, — хриплым голосом отозвался Андрей, еще сильнее сжимая свои руки, так, что объятия впечатывали Настю в его тело. — Но вы со Светлячком все мои холостяцкие установки до основания разрушили… Кстати, а Лукия где? — вроде и оглянуться думал, заметив тишину, видимо, но так и не сумел будто бы оторвать свой взгляд от ее лица.