Амброзия (СИ) - Билык Диана - Страница 37

Девушка вобрала его в себя одним движением и томно выдохнула, обдав лицо теплом. Ее глаза горели, кожа покрылась бусинами пота, а губы приоткрывались и просили поцелуев. Еще и еще.

Укол в плечо почти не почувствовал. Лина стиснула бедра и взглядом попросила его остановиться. Не нужно было просить: она и так повелевала им. Пулю вытащила быстро, словно всю жизнь безжалостно разрезала человеческую плоть и ковырялась тонкими пальцами в окровавленных ранах.

Металл цокнул по плитке, а Лина наклонилась и облизала Кириллу губы. Он беззвучно кричал ей в рот от боли и боролся с тьмой. Отпускало тяжело, долго. Сил не хватало, и девушка израсходовала резервы. Только бы не глотнуть лишнее…

– Лина, осторожней. Не отдавай слишком много. Я, боюсь, что не смогу себя контролировать…

– Тише, – прерывая слова поцелуем, Лина ускорила темп.

Боль мучила недолго. Сквозь глухие ноющие ощущения пробивались искры экстаза. Кирилл сдерживал себя и почти рвал сладкие губы зубами. Он пытался оставаться в сознании и не сорваться. Лина хоть и не человек, но сейчас слишком ослабла. Он не может ее сломать. Не сейчас, когда понял, как она для него важна.

Но вожделение отравляло кровь и разум. Власов сходил с ума от запаха страсти, горел от каждого движения, рывка, толчка… И не понимал, что творит.

Лина упиралась руками в стену и принимала его. Глубоко. Настойчиво нанизывалась и дышала со стоном в покрасневшее небо.

Кирилл из последних сил попытался отодвинуть пик и даже оттолкнуть девушку, потому что, казалось, под его пальцами лопается кожа на ее бедрах. Снова выступили когти, зубы зачесались, и тьма накрыла одновременно с оргазмом. Будто шваркнули по голове дубинкой.

Пришел в себя от сковавшего спину холода. Он сидел на земле, Лина была сверху, все еще удерживая его внутри себя. Он все это время пил ее…

– Лин, – тихо позвал Кирилл и немного пошевелился. Голова девушки рухнула набок, и руки сорвались с плеч. – Не-е-ет, прошу… – взмолился и стукнулся затылком о кирпич.

Трясущимися пальцами проверил девушке пульс. Он был. Но очень слабый.

Перенес Лину в дом, укрыл покрывалом, а затем долго и жадно целовал губы, щеки и лоб. Шепотом просил прощения. А когда глаза застлало проклятыми слезами, выбежал на улицу и, прихватив нож и лопату, до истощения и слабости косил и резал траву во дворе. Пока не стало совсем темно. Только тогда вернулся в дом.

Заряженный фонарь освещал комнату и маленькую фигурку Лины. Она постанывала немного, но как же Власов был счастлив, что жива. Еще одной смерти он не перенес бы. И сейчас, от осознания, что все обошлось, так хотелось жить. Как никогда.

Чтобы отвлечься, занялся уборкой. Вынес скелеты, завернув их в старую простынь, и решил, что рано утром похоронит их в лесу по-людски. Занес в дом чистой воды, благо коагулянта было еще много. В старой и заваленной хламьем и обвалившейся глиной кухне нашел несколько тарелок, вилок, чашек и надколотое широкое блюдо. Когда все хорошенько вымыл, выложил на последнее печеную рыбу. В сумке нашел сухие закуски, что брал с собой в дорогу. Мелкие подушечки приятно просыпались на посуду.

Вернулся еще раз на улицу и нарвал самых спелых фруктов. Несколько часов назад он испробовал виноград и пока не умер от отравления, значит, они неопасны. С одной части выжал руками сок прямо в чашку, другую красиво выложил на тарелку. Румяные яблоки так и просились в рот, но Кирилл решил стойко подождать пока Лина отдохнет, чтобы поесть с ней вместе. Даже если придется ждать до утра.

Еще долго возился в постелью. Из другой комнаты перетащил скрученные матрацы и перестелил их на кровать. Старые сжег на улице. Вместе с кучами травы и другим хламьем. Пока костер полыхал и освещал искрами половину неба, Кирилл разобрал колыбель и сложил ее в другой части дома. Там надолго задержался у полки с книгами. Выбрал «Звездные корабли» Ефремова: она призывно золотилась корешком, и прихватил папку с фотографиями. Прямо перед глазами стоял стеклянный и мутный от грязи шар и небольшая голубая книга. Стер пальцем пыль и, увидев надпись «Ежедневник», взял и ее тоже. Вдруг что-то ценное. В последний момент и шар забрал, пусть Лина порадуется игрушке.

В шкафу нашлось чистое постельное белье, только слегка пропахшее сыростью и старостью. И одежда для Лины. Мягкая, хоть и выцветшая, футболка и узкие штаны из тонкого трикотажа. Как это все сохранилось, можно было только догадываться.

Кирилл знал, что сегодня их сон никто не потревожит. Он не понимал почему, но чувствовал это. И почти не волновался. Только дверь все равно закрыл на крючок и в ручку просунул надтреснутый, но еще крепкий держатель лопаты. Мутанта такой замок не удержит, но мелких кровопийц – вполне. Хотя ни скворцов, ни зверей пострашней не было слышно поблизости. Будто они разбежались, когда услышали запах хищника. Кирилла.

Когда переносил Лину на кровать, она что-то шептала. Не стал вслушиваться. Все что нужно она и сама ему расскажет со временем. Если захочет. И он расскажет, когда будет готов.

Утром Лина не проснулась.

Затем прошел еще день и еще. Девушка похудела и побледнела, а на коже выступили жуткие гнойные волдыри.

Кирилл не находил себе места. Рыбу пожевал немного и выбросил: она оказалась ужасной на вкус. Хищники и Наум не тревожили, что казалось подозрительным. Власов был настороже каждую ночь, но в округе словно время остановилось, и все живое вымерло. Кроме мелких грызунов и пакостных мутантов-собак. А еще, что странно, почти не попадались птицы. Никаких тебе скворцов или более крупных пернатых.

К дому каждый день приходил лохматый зверек. С виду жуткий и страшный, но на деле совсем безобидный. Порычал, но с удовольствием доел прожаренную рыбу, и ушел. Это было при свете зеленого солнца, потому Кирилл особо не боялся гостя. Днем кровопийцы и мясоеды здесь не выходят, только рыбы нападают, но к реке Власов спустился только раз, чтобы проверить переход к лесу.

Пришлось мастерить из старого сарая кладку, и на это ушел еще целый день.

Кирилл вытер рукавом вспотевший лоб и заглянул в окно. Лина лежала в том же положении, что и утром. Как девушке помочь, он не представлял. Как дать ей сил, когда сам выдохся? Да и в таком состоянии она будет не в силах принять его помощь. И пойти дальше они не могут и вернуться за помощью некуда. Остается ждать и верить в чудо.

На закате Власов приходил в дом, обмывал девушку влажной тряпкой, разминал мышцы, расчесывал, поил ее и ложился рядом. Она стонала и даже глотала воду, но не просыпалась, будто провалилась в необъяснимый затяжной сон.

Кирилл потерял счет времени: дни мелькали, словно их кто-то отрывает на календаре, а Ангелине становилось хуже. На бледном лице выделились синеватые глазницы, волосы слиплись и напоминали черные сальные нити.

Пока строил кладку, молился. Не умел никогда это делать, но помнил, как бабушка становилась у иконы и складывала руки возле подбородка. Вспоминал по крупицам, по слову, будто заново учился ходить, и через неделю уже проговаривал молитву про себя неосознанно. Ничего не оставалось, кроме слабой веры, хотя Кирилл даже не представлял во что.

Последние несколько десятков лет Аконит заполонил пространство, и человечество поклонялось только ему, позабыв старые религии. Компьютерный разум вычистил архивы и удалил всех конкурентов. Ловко и быстро стал управлять электронными системами, контролировать любое передвижение людей и владеть всеми современными технологиями. Поговаривали, что в будущем Аконит обещал миру подарить механические конечности, замену важных частей тела, любых костей и даже органов. Все это сказки и фантастика, как и клонирование, что уже больше ста пятидесяти лет не могут довести до ума. Овечка Долли и ее потомство – давно стали насмешками СМИ и задорными сюжетами для фильмов.

Кирилла и многих здравомыслящих людей пугал тотальный контроль пиксельного бога, или цифрового. Да контроль чей? ИИ? Смешно. Да, Кирилл родился, когда мир уже погряз в электронных сетях всецело, но бабушка еще успела рассказать и передать внуку, каким был мир До перемен. Искусственный интеллект – всего лишь программа, и в ней нет ничего Сверхъестественного. Нет чудес, нет Святого духа. Ничего нет. Одна пустота.