Ромашка для ведьмы - Валентеева Ольга - Страница 5

– Вот зря тебя вчера обедом кормила, – буркнула я под нос.

Ромашка только пожал плечами и пошел еще быстрее. Догнала его и постаралась идти вровень, а затем и вовсе вырвалась вперед.

– Вообще-то нам тут повернуть надо было, – окликнул меня некромант на перекрестке. – Но, если ты настаиваешь, можешь идти дальше.

Вот гад! Я развернулась и с гордым видом прошествовала мимо него. На этот раз Ромашка не отставал, а шел вровень. Он заметно наслаждался солнечными лучами, которые в это время суток еще не жарили, а лишь приятно согревали кожу.

– Люблю весну, – сказал он, заметив мой взгляд.

– Ты неправильный некромант, – ответила я. – Некроманты должны любить темные подземелья, старые склепы.

– Ненавижу подземелья!

– О чем я и говорю. Ромашка, а ты уверен, что некромант? Может, на столбе того… ошиблись?

Мой спутник промолчал, только странно передернул плечами.

А я даже начала находить в прогулке некое удовольствие. А что неприятного? Солнышко светит, птички поют. Спину есть кому прикрыть, хоть я и не слишком доверяла случайному спутнику. Пешие прогулки я любила, а когда собирала травы, и вовсе могла бродить целыми днями. Так почему нет?

Солнце было уже высоко, когда желудок требовательно заурчал. Пора завтракать.

– Давай выберем место и перекусим, – обернулась я к Ромашке. До сих пор было дико называть этого жуткого типа таким милым именем. Ромашка – вообще цветок полезный, от многих хворей помогает. И от простуды, и от нервов. Впрочем, мой новый знакомый от нервов вполне может помочь. Упокоить, например, чтоб не… нервничали.

– Ты как-то странно на меня смотришь, – прищурился Ромашка. – Мы, кажется, шли искать удобную полянку. Нет?

– Да, – ответила я. – Идем.

И свернула к березкам, росшим неподалеку. В тенечке можно было сесть на свежую травку, достать сверток с мясом, оценить, что он стал на треть меньше…

– Я тебе что говорила? Не лезть к моим припасам! – накинулась на Ромашку.

– У-тю-тю, какие мы грозные. – Он улыбнулся во все зубы. – Тебе жалко, что ли?

– Не жалко, но идти нам еще долго, а есть будет нечего.

Мясо спрятала, оно подождет, а вот пирог доесть надо. Разломила остатки на две равные части и одну протянула этому проглоту, а от второй с удовольствием откусила большой такой кусок. Эх, хорошо! А на сытый желудок и думается лучше, поэтому я миролюбиво спросила у Ромашки:

– А если честно, за что тебя ищут?

Он только усмехнулся.

– Поделишься мясом – расскажу.

– Тебя что, вообще не кормили? – Я улыбнулась в ответ, но достала сверток Ромашке, а себе – флягу с водой. Хорошая ведунья – запасливая ведунья.

– Почему? Иногда кормили. – Он сделал большие глаза. – Конкретно в этом городе меня ищут за то, что я наставил рога одному очень влиятельному господину. Точнее, меня угораздило попасться, а рога у него давно уже ветвистые. Мне было негде переночевать, а супруга градоначальника пригласила на ужин.

– Я так понимаю, не в первый раз? – усмехнулась я.

– Не в первый. Зачем отказываться? Женщина красивая, еда вкусная, муж – дурак.

И Ромашка, проглотив последний кусочек, упал на траву и закинул руки за голову. Счастливый человек: не думает о будущем, не вспоминает о прошлом, живет сегодняшним днем. Вот Ромашка очень похож на счастливого человека.

– Ладно, идем. – Он поднялся на ноги и протянул мне руку. – Путь неблизкий. Как смотришь на то, чтобы заночевать в Сосновихе?

– Неплохо смотрю, – ответила ему. – Тем более в Сосновихе меня точно никто не знает, потому что мне неведомо, где это.

И мы зашагали дальше. Я даже приноровилась к быстрому шагу Ромашки, и наш путь приобрел особую прелесть и скорость. Мы еще раз остановились на обед, а когда вечером впереди показались покатые крыши деревушки Сосновихи, я чувствовала себя вполне довольной жизнью.

– Надеюсь, здесь не найдется соблазненных тобой девиц? – поинтересовалась у спутника.

– Нет, – усмехнулся он. – Здесь – нет. Я был в Сосновихе всего однажды, и то давным-давно.

– Вот и ладненько, идем искать ночлег.

Мы ступили на единственную в деревушке улицу и осмотрелись по сторонам. Я выбрала домик среднего достатка и свернула к нему. Постучала в двери.

– Здрасте! – выглянула оттуда женщина в домотканом платье и сером переднике. – Чего вам?

– Добрый вечер. – Я постаралась мило улыбнуться. – Не примете ли двух путников на ночлег?

– Места нет.

И дверь закрылась, а настроение поползло вниз. Ниже, ниже… Кажется, ночевать мы будем в кустах. Обернулась – Ромашка уже шел к двери куда более бедного домика. Постучал, белозубо улыбнулся, сказал пару слов и махнул мне рукой. Надо же! А у него талант. Я не стала артачиться и следом за ним вошла в небольшой домик. Внутри умопомрачительно пахло хлебом. А хозяйка, миловидная женщина лет сорока, тут же усадила нас за стол. Пока мы ели, узнали о ее жизни все: что муж помер, детишек двое, старший взрослый совсем, у него уже свой дом, младший зарабатывает на жизнь в городе. При этом Ромашка быстро жевал и кивал, успевая расспросить обо всем на свете.

– А на той неделе беда у нас случилась, – сказала хозяйка дома. – Староста помер. Похоронили его, а он ночью возьми и приди домой. Теперь каждую ночь по деревне шастает. Мы скинулись, кто сколько может, чтобы некроманта в городе отыскать, так только где его сыщешь? И денег маловато будет.

– А сколько платите? – поинтересовалась я.

– Двадцать медяшек.

Я уставилась на Ромашку. Сумма-то немалая. Он зажевал быстрее.

– Ромаш. А Ромаш? Может, поможем людям? – спросила у него.

– А вы что, некромант? – Глаза женщины тут же зажглись надеждой.

– Ну… да, – брякнул Ромашка. – Вот только не знаю… Я давно не практиковался.

– Ромаш, миленький! – Хозяйка вцепилась в него железной хваткой. – Помогите, мочи нет! Мало того что приходит, старый греховодник, так еще и девушкам житья не дает! В окна подглядывает, стучится, свистит. Мы вам и денег дадим, и еды на дорогу!

– Хорошо. – Кажется, Ромашка был не рад подвернувшейся удаче. – Где, говорите, похоронили старосту?

– Так на деревенском погосте, тут недалече. Взглянете?

– Взгляну. Идем, Марьяна, ассистировать будешь.

За окнами стремительно темнело. Я? Ночью и на погост? Испуганно икнула, но тихо ответила:

– Хорошо. Идем.

Вот зря я в это ввязалась. Ой как зря!

Кто никогда не видел деревенских погостов Альбертины, тот многое потерял. Они выглядели почти живописно: ровные ряды колышков, на которых колышутся веночки, сплетенные из трав и цветов. На колышках гвоздем нацарапано, кто и где покоится. Но то, что кажется мирным при свете дня, в сумерках навевает суеверный страх, а ночью и вовсе пугает. Поэтому я вцепилась в надежный локоть Ромашки и не отставала от него ни на шаг, а хозяйка дома вела нас меж нескольких свежих холмиков.

– Вот! – указала она на самый высокий. – Тут он и лежит, староста наш, Эваш. Видите, какая земля рыхлая? Мы уже тут и заклинания произносили, и по-хорошему просили, и еду оставляли. Ан нет! Шастает, тать проклятый. И девок пужает.

Мы покивали, и тетушка оставила нас наедине с могилкой, а сама поспешила к дому.

– Что будем делать? – спросила у Ромашки.

– А мне почем знать? – нахмурился тот.

– Как это – почем? Ты же у нас некромант, – напомнила я спутнику.

– И что с того? Сила не спрашивала, кому доставаться. Пришла, и все. Но я не говорил, что являюсь практикующим некромантом. Ладно, по твоей глупости придется ночевать тут. А утром заберем вещи, деньги, скажем, что староста навеки упокоился, и пойдем дальше.

– Подожди! Это ведь нечестно, – возмутилась я.

– Нечестно – за меня решать, браться мне за работу или нет. Ты у нас кто, ведунья? Вот своими делами и ведай.

И демонстративно отвернулся. Ой, не очень-то и хотелось беседовать! Но мне, откровенно говоря, было страшно, поэтому я отошла от Ромашки на четыре шага, села на поваленное бревнышко и тихо запела. И даже не про похождения князя Альберта, прошу заметить. А вот когда старческий тоненький голосок начал мне подпевать, вздрогнула и замолчала. Стало совсем темно, только лунный свет разливался по погосту.