Быть женой чудища закатного (СИ) - Лерой Анна "Hisuiiro" - Страница 40

Не о Геспере. С ним, как мне показалось, у нас что-то наладилось. Какое-то странное, пока непонятное, но наладилось. Симпатия это или, может, согласие со сложившейся ситуацией — да кто ж его знает? Но не стоило заглядывать человеку в голову во время путешествия. Доберемся до крепости, я осмотрюсь, сделаю выводы и уже тогда спрошу все, что меня заинтересует. Все просто! Наверное… Все-таки я не знала, какой прием меня ждет. Это нервировало. Правда, сейчас не стоило моего внимания.

Сумеречные твари… Вот что беспокоило. Я привыкла жить в тишине и спокойствии. Наша синикия находилась близко от Аполиса и от Авгериноса, если кто и попадался из подобных чудищ людям, то об этом быстро становилось известно. И прилетали рассветные стражи. Но сами случаи были редкими. Я лично только истории слышала. А за последние дни видела тварей уже больше, чем за всю предыдущую жизнь.

Чуть дальше в глубь удела — и оказалось, что все не так и хорошо. Здесь меньше света и больше теней. Смерти бывают, ужасы бывают. Хотя чему я удивляюсь? Одна из версий, из-за чего охима моих родителей разбилась, это как раз из-за нападения Сумеречных тварей. Просто бабушка долго скрывала от меня какие-либо упоминания об этом. Чтобы мне кошмары не снились.

Одно стоило сделать сразу же — переместить метатель ближе к себе. Да, неповоротливое оружие, недоделанное, но все-таки оружие. Раз мой муж — чудище… точнее, закатный страж, то и мне нужно соответствовать. Научиться себя защищать. Ведь, скорее всего, чем дальше мы будем ехать вглубь Закатного удела, тем больше Сумеречных тварей будет.

Как только я услышала какой-то шум в предбанной комнате, мне сразу же стало неуютно, хотелось сильнее спрятаться. Что-то внутри меня протестовало, чтобы другие люди ходили рядом, издавали звуки и, не дай Эос, пытались со мной поговорить. В принципе уходить и правда было пора. Я чувствовала, что меня клонило в сон. И как только незнакомые мне нэары вошли в комнату, я шмыгнула из нее. Как раз появилась возможность переодеться в одиночестве.

За окнами уже сгустилась синеватая тьма, видимо, я немало просидела в терме. Но Геспер так и не вернулся в нашу комнату. Я даже немного вздохнула с облегчением. Говорить сейчас не хотелось. Пусть Геспер и сам не из болтливых, но наверное, он захочет меня спросить о самочувствии или еще о чем… А у меня нет сил ни на ответы, ни на то, чтобы держать глаза открытыми.

На столике возле кровати внезапно обнаружился то ли обед, то ли ужин, накрытый белой тканью. Жевать не хотелось, хотя еще пару часов назад я была не против бы поесть. Кровать же манила сильнее еды: я поддалась ей и почти сразу заснула. А у Геспера, если что, был ключ.

Просыпалась я со стойким ощущением, что залезла под охиму, чтобы уточнить повреждения ходовой части, а та возьми и придави меня. Не до смерти, конечно, но выпутаться было тяжело. А еще механизм отчего-то был такой горячий, не обжигающий, но очень хотелось вытянуть хотя бы ногу из этого кокона тепла.

Я недовольно мугукнула, не открывая глаз, попыталась отстранить от себя эту тяжесть, но пальцы вместо твердой поверхности металла вдруг коснулись очень горячей кожи. Человеческой. Конечно, я сразу открыла глаза. А в следующий миг уже возмущенно зафырчала.

Нет, спать мы вместе не будем! Вот не будем!

Геспер положил на меня не только руку — а уже она была тяжелой, но еще и ногой обхватил. Я тоже любила в жаркое время скатать одеяло в этакий рулет и спать, обняв его руками и ногами. Но сама в роли этого «рулета» выступала впервые!

— Геспер, — тихо прошептала я, но муж продолжил безмятежно сопеть в мою макушку. А на постукивание по груди и на щипки он не реагировал!

— Ну, Геспер, погоди!.. — увы, своим шевелением я добилась усиленной хватки: меня буквально вжали в чужое тело. Зато мне удалось высунуть одну ногу на волю. В комнате было прохладно, и вылезать из-под одеяла почти мгновенно перехотелось. К тому же сонное дыхание Геспера и меня убаюкивало.

Нет, спать мы с ним будем только на отдельных кроватях! Да, так и сделаю. В следующий раз…

Я проснулась в неожиданно отличном настроении. Никто сверху не придавливал, было приятно тепло, а кокон из одеяла принадлежал только мне. Свободного места хватило, чтобы потянуться во все стороны и даже немного раскинуть руки. И как раз тогда я только поняла, что все-таки не одна в кровати. Просто одеяло, наверченное на меня, перекрывало обзор.

Геспер спал, вытянувшись на краю, ничком, лицом почти полностью в подушке. Мне было видно лишь край щеки. Неужели это я его так выпихнула? Из одеяла ему достался только один угол, все остальное я тщательно подгребла под себя. И нет, стыдно мне не было, уж что, а замерзшим Геспер не выглядел. На всякий случай я потрогала ладонью его голое плечо и убедилась, что оно очень даже горячее. К тому же спал он в мягких штанах, так что все, что ниже спины, замерзнуть тоже не должно было. Так что я успокоилась.

Утро было ранним, сонным и приятным. Я села на кровати, зевнула и наконец смогла осмотреть комнату гостевого дома более внимательно. Простая мебель, приятные картины на стенах, и на светильниках не экономили. А занавеси на окнах пропускали солнечные лучи, осыпая все вокруг теплыми яркими вспышками.

Мой взгляд на пару мгновений остановился на столе, где под белой тканью, кажется, ждала еда, а потом все-таки вернулся к Гесперу. И как он только на кровати поместился? Мне казалось, что его ноги должны свисать, но нет. Кровать может особенная — широкая и длинная?

И спина такая… ого-ого! И тоже в крапинку. Рыженькие пятнышки покрывали еще и плечи. Я даже потрогала парочку, сначала осторожненько, а потом уже и всей ладонью. Муж-то мой, почему бы не потрогать? Там, где на спине у закатного стража появлялись крылья, я нащупала две тонкие бороздки. На белой коже их почти что не было видно. Интересно, это связано с превращением или боевые шрамы? И остаются ли вообще шрамы на теле человека, если он получил ранения в образе стража? Вопросов становилось все больше.

Но тут Геспер шумно выдохнул в подушку и заворочался. Я сразу же убрала руки. Будить его я не собиралась. Пусть спит, все-таки дорога была беспокойной, да и потом, я не знала, во сколько Геспер вернулся в комнату. Может, он до рассвета с Менандром общался? Одно хорошо — запаха алкоголя не было. Дядюшка Одиссеус, бывало, наливался вином — и тогда по всем коридорам дома плыли ароматы перегара. А Геспер пах все так же приятно.

Вылезать из-под одеяла оказалось не так и комфортно, в комнате было прохладнее, чем я ожидала. Но если сразу же натянуть на себя какую-то одежду, то и проблемы не будет. Я прокралась в ванную комнату, чтобы умыться, а потом также осторожно отбросила ткань на столе. Под ней действительно оказался не то завтрак, не то вчерашний ужин. Шуметь мне и правда не хотелось, так что я собрала с собой пару лепешек и сыр, накинула на плечи еще и кофту и вышла из комнаты. Правда, будучи уже почти на пороге, я вернулась обратно и накрыла Геспера одеялом. Так он точно не замерзнет. А если будет жарко, выпутается.

На первом этаже гостевого дома заметно было шевеление: понемногу постояльцы просыпались и расходились по своим делам. Но до шумной деятельности, видимо, было еще время. Ни с кем заговаривать не хотелось, я только кивнула работнику возле приемной и попросила ключ от помещения с нашей охимой. Мне его выдали сразу, стоило только показать ключи с номером комнаты. Наверное, у них было записано, где расположились владельцы.

Почему я направилась к охиме? Да и сама не знала. Скорее всего, потому что бродить по незнакомому городу в одиночку было не по себе. Да и утром рано, что мне делать на улицах? Лучше уж посмотреть, что там с вещами. И с самой охимой. Нам же дальше ехать. А смысл платить за ремонт, если я вполне способна сама его сделать? По крайней мере, я считала, что способна. До сих пор не так и часто мне удавалось поковыряться в охимах. Тетушка вот мне не доверяла в таких вещах. Хотя оно и правильно, уж я бы не удержалась и какую-нибудь шутку с кем сыграла.