Шарм, или Последняя невеста (СИ) - Билык Диана - Страница 20

– Ох, боюсь, что ты меня возненавидишь… – хмыкает Генри и открывает дверь авто.

Люди расходятся. Мои родственнички и несостоявшийся муж все еще в помещении. Я рада, что больше их сегодня не увижу и стараюсь не вспоминать, как Валентина влепила мне пощечину за то, что я отказалась надевать свадебное платье. За то, что попыталась противостоять. Дралась и кусалась, как никогда. Но меня так быстро осадили, что до сих пор звенит в ушах. Если бы не Генри, не представляю, чем бы все закончилось. Я чудом вымолила минуту побыть в туалете и отправила смс.

Усаживаюсь и жду пока жених обойдет авто спереди. Разглядываю скромное золотое колечко на пальце, прямое без камней и завитушек, и замечаю сквозь стекло, что Генри умывается снегом с капота, как тогда возле дома: снимает напряжение, пытается побороть стресс. Ему пришлось несладко, и я готова не просто стать его невестой, но, кажется, соглашусь прожить до конца жизни бок о бок. Только бы не выгнал. Только бы понимал и ценил.

Дома мы по очереди идем в душ. Я первая. Генри не спрашивает, как меня мачеха заманила в ЗАГС, будто все и так знает. Я благодарна ему за это, потому что хочу отвлечься и забыть свою семейку.

Завтра попрошу помочь отцу: Север не откажет, верю, он прекрасный человек.

Я готовлю ужин, легкий салат из пекинской капусты и пасту, и любуюсь темным небом за окном. Страшно, но совсем чуть-чуть. Понимаю, что будет происходить дальше. От этого жарко, пульс учащается, а поясницу стягивает приятной и сладкой болью.

Генри заходит в кухню и встает за спиной. Горячим дыхание рассыпает по телу дрожь. Я вся, будто состою из крошечных сегментов, и если он не коснется меня сейчас – просто растворюсь в воздухе. Стану молекулами, нет, атомами своих чувств.

– Лера, мы должны его хотя бы изучить.

– Конечно.

– Иди сюда, – касается плеча и спускается легким прикосновением до кисти, переплетает наши пальцы. – Я хочу слышать, как ты будешь его читать, хочу видеть твою реакцию. И…

Не договаривает, надавливает на плечо, заставляя сесть на широкий диван. Протягивает бумаги и вкладывает ласково ладонь в ладонь. Глаза его горят огнем, а ленты шарма сдавливают мою шею и прошивают тело широкими стежками. Еще чуть-чуть и задушат. Я умираю от его взгляда, раскалываюсь от прикосновений и хочу еще.

– Первый пропусти… – шепчет он и садится в кресло напротив. Перебрасывает ногу на ногу и, немного отклонившись на спинку, запрокидывает голову.

Он так небрежно растрепан сейчас: с мокрыми волосами, с влажной кожей. Кадык призывно и беспокойно дергается, отчего я инстинктивно облизываю пересохшие губы. Генри – мой жених, и он прекрасный…

Дышу и стараюсь не показывать, как дрожат мои пальцы. Генри ведет плечом, зажмуривается: только не закрывайся, только не закрывайся. Чтобы отвлечь его, начинаю читать:

– «Партнер 2 не имеет права спрашивать, докапываться до истины, искать ответы на вопросы, касающиеся данного договора и жизни с Партнером 1, его прошлого, будущих планов и семейных тайн», – хмурюсь, потому что этот пункт лишает меня любой возможности узнать о Севере побольше. Он словно заведомо отгораживается, запирается наглухо. Заставляет согласиться с тем, что я никогда и ничего о нем не узнаю. А мне это не нравится.

– Дальше, – почти приказывает Генри. Сухо и остро.

Я сглатываю и продолжаю:

– «Партнер 1 обязуется выполнять все пожелания Партнера 2, что касаются быта, одежды и условий жизни». Кхм, ты будешь все-все мои пожелания исполнять? Даже сокровенные?

– Любые, – говорит в потолок Генри. – Читай!

Следующий пункт кажется мне странным:

– «Партнер 2 обязуется отказаться от внешних связей, если они не устраивают Партнера 1». Генри, о чем речь? Если ты будешь против общения с подругой, я должна буду согласиться?

– Да, – он все строже, все жестче. Будто остывает, леденеет с каждым прочитанным мною предложением.

Пятый пункт я уже слышала: речь о сроке помолвки на три месяца. Почему именно три, не два или четыре, я не спрашиваю. Какая разница?

– «Партнер 2 не имеет права требовать поцелуи, прикосновения, если Партнер 1 считает, что они не нужны или неприемлемы», – мой голос начинает дрожать. У меня в голове куча вопросов, но я боюсь их задать. Не хочу показаться озабоченной и требовательной к ласкам. Может, если Генри не будет меня трогать, шарм постепенно отступит сам? Но следующий пункт заставляет меня надолго замолчать: – «Партнеру 2 запрещено прикасаться к Партнеру 1 без разрешения».

Сдавливаю бумаги в ладонях и смотрю на Генри. Его взгляд, как солнце в горах – яркий, но обжигающе-холодный – блуждает по потолку.

– Еще… Читай, – хрипло говорит он, и я понимаю, что мы подошли к восьмому пункту в договоре.

Я знаю, что она прочитала его про себя. На лице вспыхивает густой румянец, язычок юрко увлажняет губы, и Лера прикусывает изнутри щеку.

– Читай! – приказываю. Ловлю ее туманный и взволнованный взгляд и наслаждаюсь странным трепетом в груди: она подчиняется.

Шепчет. Протяжно, томно. Ее это волнует не меньше, чем меня:

– Партнеры соглашаются на обоюдные сексуальные отношения в течении трех месяцев… – короткий вдох через нос, выдох через распахнутые губы. – Генри…

Она прячется за бумагами. Смеется или плачет, не пойму. Привстаю и подхожу ближе. Почти крадусь.

– Разве жених с невестой не могут заниматься сексом? – спрашиваю и присаживаюсь на корточки рядом, беру ее руку в свои ладони, бумаги Лера уводит в сторону. – Я знаю, это звучит странно, но ничего непривычного в этом нет.

– А как же запрет на прикосновения? Нельзя просить поцелуи… Это же просто глупость какая-то! Несостыковочка, господин Север.

Скриплю зубами. Она не понимает, что если все зайдет слишком далеко, мне придется отгораживаться, блокироваться, а с нежностями я не смогу выдержать: тресну пополам, и она влезет под мою скорлупу и раздавит в ладошках сердце.

– Да, позволен только живой секс, – проговариваю заплетающимся языком.

– Так для этого и договор не нужен, – отрезвляет Лера прямотой. И со смешком: – Я боялась, что ты меня лягушек заставишь есть.

Смотрю на нее и моргаю. Не исчезает. Реальная и настоящая. Она еще и шутит в такой момент? Может, я слишком близко к сердцу принимаю?

– Или глаза черепашек варить, – хихикает Лера, все еще прикрываясь договором. – Или тараканов сушить, а потом вместо отрубей в кашу добавлять.

– Бр… Какая жуть тебе пришла в голову, – не могу сдержать улыбку. Стискиваю губы, наклоняюсь, а потом взрываюсь хохотом. Заваливаюсь назад и тяну девушку за собой, на пол. Договор разлетается мятыми листами по ковру.

– Я еще не дочитала, – смеется Лера и, перекатываясь в сторону, пытается поймать бумагу. Удерживаю ее за талию и соскальзываю на бедра. Упругие, теплые и гладкие, под пальцами настоящий шелк. Или бархат.

Валерия бежит глазами по тексту договора:

– Север, ты чудной, вот честно. Ага, – она утыкается в буквы и резюмирует: – Это просто. Это неинтересно. Бгы, «три нарушения договора»? О, я этим обязательно воспользуюсь. Эм… Это шутка: «Партнеры обязуются хранить верность и не вступать в сексуальные контакты с другими лицами»? А где же прикольные фишки, извращения, страшные игрушки, кра-а-а-асная комната?

– Перечитала оттенки серого?

– Не поверишь, не читала. Разок смотрела: ну, чтобы хоть знать, что оно за фрукт.

– Лера, я не хочу на тебя давить, но восьмой пункт для меня самый сложный, но и самый важный.

– Извращенец?

– Нет же. Мне нужны чистые отношения.

– На три месяца?

Киваю.

– На три месяца.

– Да, только здесь нет ничего о том, будет ли что-то после помолвки. Похоже на сексуальное рабство. А если я разболтаю об этом подружке, а она своей подружке, а та возьмет и ляпнет в блоге лишнее, но у меня нечем будет платить, возьмешь меня в вечные рабыни? Или если я буду тебя трогать и требовать… кхм… – Лера густо краснеет и кусает палец. – За решетку посадишь?