Крылья феникса - Матлак Ирина - Страница 7

– Вам необходимо дождаться прихода леди Нейль, – сообщил он. – Она является деканом факультета ниллэ и лично проинструктирует вас относительно ваших дальнейших действий. Угощения в вашем распоряжении. Желаете чаю или кофе?

– Чаю, пожалуйста.

Мой голос прозвучал на удивление спокойно. Наверное, сказывался богатый опыт общения с тетушкой. А вот в голосе сопровождающего за подчеркнутой вежливостью я угадала пренебрежение, приправленное толикой недоумения. Похоже, не только главный храмовник удивился исходу сегодняшней церемонии.

Леди Нейль пришлось ждать больше часа. Зато к ее приходу я успела успокоиться, привести в порядок мысли и осмыслить то, что еще утром не могла себе даже представить. И все же вероятность, что была допущена ошибка, я не исключала. Не зря же на лицах тех, кто имел отношение к церемонии, читалось удивление. Быть может, выбор был сделан заранее, – естественно, не в мою пользу, – а потом что-то пошло не так.

– Инида Трэйндж, – в какой-то момент прозвучал у входа в шатер сдержанный женский голос.

Поспешно поднявшись и обернувшись, я наткнулась на цепкий взгляд слегка прищуренных глаз. Передо мной стояла леди – такая, какую представляешь себе, когда слышишь само слово «леди». С идеальной осанкой, безупречным внешним видом и безукоризненным умением себя держать. Вместе с тем от нее веяло холодом – не буквально, конечно, а на каком-то другом, нематериальном уровне.

– Вам следовало бы присесть, – с тем же ощутимым холодком в голосе заметила леди.

Подумав, что совершила оплошность, вскочив на ноги, я снова опустилась на диван.

– Присесть в реверансе, – не сводя с меня пробирающего до дрожи взгляда, отчеканила леди Нейль.

Смутившись, я вновь поднялась и изобразила неумелый поклон. После прозвучавшего замечания и взгляда, который за ним последовал, стало понятно, что доброго отношения от леди Нейль ждать не стоит.

– Гай, проследи, чтобы ближайшие полчаса нас не беспокоили, – велела она, обратившись к моему недавнему сопровождающему.

Тот коротко кивнул, а я невольно задумалась, напрягая память.

Гай, Гай… точно! Кажется, так звали того самого родственника госпожи Бэйрси, который работал в Институте аэллин. Вот почему мне показалось знакомым его лицо – несмотря на дальнее родство, они с Люцией были похожи.

Весь наш последующий разговор с леди Нейль можно было охарактеризовать так: она спрашивала – я отвечала, она рассказывала – я слушала. Мне были заданы вопросы о моей семье, количестве искр, образовании и увлечениях. Эта леди обладала такой энергетикой, что под ее гипнотизирующим взглядом хотелось выложить все как на духу. Я и рассказала обо всем без утайки – скрывать мне все равно было нечего. Единственное, о чем умолчала, – о своей склонности время от времени писать стихи. Это не было увлечением, скорее непреодолимой потребностью, которая являлась слишком личной, чтобы с кем-то этим делиться.

Леди Нейль, в свою очередь, кратко поведала о моем предстоящем обучении. В большей степени она говорила о тех вещах, которые мне необходимо приобрести для учебы. И чем больше я слушала, тем явственнее понимала, что в институте стану белой вороной, поскольку не могла себе позволить практически ничего из перечисленного. Я не смогла заставить себя признаться в нехватке средств открыто, но весьма недвусмысленно намекнула, что не имею возможности приобрести все.

– Значит, заменяйте дорогие предметы дешевыми, – бесстрастно отозвалась та. – Корона спонсирует ваше обучение, но мелкие расходы вы должны обеспечить себе сами. Вам будут бесплатно выданы форма и учебники; писчие принадлежности, которые я перечислила, приобретаете самостоятельно. В первый день осени вам необходимо прибыть в институт заблаговременно. В восемь утра вас будет ждать доктор для проведения обязательного осмотра. После вам выдадут вещи и заселят в комнату жилого корпуса. У вас будет время переодеться, после чего Гай проведет вас на традиционную церемонию, посвященную первому дню обучения.

«Опять церемония», – промелькнуло в мыслях.

Почему-то одно это слово теперь заставляло меня невольно вздрагивать.

Когда мне были выданы все необходимые инструкции и леди Нейль сообщила, что больше меня не задерживает, я решила прояснить для себя самый главный, не дающий мне покоя вопрос.

– Могу я спросить? – произнесла, прежде чем уйти.

Мне благосклонно кивнули.

– Во время церемонии я заметила, что все были… удивлены, когда прозвучало мое имя. Могла ли произойти ошибка?

Я отдавала себе отчет, что вопрос задала скользкий. Отвечая на него, леди могла косвенно подтвердить, что все места на факультете ниллэ, – в том числе и то, которое распределяется во время церемонии, – куплены заранее.

Чего я не ожидала, так это того, что леди Нейль ответит мне прямо, даже не пытаясь скрыть правду хотя бы ради приличия.

– Вы ведь понимаете, как все происходит, – не меняя тона, спокойно произнесла она. – В чудеса верят либо дети, либо глупцы. Вряд ли Пресветлому есть дело до того, кто станет обучаться на факультете ниллэ. На вашем месте сегодня должна была оказаться Люция Бэйрси. Сейчас проходит разбирательство того, что произошло. Но даже если по чьей-то халатности была допущена ошибка, вы уже приняты в институт. Право обучаться у вас никто не отнимет.

Дав мне время осмыслить сказанное, леди Нейль добавила:

– На мой взгляд, даже хорошо, что все вышло именно так. Бедная сирота из низов, поступившая на факультет ниллэ, – отличный повод воспрянуть духом для широкой общественности. В нынешние неспокойные времена это как никогда важно.

Не требовалось пояснять, что она подразумевала под «неспокойными временами». С каждым годом прорывы случались все чаще, а ночи становились длиннее. Семимильными шагами надвигалась осень, день сокращался, но дело было не только в этом. Просто тьма подступала все ближе, находила в защитном барьере лазейки и сеяла страх в людских сердцах. В связи с этим любое радостное событие ценилось еще больше.

– Надеюсь, не нужно предупреждать, что обсуждать с кем бы то ни было последнюю часть нашего разговора не следует? – выразительно приподняв тонкую бровь, задала риторический вопрос леди Нейль.

Риторический вопрос на то и риторический, что ответа на него не требуется. Поэтому я только кивнула.

– И, к слову, – добавила она напоследок, – девушке вашего положения наладить отношения с однокурсницами, возможно, будет сложно. Мой вам совет: не вступайте ни с кем в конфликты и сосредоточьтесь на учебе. Вы получили редкий шанс. Не упустите его.

Повторно кивнув, я попрощалась, снова изобразив некое подобие реверанса, и покинула шатер. Разговор оставил противоречивые ощущения, как и сама леди Нейль. Но в одном она была права: раз уж мне выпал один шанс на миллион, я вцеплюсь в него хваткой тетушки Эльзы и сделаю все, чтобы преуспеть.

Последние дни лета промелькнули как одно мгновение. Доделав все заказы, я обошла несколько небольших магазинчиков, где купила все, что мне могло понадобиться для учебы. Как и посоветовала леди Нейль, дорогостоящие тетради с тисненой бумагой и самопишущие перья заменила на дешевые аналоги, как и некоторые другие вещи. Самым забавным в эти дни мне казалась резкая перемена в отношении опекунов. Тетушка Эльза буквально из кожи вон лезла, чтобы продемонстрировать свои любовь и заботу, что не вызывало у меня ничего, кроме тщательно скрываемой улыбки. Сразу после моего возвращения домой в день церемонии у нас на кухне был накрыт стол, к которому меня впервые за десять лет пригласили. Если бы не вкусные пирожные, купленные тетушкой в хорошей пекарне, я бы, наверное, не выдержала ее трескотни и ушла на чердак.

Понимая, в каком положении я теперь оказалась, опекуны всячески старались вызвать мое расположение. Ну не смешно ли, после стольких-то лет?

Первый день осени начался для меня засветло, а когда солнечные лучи коснулись столицы, я готовилась отправиться навстречу своей новой жизни. Все немногочисленные вещи были заранее сложены в старый чемоданчик, приютившийся у двери. Сегодня я надела свое лучшее платье – простого кроя, но из добротной желтой ткани. Его я сшила к своему прошлому дню рождения, решив, что хотя бы один раз за долгие годы могу сделать себе подарок. С того времени повода его надеть не представлялось, а теперь это платье пришлось очень кстати.