Сердце Сокола (СИ) - Герасимова Галина Васильевна "oginen" - Страница 7

— Отчего же не заварить, если вода будет, — ответила я, и муж тут же передал мне мешочек с ароматными сушеными травами, а сам с котелком ушел к озеру.

Пока Митька разводил костер, я прошлась по полянке, поразмяла ноги да собрала немного земляники для чая. Ягода была крупная, вкусная. Даже странно, что недавние путники всё подчистую не собрали.

Финист вернулся от озера нескоро, но с полным котелком воды и влажной головой. Белая рубашка прилипла к телу, и я невольно покраснела и отвела взгляд. Уж больно муж мой красивый был.

— Прелесть, а не водичка, — признался он, развеселившись над моим смущением. Ещё и ворот распустил и рукава закатал, вредина такой, чтобы загорелая кожа на фоне белой рубашки выгоднее смотрелась. — Не бойся, нет там никакого водяного. Может, все-таки искупаешься?

Он тряхнул мокрыми волосами, да так, что капельки воды по разным сторонам разлетелись. А я только вздохнула, от озера отвернувшись. Пекло на улице стояло жуткое, прохладная вода манила. Купаться я любила, плавала хорошо. Вот только как купаться, когда Финист рядом? Это Митьку я с детства знала, мы с ним вместе яблоки воровали и окуней ловили. Он меня какую только не видел! А Финист хоть и муж, а человек практически чужой.

— Спасибо, я лучше на бережку посижу, — ответила я, кинула травы в котелок, а следом и ягоды добавила, для сладости. Помешала очищенной палочкой заварку и стала ждать, вдыхая приятный запах. Слишком долго продержишь, вся вода выкипит. А если мало, то аромата трав не почувствуешь.

Финист покрутился рядом, понаблюдал за моими действиями, и снова ушел к озеру.

— Шла бы ты к нему, ты же воду любишь, — присел рядом со мной Митька, разламывая пирожок с яблоком и отдавая мне половину. Я на него посмотрела и удивилась — вся веселость с рыжика слетела куда-то.

— Люблю, — согласилась я. — Только вот я в водяного верю. Финист — маг, его чудище не тронет, а меня на дно утащит запросто.

— Я бы тебя тоже утащил, Ладушка, — неожиданно признался Митька и руку ко мне протянул, прядь волос за ухо убирая.

— С дуба рухнул?

От протянутой руки я отпрянула, как от огня, и в тот самый огонь угодила. Юбка вспыхнула, я неуклюже отшатнулась, пытаясь её потушить, опрокинула котелок, и весь настой вылился на землю. Митьке тоже досталось, и он запрыгал на одной ноге, ругаясь сквозь зубы.

— Ох, жёнушка, я знал, что ты горячая, но чтобы настолько!.. — раздался смешок со стороны озера, а затем пламя вокруг моментально погасло. О случившемся только дыра на подоле напоминала да испуганный Митька.

Финист подошёл к костру, поднял котелок и с сожалением посмотрел на скудные остатки чая.

— Даже на кружку не хватит, — с печалью констатировал он, а затем посерьёзнел и повернулся к кучеру. — Ну, рассказывай, Митя, что у вас приключилось.

Я, признаться, подумала, что Митька станет отпираться, но тот насупился, как в детстве, когда батюшка его ругал, и посмотрел на Финиста исподлобья.

— Отпусти Ладу, ей со мной лучше будет.

— Интересное умозаключение, только на чем основанное?

Митька нахмурился, пытаясь осознать сказанное, и Финист повторил вопрос простым языком.

— С чего ты взял, что Ладе с тобой будет хорошо?

— Не случайно же говорят, с милым рай в шалаше, — нравоучительно произнёс рыжик, осторожно ступая на ошпаренную ногу. Задело его несильно, раз стоять мог.

— А ты, выходит, её «милый»?

— Я Ладу с самого детства люблю, — с вызовом сказал Митька.

У меня от удивления глаза на лоб полезли, а вот Финист изумлённым не выглядел.

— Ха! Я всё гадал, отчего ты с такой радостью согласился нас довезти! Раз любишь, чего раньше не сказал?

— Я её руки у Митрофана Степановича еще год назад просил, но тот отказал, — хмуро признался парень. Мне сразу вспомнилось, как прошлым летом батюшка значительно ограничил мою свободу. В лес за ягодами без подружек — ни ногой, в деревню на ярмарку без сопровождения нянюшки — не съездить. Выходит, батюшка опасался, что я на свидания с Митькой бегать буду?

— А мнение самой Лады тебя не интересует?

— Так ведь она перестарок уже, за любого пошла бы… — начал рыжик и осекся. На поляне резко похолодало. Я на Финиста посмотрела — и испугалась, таким злым на мгновение стало его лицо.

— За любого, значит? — ледяным тоном переспросил он и притянул меня к себе. Рукой подбородок поднял, в глаза заглядывая. Я задрожала, под его взглядом теряясь.

— Что скажешь, жёнушка?

— Что я первый раз о его любви слышу, — честно ответила я, не зная, как реагировать. С одной стороны лестно было, хоть кому-то я как девушка приглянулась. А с другой — это же Митька, он мне как братишка младший с самого детства был, я его иначе не воспринимала. И замуж за него не пошла бы. Мы хоть дружили всегда, но всё-таки слишком разное воспитание получили. Он лошадей любил, в конюшне дневал и ночевал, да в чистом поле наперегонки с ветром гонял. А я в это время с книгой под деревом юбки просиживала. Митька читать не умел, меня всегда ругал, когда я вместо забав с книжкой сидела. С ним и поговорить было не о чем…

— Что первый — я по твоему лицу вижу, — муж легонько моей щеки коснулся, и я вспыхнула, забыв, как дышать. Отчего-то захотелось, чтобы Финист руку не убирал. Совсем иначе было, нежели когда Митька до меня дотронулся. — Я твой ответ услышать хочу. Пойдешь с ним?

— А ты отпустишь? — с волнением спросила я.

А у самой в голове билось: «Не отпускай! Не отпускай!»

— Отпущу, — с каким-то сожалением ответил Финист и слегка отстранился. А я такое разочарование испытала, что хоть волком вой. Не нужна я ему, выходит.

— Вот спасибо, Финист, вовек твоей доброты не забуду! — расплылся в улыбке Митька, услышав, что муж меня удерживать не собирается. Повернулся ко мне, шагнул на встречу. — Ты, Ладушка, не волнуйся, я обо всём в Осиновке договорился. Нас священник ждать будет. Вас разведёт, а после нас повенчает. Пару месяцев поживём у моей тётки, у неё тут хуторок стоит. А как ты понесёшь, можно будет и Митрофану Степановичу на глаза показаться. С дитём он нас быстро примет и простит.

— Нет.

— Да простит, точно говорю! Батюшка твой человек сердитый, но отходчивый, — Митька попробовал меня обнять, но я увернулась и к Финисту прижалась. Тот, видать, от неожиданности, меня обнял, чтобы я не упала, а мне только того и надо было.

— Нет, Митя, никуда я с тобой не поеду, — ответила я спокойно и положила голову мужу на плечо. Вот забавно, волосы у него сухие были, а пахло от них речной тиной. — У меня муж есть, и он меня вполне устраивает.

— Так ведь он не любит тебя, Ладушка… — растерянно произнёс Митька. — А я люблю.

— Полюбить он меня успеет, — уверенно ответила я. Поднялась на цыпочках и к щеке удивлённого Финиста губами прижалась. Он сначала опешил, а потом догадался, что я лукавлю, и усмехнулся.

— Разве так любящие жёны целуют, Лада? — спросил он с насмешкой и крепко поцеловал меня в губы.

Вопреки моему мнению, что после случившегося мы сразу поедем дальше, Финист в дорогу не торопился. Напротив, попросил Митьку дать лошадям отдохнуть и вдоволь воды напиться, а сам вытянулся на травке и сунул в рот травинку. Я тоже из любопытства такую травинку пожевала, горечь во рту образовалась страшная. И что парни в ней находят?

Митька со мной не разговаривал, злился, а Финист задремал на солнышке, и я решила сходить к озеру. Не искупаться, так хоть лицо умыть да руки ополоснуть после долгой дороги.

Наклонилась над водой, разглядывая своё отражение, и вдруг вместо собственного лица увидела улыбающуюся бородатую харю. Седые пряди развевались под водой, подобно щупальцам, кожа была сморщенной, как изюм, а повязка из водорослей на глазах завершала картину.

— И что за красотка к моему озеру пожаловала? — булькнул водяной, вылезая из воды.

Я, признаться, струхнула. До сих пор искренне верила, что водяной из озера вылезти не сможет (хотя, в деревню он как-то ходил?), и теперь не знала, как поступить. То ли звать Финиста на помощь, то ли самой попробовать убежать.