Сердце Сокола (СИ) - Герасимова Галина Васильевна "oginen" - Страница 38

— Рассыпь пока по периметру комнаты.

Я едва успела выполнить требование, когда вернулся Святослав с кружкой воды, и Вран кинул туда щепотку трав из другого мешочка. Запах я узнала сразу — это была сон-трава.

— Так, ты — не мешайся, а лучше закрой дверь с другой стороны, — наказал он Святославу. — А ты садись рядом. Одному мне его не удержать, чтобы расспросить.

— Начальство за такое по голове не погладит, — пробормотал Святослав, действительно закрыв дверь, но оставшись в помещении вместе с нами.

— Можно подумать, ты никогда не поступал по — своему, — с прищуром посмотрел на него Вран. — Ладно, нечего языками молоть, к делу. Лада, положи руки ему на лоб.

Дотрагиваться до покойника было боязно, но я выполнила требование, внутренне содрогаясь от омерзения.

— Ничего он тебе не сделает! — поморщился Вран на моё страдальческое выражение лица, а сам сунул руку в распоротую грудь, туда, где раньше билось сердце. Отвратительная вонь усилилась, смешавшись с запахом мяты, и я поняла, что больше не люблю аромат этой травы.

Вран глотнул отвар, но некоторое время ничего не происходило. Затем глаза мага закрылись, он задышал медленнее, погружаясь в сон-дурман. Я знала, что сейчас мастер должен находиться на грани и искать блуждающую там душу убитого. Наконец, рядом с телом разлилось слабое свечение, и появилась призрачная фигура.

— Руки не отпускай, — прошептал мне Святослав и резко отодвинул Врана от трупа, вытащив из кармана флакончик, чтобы насильно влить старику в рот несколько капель незнакомого мне настоя. Вран закашлялся и открыл глаза.

— И зачем это было нужно? Я бы сам вернулся, — недовольно проворчал он, но увидел туманную фигуру и отложил разборки на потом. — Ты помнишь, кто ты? — обратился он к духу. Тот медленно кивнул, глядя на свое тело, словно до сих пор не верил, что мертв. — Ты знаешь, кто тебя убил?

На этот раз ответ был отрицательным. Что ж, это было бы слишком просто. Но Вран не сдавался.

— Это был мужчина?

Кивок. Увы, говорить призрак не мог, так что вопросы приходилось задавать четко.

— Молодой?

Неопределенное пожатие плеч. Ясно, лица убийцы он не видел или попросту не успел рассмотреть. В тот же миг в мои ладони словно раскаленные спицы воткнули. Стало так сильно жечь, что я охнула, но не отвела рук. Вран заметил это и прекратил гадать:

— Ты можешь показать что-то, что поможет отыскать убийцу? — спросил мастер, и начавший мерцать призрак несколько раз дернул себя за ухо.

— У него есть серьга? — догадался Святослав, и дух кивнул — а затем разлетелся туманным облачком, а боль в моих руках мгновенно исчезла. Вместе с тем накатила такая слабость, что, не поддержи меня Вран, я рухнула бы на труп, наплевав на всё отвращение.

— У него есть серьга, — повторил Вран, глядя на следователя.

— Это не подтверждение, — покачал головой Святослав, вздохнув. — Но повод присмотреться.

— И это немало, — кивнул шептун, положив ладонь мне на плечо. Теплая волна энергии наполнила меня силой, опьяняя, и захотелось узнать, испытывал ли Финист эти чувства, когда был рядом со мной? Если да, то стоило обнимать его почаще.

— Вы думаете, это Верховный маг? — я подняла голову, глядя на сгущающиеся тучи. Давненько не было дождя, и он пришелся бы для сухой земли как нельзя кстати. Городская пыль стояла настолько плотной стеной, что становилось трудно дышать. Только здесь, на холмах, чувствовалась какая-то легкость, можно было вдохнуть полной грудью, не боясь, что от пыли запершит в горле.

— Какая разница, что я думаю, — махнул рукой Вран. — Всё, чего я хочу — чтобы все мои знакомые остались живы. А для этого надо хотя бы знать, кого опасаться.

— Но ведь…

— Ничего Святослав не сделает. Даже если найдет доказательства — их уничтожат, не дав просочиться в свет. Представляешь, какой это будет удар по королевству? — Вран говорил свободно, не боясь, что нас подслушают. И, правда, сидя на вершине холма, мы видели окрестности как на ладони. Я любила это место — за его простор, за мягкую траву, ластящуюся к рукам. За те редкие минуты, когда я могла колдовать, не боясь использовать силу на полную — просто потому, что ломать на этом холме было нечего.

— Зачем тогда дразнить гусей? — спросила я, в то же время выращивая по заданию Врана небольшой куст акации. Не рассчитав, старик передал мне слишком много сил, и я теперь буквально «лучилась» энергией. Пока это «чудо» не заметили другие маги, стоило поскорее сбросить излишки. — Ведь если это Верховный маг, вряд ли ему понравится, что под него копают.

— Шептун для убийцы в любом случае лакомый кусочек. Пусть лучше он охотится за мной, чем за вами, — неожиданно честно признался Вран, и я замерла с открытым ртом. Вот уж чего не ожидала от мастера, так это самоотверженности. Пока я глазела на шептуна, кустик, почувствовав свободу, пышно расцвел, и я поспешно отдернула руки от зазеленевших листьев. — Ты ведь не думаешь, что меня так просто поймать? — продолжил удивлять Вран, и на месте мастера появился черный ворон. А затем маг снова стал стариком, и я поняла, как он оказывался на вершине башни раньше меня.

— А я могу научиться такому? — взволнованно спросила я, прикидывая, кем бы могла стать. Упорно вспоминался глухарь, а превращаться в толстую птицу мне очень не хотелось.

— На это потребуются годы тренировок, — честно ответил Вран. — Но учиться начнешь прямо сейчас. А когда меня не станет, справишься у мужа — он подскажет.

— Что вы такое говорите, мастер! Почему вас должно не стать? Если из-за убийцы переживаете, то не думайте, мы вас одного не оставим! — укоризненно покачала я головой, но шептун выглядел каким-то потерянным и в то же время умиротворенным. Мне не нравилось его состояние, но взбодрить не получалось.

Вран заставил меня сесть в привычную для медитации позу, а сам расположился напротив, так, что наши колени почти соприкасались. В такие моменты я остро ощущала, насколько шептун стар: у него были узловатые ноги, высохшая пергаментная кожа на руках и очень цепкий мудрый взгляд, проникающий, казалось, в самую душу.

— Закрой глаза. Чтобы у тебя появились крылья, ты должна ощутить свободу внутри. Ты должна полюбить небо. Почувствовать себя птицей, — голос Врана звучал спокойно и неторопливо, помогая погрузиться в транс. — Найди свою точку равновесия, пойми, кто ты, и кем можешь стать. Без этого тебе никогда не обрести крылья.

Кем я хочу стать? Я запаниковала, пытаясь вспомнить птиц, которых знала. Нет, сокол был слишком сильным для меня. А для голубки я была недостаточно нежна. Для ласточки не хватало стремительности, а для чайки — наглости. Птичьи образы мелькали перед глазами, на мгновение мне даже показалось, что я услышала хлопанье крыльев за спиной… а потом вдруг увидела её. Со свилым оперением и круглой головой, с пронзительными черными глазами и крючковатым клювом. Я протянула руку, зовя её… и очнулась.

— Рано, — коротко сказал мастер, прервавший мою медитацию, и в тот же момент я ощутила, насколько устала. Болело все тело, будто я и правда была покрыта перьями, и их выдернули у меня по одному. — Запомнила ощущение? Выполняй это упражнение дважды в день, только не переусердствуй. Пока тебе рано превращаться, птица прилетит сама, когда ты будешь готова.

— А если нет? — испуганно уточнила я. Потеряв то чувство свободы, я словно лишилась важной части себя. И теперь хотела обрести её вновь.

— Тогда придется ходить по земле, — безжалостно ответил Вран и посмотрел на нависшие над холмом и городом тучи. — Идем домой, пока не начался дождь.

К вечеру погода разбушевалась не на шутку. Дождь лил, как из ведра, превратив узкие улицы в настоящие реки. Сильные порывы ветра сгибали деревья чуть ли не до земли, и я всерьез забеспокоилась о Лель — каково ей в такую непогоду? Оказалось, замечательно. Лель хохотала, кружась под дождем и раскинув руки. Далеко от своей яблоньки она уйти не могла, да и так мне казалось, будто не ноги касаются земли, а корни. Но сам танец завораживал.