Сердце Сокола (СИ) - Герасимова Галина Васильевна "oginen" - Страница 25

— Красиво, — прошептала я, с улыбкой прижимаясь к мужу, и Финист обнял меня в ответ.

— Ты тоже красивая, — прошептал он мне на ухо, а его руки скользнули к завязкам платья.

Я напряглась.

— Ты же помнишь, что сказал Вран… — начала было я, но ахнула, когда пояс полетел в сторону, а муж фыркнул мне в шею, а затем поцеловал.

— Знаешь, на это колдовство уходит куча магии. Мой резерв почти пуст, — с хитрой улыбкой выдохнул он спустя пару минут, когда я почти потеряла сознание от переполняющих чувств. Ненавязчиво Финист оттеснял меня в сторону кровати, пока я не упала на мягкое ложе, а сам он навис надо мной, играя с наполовину распущенной косой. — А это значит, у нас предостаточно времени на то, чтобы узнать друг друга поближе.

Утро встретило меня теплыми солнечными лучами, проникающими в открытое окно.

«Следующие занавески я повешу в спальне» — была моя первая мысль. Жмурясь от яркого солнца, я попыталась отвернуться от окна. Увы, не получилось — рука Финиста крепко прижимала к кровати, не давая пошевелиться. Я посмотрела на спящего мужа и невольно улыбнулась — прошедшая ночь была воистину чудесной! Причем буквально: чтобы не перенасытиться магией, которую я непроизвольно передавала, Финисту приходилось постоянно колдовать. Так что звездное небо над нашими головами развеялось только под утро, когда мы оба, обессиленные, лежали рядом и тихо перешептывались.

Сейчас муж сладко спал, и, глядя на его безмятежное лицо, я чувствовала себя абсолютно счастливой. Быть женщиной и женой — никогда не думала, что это принесет такую радость. Легкую боль от первого единения Финист убрал все тем же колдовством, а дальше его нежность унесла меня под небеса. Тело пылало. Казалось, не осталось ни единого места, где не коснулись меня мужнины губы, и даже куда-то исчезло смущение от лишнего веса. Финист попросту не давал мне времени на стеснение, своими ласками убедив, что я красива и желанна.

От воспоминаний о прошедшей ночи захотелось спрятать заалевшее лицо в подушку. Кто бы подумал, что так бывает? Подружки и десятой части о «ночных утехах» не рассказывали, так что научилась я за ночь многому. И была не против закрепить урок. Только вот Василисе пересказать я такое точно бы не решилась. Слишком это было личное.

— Не ёрзай, — пробурчал Финист, не до конца проснувшись, когда почувствовал, что я пытаюсь выбраться из его объятий. — У нас ещё минут двадцать есть, не спеши.

— Мне бы на минутку в уборную, — смутилась я, и Финист тотчас разжал руки.

— Только возвращайся, — сонно попросил он, утыкаясь носом в подушку, а я не выдержала и провела рукой по золотистым волосам. Он улыбнулся, но просыпаться всё равно отказался.

При дневном свете вернулось смущение, особенно ярко проступившее при виде подсохшего кровавого пятна на простынях. Я торопливо оделась и, босая, с распущенными волосами, выскочила из комнаты. Ох, и досталось бы мне от мачехи за такую вольность! На цыпочках промчалась по коридору, боясь разбудить свёкра или Ала. Попадаться им на глаза в таком виде я не хотела.

Одной уборной ограничиваться не стала. Заодно вымылась, пусть и под холодной водой. К левой руке стала возвращаться чувствительность, хотя она всё равно оставалась немного одеревеневшей. Зато я взбодрилась и чувствовала себя заметно посвежевшей. К тому времени, когда я вернулась в спальню, Финист окончательно проснулся и успел меня потерять.

— Я испугался, что ты не вернешься. Хотел идти искать, — честно сказал он, когда я зашла в комнату и прикрыла за собой дверь.

— Почему? — удивленно спросила я, подойдя, чтобы пригладить его встрепанные после сна волосы.

— Я причинил тебе боль, — он нахмурился, отчего его лицо тут же приобрело суровое выражение. Даже шрам, который я почти перестала замечать, как будто четче стал.

— Глупый, — пробормотала я в ответ, испытывая нежность пополам со смущением. — Больно было, но совсем немного. А после — сладко, — и я уткнулась носом мужу в грудь. — Я люблю тебя.

— И я тебя, — Финист провел ладонью по моим влажным после душа волосам, и я ощутила, как теплый ветерок играет с мокрыми прядками. Волосы подсохли и вместо гладкой волны легли на плечи пушистой копной.

— Спасибо. Только косу заплести одной рукой трудно, — ляпнула я, не подумав.

— Давай причешу, — тотчас предложил Финист. Отказываться я не стала — было любопытно, что же может сотворить муж с моей прической — и присела на стул у окна.

Похоже, Финист и сам не ожидал, что я соглашусь. Но на попятную идти не стал. Расчесал мои волосы гребнем, распутывая колтуны, которые я сама безжалостно выдирала, а затем принялся плести косу. Пальцы его ловко пробежались по волосам, разделяя их на прядки.

— Я часто причесывал сестру. Правда, отвык за последние годы, но, надеюсь, вспомню, — сказал он между делом.

От его ласковых прикосновений мурашки пробежали по коже, захотелось замурлыкать. Финист, заметив моё состояние, как-то судорожно вздохнул, а затем отстранился.

— Минутку, надо взять себя в руки, — попросил он, что-то бормоча себе под нос, а я удивленно обернулась. — Ты слишком сладко вздыхаешь. Воспоминания, знаешь ли, навевает… — смущенно сказал он в ответ на мой немой вопрос. Наклонился и легонько поцеловал меня в щеку. — А повторить ночной подвиг с колдовством я пока не готов. Мне ещё работать целый день. Да и тебе заниматься нужно.

Я кивнула и оставшееся время неподвижно сидела на стуле, пока муж доделывал мою прическу.

Учебу пришлось отложить до полудня. Пока я приготовила завтрак, прибралась на кухне и в комнатах, потихоньку разрабатывая руку, а затем почитала вместе с Алом скучнейшую заметку по истории и позанималась с ним же географией — прошло полдня. Кощей с самого утра ушел во дворец, Финист был занят двойным наплывом посетителей, за вчера и сегодня у него скопилось слишком много дел. Так что ребенок был на мне, и свободная минутка выдалась только после того, как Ал убежал играть с соседскими мальчишками, получив строгий наказ не уходить со двора. Сама я уселась у окошка, наблюдая за ними и, наконец, раскрыла первую главу учебника магии.

Основы, как я опасалась, оказались не так просты. Так что к учебнику вскоре присоединился словарь, где я искала значения непонятных слов. А те, которые не находила, выписывала на отдельный листок, чтобы вечером спросить у мужа.

«В первую очередь маг должен определить стихию, с которой будет работать. Для этого вы можете провести тест. Возьмите чашку с водой, птичье перо, уголек и яблоневое семечко…»

Найти данные предметы не составило труда, и я стала читать дальше.

«Сосредоточьтесь и взмахните рукой, представляя, что вода медленно поднимается из чашки, принимая шарообразную форму».

Я честно попробовала сосредоточиться, но вода даже не шелохнулась. Конечно, проводи я эксперимент неделей раньше, результаты могли быть иные. Но после встречи с русалкой я, откровенно говоря, воды побаивалась и не хотела, чтобы мне пришлось работать именно с ней. Возможно, поэтому ничего и не получилось.

«Постарайтесь избавиться от лишних мыслей и щелкните пальцами. Перо должно взлететь».

Стихия воздуха мне больше приглянулась, поэтому перышко немного приподнялось, а затем упало обратно. Я посчитала маленький полет хорошим знаком — по крайней мере, слабая магия воздуха была мне подвластна, осталось только развивать её, если другая стихия не послушается.

«Соедините ладони так, чтобы пальцы касались друг друга. Когда между ними начнет покалывать, сделайте резкий пасс в сторону уголька».

Ладони домиком я держала минут пять, но добилась только того, что левая рука снова затекла. А вот уголек после всех моих ухищрений даже не нагрелся. Что ж, неудивительно, огонь был слишком капризной стихией для меня и слишком яркой. Я, скромная мышка, точно не подходила ему.

«Сожмите семечко в руках и подуйте на него, а затем опустите на землю».

Мелким почерком на полях стояла приписка — «лучше проводить на улице». Но её я благополучно пропустила, ожидая, что раз с остальными стихиями было так плохо, то вряд ли стоит ждать чуда.