Жена напоказ 2 (СИ) - Счастная Елена - Страница 76

Я сдавленно вскрикнула на самом пике, неосознанно сгребая волосы Ренельда в кулак. А затем распласталась на постели, совершенно ослабевшая. Пульсирующие вспышки удовольствия колотились по всему телу, постепенно стихая, оставляя меня опустошённой и переполненной одновременно.

Ренельд вновь навис надо мной и кончиками пальцев провёл по моим пересохшим губам. Да, я знала, что сейчас ему невероятно тяжело, но мне было эгоистично хорошо. И лишь немного стыдно. Самую каплю.

— Я запомню, как ты прекрасна в этот миг. По-особенному, — хрипло проговорил он.

Я открыла глаза и сразу потянулась ему навстречу. Мы ещё долго целовались, совершенно потеряв чувство времени. Пока у меня не начали неметь губы. Пока Ренельд не выдохнул:

— Хватит, Мари. Иначе меня сейчас разорвёт на куски. И это будет один из самых коротких браков за всю историю рода Таури.

Он перевалился на постель рядом, а я с запоздалой стыдливостью прикрылась одеялом.

— А были и такие?

— Были. Однажды молодая жена моего двоюродного пра-пра-пра… в общем, далёкого предка, отравила его сразу после церемонии: так не хотела за него замуж. Это было давно.

— Ужасная участь.

И постыдная, надо сказать.

— Поверь, сейчас в каком-то смысле я предпочёл бы её.

Он провёл рукой по лицу и встал. Долго умывался в соседней комнате, а я только слушала плеск воды. Затем вернулся и, оставшись в одном только исподнем, забрался ко мне. Мы полежали вместе, поначалу преодолевая некоторую неловкость, словно только что обнаружили друг друга в одной постели. А затем как-то незаметно принялись обсуждать то, что нам теперь предстоит делать. Свершившееся единение магии во время церемонии должно было помочь нам выстроить более стабильный канал, по которому я смогу пополнять светлую часть ауры Ренельда. А формулы Эдгара нам в этом помогут: осталось завершить их изменение.

За разговорами меня потянуло в сон. Месье прагматичный дознаватель ещё о чём-то рассуждал, но я слышала только гул его низкого голоса и скоро совсем уснула, прижавшись щекой к его плечу.

Вставать утром ужасно не хотелось. Мариэтта лежала рядом, потрясающе тёплая, нежная. От неё пахло сном и совсем немного — их близостью. Хотя бы в том виде, в каком она случилось ночью. Это было не совсем то, чего хотелось Ренельду, однако он был рад уже тому, что Мари не стала отбиваться и возражать — позволила. Узнала многие грани чувств. И то, что для неё этот опыт был первым, кипятило кровь ещё сильнее.

Наверное, поэтому Ренельд не смог долго лежать рядом с ней после пробуждения. Едва коснулся жены, провёл подушечками пальцев по её округлому плечу, убирая с него прозрачную паутинку растрёпанных волос — и внутри всё стало стягиваться горячим узлом. Ренельд полежал на спине, прикрыв глаза, но вновь взглянул на Мари, а она, будто бы почувствовав это, перевернулась на спину, раскинула руки — и развязанный ворот её сорочки интригующе распахнулся, открывая самые соблазнительные виды на её вздёрнутую округлую грудь.

— Так… — мысленно сказал он сам себе и со скрипом сел на краю постели.

Но всё, что увидел, очень ясно продолжало стоять перед глазами. Пришлось идти умываться, приводить себя в порядок — в общем заниматься ежедневными, совершенно неинтересными делами, чтобы отогнать мысли о делах гораздо более пленительных, которыми можно было бы увлечься наутро после брачной ночи.

— Поздравляю, ваша светлость! — бодро привествовал его камердинер, который вошёл в гостиную с подносом, где стоял кофе, кувшин воды с лимоном и горка ещё тёплых булочек с корицей.

— Благодарю.

— Вам, кстати, письмо, — добавил слуга и указал взглядом на стол, где и правда лежал небольшой конверт с собственной печатью Ренельда.

Значит, послание от Тибера. Он вскрыл его и быстро прочитал. Что ж, новости неожиданные, но обнадёживающие, потому стоит поторопиться.

Ренельд убрал с подноса всё лишнее и отнёс кофе с выпечкой Мариэтте в спальню. От тихого звякания подноса о тумбу, жена проснулась и сонно заморгала. Сначала уставилась на него, а затем на завтрак, который источал смесь самых пряных и сладких ароматов.

— М-м, — вяло протянула она, довольно щурясь. — Если бы я знала, что меня ждёт такое приятное утро, вышла бы замуж за тебя гораздо раньше.

Ренельд усмехнулся и отпил кофе из своей чашки.

— Боюсь, баловать тебя постоянно у меня не получится. И сейчас, — он с сожалением поджал губы, — я вынужден оставить тебя. Нужно поговорить с Оли о том, что она знает и что готова ещё рассказать о своём якобы случайном “почти женихе”. Тибер прислал письмо. Она изъявила желание встретиться и поговорить.

— Да неужели? — в голосе Мари прорезалось острое ехидство. —  Как-то очень вовремя.

Да, порой это казалось бесполезным. Но оставлять всё на полпути он не собирался.

Марэтта сразу помрачнела и села, откидывая от лица пушистые волосы. Похоже, о том, в каком виде спала, она забыла, потому не сразу успела поймать сползающую вниз сорочку. Ойкнула, прикрываясь, будто после вчерашнего у неё ещё осталось смущение перед мужем.

Ренельд подавил стон страдания и заторопился уходить. Пока доберётся до Жардина, пройдёт уже половина утра.

— Мари, не выезжай никуда без охраны, — напомнил он жене сразу после проникновенного поцелуя на прощание, который совершенно не хотелось прерывать. — А лучше сегодня останься дома.

Она что-то проворчала в ответ, но её слова заглушила закрывшаяся за спиной дверь.

“Ну что, оторвался от своей жёнушки?” — Лабьет встретил его в гостиной. Он был бодр и весел: похоже, повар Жак вчера неплохо его накормил. В честь свадьбы напарника. — Ой, даже не верится. А Конфетка вчера была настроена довольно положительно. Или мне показалось?”

— Всё оказалось не так просто, — на ходу пояснил Ренельд. — Потому наш брак, строго говоря, остался неподтверждённым.

“Это как? — недоуменно нахмурился шинакорн. — Да ну, Рен! Не разочаровывай меня. Ты что, не смог её уговорить?”

— Нет, дело в другом.

Пришлось пояснять ошалелому от таких новостей Лабьету все тонкости сложившегося брака с Мариэттой.

“Ну, знаешь, это засада, скажу я тебе. И большая несправедливость! А если кто-то узнает?”

— Это будет весьма неприятно. И поставит под угрозу не только наш брак, но и многие права Мари на состояние, которое она унаследовала от мужа.

Пёс озадаченно покрутил ушами, но не стал влезать в разговоры о том, в чём мало смыслил сам. Оба они сели в карету, которую пришлось позаимствовать у Мари: на торжественной лаковой разъезжать было бы нелепо. И всю дорогу Лабьет едва не подпрыгивал от предвкушения встречи с Ли, которую оставили под присмотром Тибера, а Ренельд — глотал горечь разочарования от того, что пришлось оставить жену в такой интригующий день. Впрочем, дела не ждали.

Они добрались до Марбра уже после полудня. Скоро в допросную привели Оли. Она всё ещё сохраняла трагичность образа: глаза заплаканы и припухли, нос чуть покраснел. Совсем на неё не похоже. Даже узнав, что её ауру невозможно восстановить, она не плакала. А тут глаза прямо не просыхают. Но давить на жалость в её случае было бесполезно: Ренельд не был склонен ей верить, хоть и допускал, что часть правды в её словах есть. Знать бы только, какая часть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Я слышала, ты всё же женился. Стража болтала об этом всю ночь, — проговорила она чуть хрипло и промокнула правый глаз платком.

Взгляд не подняла, но явственно застыла в напряжённом ожидании ответа.

— Да, — только и бросил Ренельд.

— Не скажу, что рада, — Оли дёрнула плечом.

— Я и не ожидал. Мне достаточно того, что рад я.

“Ядовитая лягушка”, — буркнул Лабьет, обегая по дуге стул, на который села пленница.

— Знаешь, я подумала… Что в моём случае молчать хуже, чем говорить. Потмоу и сказала твоему помощнику, что хочу встретиться. Надеюсь, всё то, что я рассказала Ри, оказалось полезным?