Антология советского детектива-45. Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Юзефович Леонид Абрамович - Страница 69

И ты еще будешь говорить, что не любила, с горькой укоризною подумал Невский.

Невскому было тревожно и тоскливо, когда он поднимался к себе в номер.

Он даже не смог бы с определенностью сказать сейчас, что его больше тяготило: то, что вообще случилось это нелепое, в сущности, убийство, или же совсем другое, внезапно властно проникшее в его сознание чувство.

С неожиданной для себя ясностью, обидной, может быть, он понял, что ревнует.

Да-да! Бездарно, глупо, но — ревнует. И к тому, кого теперь уж нет на свете, и к тому, кто, видимо, остался.

К тому, кто остался.

Ей — в утешенье, ему — во враги.

Эх, Куплетов, ну, за каким чертом ты сболтнул, кто тебя тянул за язык?!

Ведь промолчи ты в нужную минуту — и не знал бы Невский ничего, и не терзался бы теперь, испытывая чувство идиотской зависти к возникшему внезапно конкуренту.

Хуже не бывает: утвердиться в некой ситуации, принять ее, а после обнаружить, что она, играючи, переменилась и тебе уже в ней места нет, хотя ты так старался, так старался ничего не упустить!..

Да нет же, ерунда, попробовал утешить себя Невский, право же, о чем я думаю — я, посторонний?! Я ведь в самом деле посторонний здесь, и, что бы ни происходило, это понимают все. И даже Лидочка. Ну, мало ли, куда обоих нас кривая завезла! Случайно, вдруг. Не более того.

Но это была слабая уловка, отговорка. А чувство было древнее, как мир.

Чем дольше Невский думал об убийстве, тем загадочней оно ему казалось.

Внятно объяснить, что именно сейчас его смущало, Невский, вероятно, не сумел бы, даже если б очень захотел. Какое-то туманное предчувствие — и только.

Да, несчастного могли убить без умысла и цели — эдак ненароком.

А могло быть и иначе!

Факты?

Слишком мало фактов, явленных конкретно. Это плохо. Но какие-то пускай разрозненные, пусть, на первую прикидку, меж собой не связанные! есть.

Их можно попытаться сопоставить, увязать друг с другом — в качестве исходной версии хотя бы.

Кто ему мешает?

И тогда вдруг Невский понял, что обязан разобраться в этом деле просто для себя! — поскольку внутренне теперь к нему причастен и не обретет покоя до конца.

Естественно, подумал Невский, и другие будут этим заниматься профессионально, так сказать. Но мне сейчас важней моё — мой собственный подход. А там — посмотрим. Эдакая небольшая тренировка для ума. Конечно, блажь. Гарантий — никаких. Да только не могу я просто ждать чужого результата, не могу!

Что ж, пусть другие выясняют, кто убийца.

Он должен знать всю подноготную — не только и не столько преступления, но и всех прочих отношений, ибо и они в конечном счете осквернены отныне кровью жертвы. Или, напротив, — очищены ею.

Итак, решил он, стоя на площадке своего второго этажа, попробуем-ка предварительно наметить схему.

Что мы имеем?

Странный сосед по комнате, исчезновение галстука и охотничьего ножа, Лидочка, неявная слежка за мной — предвзятая слежка, отметим! — и, наконец, это убийство. Вот то, что лежит, так сказать, на поверхности.

Плюс данные, покуда менее очевидные: нелады в Лидочкиной семье и вдруг народившийся жених-любовник.

Про нелады она сама могла придумать, чтоб разжалобить меня, а про любовника хмельной Куплетов тоже мог соврать — чтоб раздосадовать меня и после посмеяться. Тут еще надо проверять.

И больше фактов вроде — нет. Не густо!

Главное — почти никакой, по крайней мере видимой, связи между отдельными частями. Если такие связи существуют, разумеется.

Куплетов?

Да, он мне не нравится и, более того, — он чем-то подозрителен. Ну так и что?!

Не нравится!..

Ведь это же еще не повод полагать. Убийство-то стряслось не здесь, не в санатории!

К тому же, если кража — его рук дело, то он выдает себя сразу, с головой. Слишком явно, даже нарочито. Надо быть совсем уж без мозгов!..

Значит, убил не Куплетов. Как там ни крути, а это выглядит правдоподобнее всего.

Да и с какой стати он полезет убивать?!

Может, Куплетов и есть тот самый любовник? Не исключенный, между прочим, вариант.

Но тогда он должен стремиться убрать меня как соперника, а не.

Постойте-ка! Ведь муж ему мешал куда сильнее!

Ладно. Предположим, Куплетов все-таки убил его и теперь пытается — сам или через кого-то, а возможно, что уже пытался, — выставить меня причастным к этому делу.

Каким образом?

Вот тут цепочка явно рвется. Возникает множество натяжек. Каждый пункт противоречит как бы остальным. И все-таки — попробуем нащупать связь.

Итак.

Я проводил Лидочку до остановки и вернулся в номер. Куплетов между тем отсутствовал до утра. Его костюм был влажным от дождя.

А тут еще — эта Евфросинья Аристарховна! Что она, всерьез взялась следить за мной? Мда. тот еще фрукт!..

У Куплетова то ли есть алиби, то ли нет.

Положим для начала — все же есть: он до утра резался в карты, а потом пьяный где-то шатался под дождем, оттого ничего и не помнит.

Значит, надо выяснить: с кем именно, где и до которого часу он играл.

У меня алиби нет. Любые Лидочкины показания — дело ненадежное. Особенно теперь.

Меня видели только уходящим — возвращения в номер, судя по всему, не заметил никто.

И немудрено: последний автобус ушел без чего-то двенадцать — время очень просто уточнить! — в эту пору в санатории либо уже спали, либо сидели по номерам, и на улице не было никого — лил дождь.

Подозрение против меня, конечно, слабенькое, концы с концами не сходятся. И все-таки, и все-таки!..

А ежели нормально рассуждать, то вообще какая-то нелепица: ну почему я вдруг решил, что санаторий, обитатели его — причастны к совершенному убийству?!

Только потому, что Лидочка работает здесь медсестрой? Так это чистая случайность, совпадение!

Не будь ее, работай она где-либо еще, ни я, ни кто другой из санаторцев никогда б и не узнали о случившемся! Ну, может, слухи и дошли бы постепенно, но чтоб стольких разом взволновать!.. Смешно!

В газетах нынче часто пишут про убийства, но, как правило, мы все спокойны, вот в чем дело.

Может быть, и тут нет ни малейшей связи — просто мне так интересней думать, а на деле виноватых надобно искать на стороне?

Мне отчего-то хочется, чтоб виноватым был Куплетов.

Чушь!

Он — колоритная, неординарная фигура, спору нет, но остальное.

Вот беда: понапридумал — и теперь цепляюсь, и придумываю дальше. Кто мне эдакое право дал?

Ведь Лидочка-то — здесь, а никого не обвиняет. И как будто не подозревает даже. Уж она, наверное, могла бы. Если б хоть чуть-чуть.

Нет, нужно непременно съездить в город: разузнать подробности убийства.

Потому что верить никому нельзя. Болтают разное: и десять ножевых ран на теле, и разможженный череп, и стреляные гильзы на полу, и убитая во дворе собака, и развороченная дверь в дом, и грабеж.

Откуда эти слухи, как сюда попали?

Ладно, решено: с первым же автобусом, после обеда, отправлюсь в город.

Надеюсь, в здешней милиции мой визит воспримут нормально — слава богу, уже не один мой газетный очерк понаделал шуму, да и выступления по телевидению запомнились, как следует из писем.

Сюда прибавить надо и международные корреспонденции в центральной прессе — тоже, надо думать, не последний аргумент. И еще книжечка — о психологии насильника, воспитанного пропагандой.

Но Куплетов!..

Неужели в нем сидят какие-то преступные задатки?! А ведь так непринужденно вел себя. И — нате вам!..

Или и вправду я чего-то недопонимаю и сужу, как истинный профан в столь деликатном деле?

Куплетов спал сном праведника, на спине, вольготно раскидавши руки, и храпел нещадно.

Сразу бросилось в глаза, что створка шкафа на его, Невского, половине опять приоткрыта.