Антология советского детектива-45. Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Юзефович Леонид Абрамович - Страница 101

— И что же? — удивился лейтенант. — По-моему, наш свидетель сидел смирно, ничего такого.

— Смирно-то смирно! — невольно заводясь, повысил голос Невский. Стекла не бил и на пол не плевал. Но при виде Куплетова он сразу же насторожился и наверняка смекнул, что того привели не зря.

— Ну так как — смекнул? — грозно спросил Афонов у шофера. — Ты не молчи!

— Было дело, — согласился тот. — Мелькнуло что-то. Да уж прямо и подумать ничего нельзя!.. — огрызнулся он тихонько, бравируя своей якобы независимостью.

Судя по всему, ничего хорошего для себя он более не ожидал, однако же морально-социальное свое падение решил обставить героически.

— Сами вы не лучше. Все — такие. — произнес он глухо, глядя в пол.

— Ох, Тихон Тимофеевич, смотрите у меня!.. — Афонов погрозил шоферу пальцем. — Не дразните гусей. Тихо! Чтоб я больше вас не замечал!..

— А я ведь вам хотел помочь. От всей души. Хотел — как лучше. оскорбленно пробурчал шофер и, послюнивши край засаленного обшлага рубашки, принялся стирать с ладони грязное пятно.

— Все сходится. Да, именно фиктивное узнавание, — повторил упрямо Невский. — Человек всегда — и чаще даже неосознанно — подмечает для себя в других какие-то определенные, уже знакомые ему черты и соответствующим образом реагирует на них. А уж в такой-то стрессовой обстановке!.. Кстати, — усмехнувшись, добавил он, — подобным образом в литературе на людей воздействует бестселлер... Новизна — плюс непременный штамп: набор привычных умных мыслей, образов, сюжетных поворотов. Тогда воспринимают все. И радуются этой мнимой новизне.

— Бывает, что не мнимая, — мгновенно с важным видом отозвался лейтенант. Мол, тоже кой-чего кумекаю!.. — Хорошая-то книжка — учит. Про Тараса Бульбу, например, или "Двенадцать стульев".

— Ничему она не учит! Просто хорошую книжку читать интересно, а плохую — нет.

— Да побойтесь бога, Михаил Викторович! Нашли время лекции читать!.. с неудовольствием сказал майор. — Бестселлеры, пропеллеры. Чушь!

— А, поди-ка, сами книжки завлекательные любите, — расхохотался Невский. — Ну так поразмыслите немного! В нашем с вами деле.

— В моем деле я и без советов обойдусь. По крайней мере — разных там литературных.

Наконец-то счистивши пятно с руки, шофер заметно заскучал.

— Но отчего ж тогда водитель не определился сразу: вот тот, кого я вез?! — удивился Птучка.

— Да все потому же! — Невский не смог скрыть снисходительной улыбки. Он не был уверен до конца, не мог быть уверен. Что вполне понятно. И только высказанное вами предположение, сама ситуация утвердили его в мысли, что перед ним, вероятнее всего, — недавний ночной попутчик. А именно это от него услышать и хотели. На месте Измайлова я бы повел себя точно так же. И не один я. К сожалению, мы. несколько поторопились.

Афонов нахмурился и сердито надул щеки.

Он не любил, когда при посторонних ему указывали на его промашки.

Промашки промашкам рознь, это понятно и ребенку, но не будешь ведь прилюдно каждую из них оценивать и растолковывать!..

Тем более что еще какую-то четверть часа назад он уже тихо праздновал в душе свою очередную и безоговорочную, полную победу.

— Эмоционально мы слегка переборщили. И некстати была в начале разговора упомянута зеленая куртка, — с увлечением продолжил Невский. Видимо, Тихон Тимофеевич — достаточно чуткий человек. И он сразу уловил, что это — его верный шанс. Шанс и дальше скрывать свой профессиональный недостаток. Очень каверзный и для других весьма опасный, кстати. Впрочем, это уже вам решать. А когда появился Куплетов в своей ветровке, для свидетеля все стало яснее ясного. Разве я не прав?

Шофер угрюмо кивнул.

Похоже, он уже похоронил надежду сберечь за собой место на родимой автобазе. И уж ладно — только это! Лишь бы хуже не случилось!..

— Ну так я могу идти? Все? — преданно взглянул Измайлов на майора. Если надо будет вспомнить что-нибудь еще. Вы знаете, где я.

— Сейчас, навспоминались!.. — оборвал его Афонов. — Начудили, понимаешь, праздник для души. Теперь расхлебывать придется!

— Мы сообщим в ГАИ, на автобазу. — ласково промолвил лейтенант. Порядок должен быть во всем.

— А если я, ну, очень попрошу вас? — вкрадчиво закинул удочку Измайлов.

— Вы на что-то намекаете, милейший? Кому вы это говорите?! — делая наивные глаза, спросил майор. — Вот так — при всех, в открытую? А вам не кажется. Вы, Тихон Тимофеевич, в своем уме?

Но эта очевидная угроза на шофера не произвела никакого впечатления.

Уж здесь-то он калач был тертый и прекрасно изучил необходимый церемониал!..

— Так я ж и вправду — очень вас прошу. Вот прямо тут, — сказал он твердо. — А?

Майор и лейтенант переглянулись.

— Ладно, — подытожил Птучка. — Вы пока — ступайте. Но мы скоро вызовем вас снова, не надейтесь увильнуть! Тогда уж и решим, как вас примерно наказать.

— Да-да, я понял. Я приду, — заторопился сразу же Измайлов и, кивая на прощанье всем, как заводной болванчик, начал задом пятиться к двери. Премного благодарен. Прямо завтра и приду.

— Не завтра, а когда мы скажем! — повысил голос Афонов. — И будем долго разговаривать. Так что готовьтесь. До свидания. И в светофор или в какой-нибудь фонарный столб не врежьтесь!..

— Ну, вот так. — проговорил Птучка с некоторым облегчением, когда шофер исчез. — Не густо, честно говоря. И что ж теперь мы будем делать?

Он выжидающе взглянул на Невского, как будто только тот один и мог сейчас ответить.

Невский извлек из пачки сигарету и подчеркнуто пожал плечами: дескать, вы — ребята ушлые, вам и решать.

— Черт знает что!.. Куплетов, стало быть. ни в чем и не виновен? Так? — с оттенком явного разочарования проговорил майор. — По крайней мере — не настолько. Как и вы, да? И его пора бы выпускать.

— А я о чем говорил вам с самого начала?! Надо было слушаться. расцвел в улыбке Невский. — Это было бы разумнее всего.

К обеду, а точнее, в половине третьего, как и обещал Афонов, стали наконец известны основные результаты столь запоздалого вскрытия.

По тому, с каким сосредоточенным видом майор долго изучал принесенное ему описание, Невский заключил, что дело обстоит более чем серьезно.

Впрочем, этого он и ожидал.

Странно только, что такую, в общем-то естественную, процедуру не выполнили прежде, по горячим следам. И даже не подумали о ней.

А может быть, и попросту не захотели — суетиться, прилагать опасные усилия.

Опасные.Конкретно — для кого? Пока — неведомо.

И чем они в конечном счете могут быть опасны, чем?

Личным дискомфортом, злыми разбирательствами, вероятными служебными скандалами — в отместку за не вовремя проявленную прыть, совсем не нужную кому-то?

И если бы не он — по существу случайный, но настырный дилетант со столичным, оттого почти — вот именно: почти, ведь тоже до поры до времени! — непререкаемым авторитетом, на который можно, если что, сослаться.

Ах, нехорошо!..

— Извольте. Сами полюбуйтесь, — сказал чуть погодя майор и протянул Невскому "Дело гражданки Ломтевой Е.Е.". — Можно подумать, что вы уже копались в ее могиле. — мрачно пошутил он и брезгливо цыкнул зубом.

Он был явно не в духе.

Предположения и в самом деле оправдались.

Ломтева, Елена Евгеньевна, домохозяйка, страдавшая маниакальным психозом, двадцати восьми лет от роду, была предварительно отравлена ртутным ядом, а затем, спустя несколько часов после наступившей смерти, повешена на чердаке своего дома.

Ну вот, милые вы мои, с удовлетворением подумал Невский, вот колесики и завертелись. Отсюда-то и надо было плясать — еще вон когда!..

— Необходим срочно летчик, — заключил он, покончив с чтением. Надеюсь, вам понятно?.. Вы проверяли расписание его рейсов, график работы?

— Разумеется! Это даже где-то у меня записано. — Афонов принялся рыться в ящике стола.