С чем вы смешиваете свои краски? (СИ) - Соловей Дмитрий "Dmitr_Nightingale" - Страница 20
- Предыдущая
- 20/58
- Следующая
Отпуск у деда закончился, и мне пришлось перейти на автопортреты. Как-то я забыл совсем, что могу и себя нарисовать. Чего я обижался, что фотографий имею мало? Зато могу себя во всех ракурсах изобразить.
И если я был полным затворником, то бабушка с кем-то из соседей своего возраста свела знакомство. Потом рассказывала мне, что посёлок этот получил название в начале двадцатого века от имени основательницы – Валентины Дашковой, супруги какого-то присяжного. Соседи были несколько удивлены сменой владельца дачи. Выспрашивали бабушку, кто в нашей семье артист. Оказывается, по решению самого Сталина дачи в этом посёлке строили в основном артисты Большого, Малого и Художественного театров.
Мы в эту творческую братию вписывались весьма условно. Бабушка, как старая подпольщица, так и не назвала место службы зятя, порекомендовав особо любопытным самим спросить.
Один раз за всё лето мы прогулялись до Клязьмы. Виды там, возможно, и интересные, но ходить со всем моим художественным барахлом и далеко, и тяжело. Изобразив акварельный этюд Клязьмы с обилием лодок у берега, я решил, что оно того не стоит. Да и купаться в реке мне бабушка не позволила. Сама плавать она не умела, а облагороженных для купания мест поблизости не было.
Отец приехал забирать нас в Москву в середине августа. Как выяснилось, весь июль месяц они с маман провели в пансионате Гурзуфа. Летали самолётом и машину не брали, отдохнули в Крыму хорошо, загорели и в целом остались довольны. Мы с бабушкой переглянулись и никак не прокомментировали действия родителей. Похоже, они и вправду отвыкли от того, что имеют ребёнка, и забывают, что их семья состоит не из двух человек.
Привёз нас отец уже на проспект Мира. В квартиру они вселились всего неделю назад, но основное уже было сделано и куплено.
– Пятый этаж, четыре комнаты, газ, центральное отопление, – рассказывал родитель. Школа пока далековато, пешком минут пятнадцать-двадцать вглубь кварталов. Но у нас практически позади дома строится новая школа. Обещают через два года сдать.
Здание на проспекте Мира произвело на меня неизгладимое впечатление. Конечно, я помнил из своего времени эти восьмиэтажные дома с башенками, с рустованными первыми этажами в стиле итальянского палаццо, с обилием на фасаде карнизов, художественных загогулин и арок. Все эти дома объединяло наличие на первом этаже магазинов и заведений для оказания бытовых услуг населению.
И никак я не ожидал, что доведётся самому жить в подобном доме. Шика-а-арно! Родители, конечно, неидеальные, зато с такими возможностями, что я сам себе завидую. Бабушка порадовалась вместе со мной, прошлась по всем комнатам и послушал чириканье дочери.
– Ты видела, здесь всё рядом: и магазины, и парикмахерская, и автобусы. А этот проспект! Выглядываешь из окна, и вот она – столица! До станции метро Рижской пешком дойти всего ничего.
С её заявлением я был полностью согласен. Никакой эстакады в той стороне, где Рижская, ещё нет. Автомобили на проспекте Мира, с точки зрения человека двадцать первого века, считай, отсутствуют. По всем показателям расположение дома идеальное.
Мои восторги немного стихли, когда я внимательно осмотрел свою комнату. Планировка квартиры была такова, что две комнаты выходили окнами на юг, то есть с торцевой стороны дома. Притом что здание в целом ориентировано вдоль проспекта Мира, главный фасад обращён на запад. Нам в этом плане повезло, мы имели южные и восточные окна, куда не доносился шум с проспекта. Сейчас это не сильно актуально, но в будущем загруженность Москвы транспортом будет такая, то комнаты с противоположной стороны от дороги станут самыми тихими.
Мне как раз выделили комнату с окнами на восток. Мало того, что это было самое маленькое помещение из четырёх, но сюда зачем-то пианино поставили. И зачем оно мне? Хорошо, что диван заменили на полноценную кровать и поставили письменный стол со стулом. От оценки комнаты меня отвлёк возглас маман:
– Ах какая прелесть?! Это откуда?
Бабушка что-то ответила, я не разобрал, и тут же от меня потребовали подойти.
– Саша, это что такое? – перебирала родительница папку с моими летними работами.
– Так это… – никак не мог я сформулировать ответ. Хорошо, что бабушка взялась пояснять.
– Дима! Иди сюда! – теперь уже и отца привлекли к просмотру. – Дима, смотри, как Сашенька хорошо рисует!
– Мария Васильевна, а вы сами видели, как он это рисовал? – с сомнением вытащил один из цветочных натюрмортов отец. – Пусть я не специалист, но могу отличить профессиональную работу от детских рисунков.
– Закажите сыну портрет и узнаете всё сами, – не стала бабушка ни спорить, ни упрекать зятя. Старая закалка, интеллигент до мозга костей. – Комод где поставили? Там в нижних ящиках рисунки, – всё же пояснила она.
– В моей комнате, – ответил я.
– Посмотрите старые рисунки внука. По ним хорошо видно, как шло развитие ребёнка, – посоветовала бабушка.
Мои работы посмотрели, но восторги были умеренные. Родители никак не принимали ситуацию. Мне же на их мнение было наплевать, я больше радовался огромной ванне и горячей воде, которую не нужно греть в титане. Наплескался и намылся до такой степени, что кожа на пальцах сморщилась. А тут как раз ужин подоспел. Меня накормили, напоили и внимательно осмотрели. Маман пообещала сводить в парикмахерскую и вообще заняться вплотную гардеробом для школы.
Хорошо иметь машину и практически свободные улицы столицы. Отец отвёз бабушку домой, обернувшись туда и обратно минут за пятнадцать. Саму машину ставил он во дворе, что тоже очень удобно.
Следующий день был воскресенье, но у родителей оказались с утра свои дела. Меня оставили дома, велев вести себя хорошо, и уехали. Я по старой привычке исследовал все комнаты, поковырялся у отца в кабинете, проверил запасы на кухне и в новом холодильнике. Затем набрал номер домашнего телефона дяди Вовы и очень обрадовался, когда он взял трубку.
С восторженными интонациями ребёнка рассказал ему про нашу новую квартиру, пригласил посмотреть мои пленэрные работы, похвастался, что в этом году у меня натюрморты. И как бы вскользь пожаловался на то, что из четырёх комнат мне выделили самую маленькую и тёмную. А я ведь когда-то начну маслом писать. И где всё это хранить? У меня в спальне пианино стоит, и мольберт даже приткнуть будет некуда.
Насчёт пианино я уже всё выяснил. Маман, оказывается, собиралась меня в музыкальную школу отдать. Про это я тоже стуканул, сообщив дяде Вове, что при всех моих способностях разорваться не могу. Музыка потребует много времени и труда. В этой ситуации или живопись, или пианино. К последнему предмету тёплых чувств я не испытываю и очень переживаю, что родители меня не понимают.
Товарищ подполковник не подвёл. Он в течение дня успел созвониться с отцом, и вечером «друг семьи» пришёл в гости. После вежливых расшаркиваний попросил меня показать летние работы и удостоил похвалы, особенно за автопортреты. В ответ я пригласил мужчину в свою комнату. Мы словно два заговорщика отыгрывали давно расписанные роли.
– Дмитрий, не маловата ли комната для Сашки? – первым делом спросил дядя Вова. – Ему же место не только для сна, но и для рисования требуется.
– Зачем ему больше? – отмахнулся отец.
– Пойдём-ка поговорим, – увлёк подполковник родителя в кабинет.
Разговаривали они долго. До чего они договорились, я имею в виду не только комнату, а вообще мою жизнь, я не узнал, но предположил по тому, как стали повышаться голоса в кабинете.
– Александр, подойти к нам! – выкрикнул дядя Вова.
Топтался я поблизости и уже через мгновение был в кабинете.
– Скажи отцу насчёт музыки.
– Право, Владимир Петрович, смешно спрашивать у ребёнка семи лет о музыке. Он ничего в этом не понимает, – скривился отец.
– Музыкой заниматься не хочу, – всё же ответил я.
– Хорошо, вот это что? – схватил бумагу и карандаш со стола дядя Вова. – Что это, по-твоему?
– Теорема Пифагора, – ответил я.
- Предыдущая
- 20/58
- Следующая