Антология советского детектива-42. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 96

— Давайте, товарищи. Вы, товарищ Аниканов, дорогой введете лейтенанта в курс дела. Всё проверяйте, а то… Оба вы, ох, горячие!..

На озере Сорока островов поиски тела Лямина еще продолжались. Я подплыл к месту происшествия на пограничном катере, обычно занятом перевозкой почты и грузов для комендатуры, и застал целую флотилию: несколько колхозных ладей с высокими острыми носами и шлюпку с милиционером.

— Найти тут тяжело, — крикнул мне знакомый колхозник. — Относит сильно. Донное течение. Я говорил ефрейтору вашему.

Донное течение! Если бы Лямин хотел свести счеты с жизнью, он мог бы ведь там же, в лесу, пустить в себя заряд картечи. Нет, ему понадобилось вернуться на озеро, сюда, где донное течение уносит утопленников, где тело не найдут.

Не самоубийство! Нет, явная инсценировка.

Я съездил на катере в комендатуру, взял двух солдат с собакой, косматым Буяном.

С помощью собаки мы уверенно шли по пути Аношкова и быстро достигли лесной поляны.

Я осмотрел тело убитой. Лямин стрелял с близкого расстояния, почти в упор. Края раны и отверстия в одежде обожжены.

На поляне Буян остановился и растерянно заскулил. Махая хвостом, он побежал назад, вернулся, обнюхивая траву, и посмотрел на хозяина пристальным, вопросительным взглядом. Да, именно вопрос читался в умных глазах собаки!

След оборвался.

Конечно, Лямин мог пустить в ход химический состав, отбивающий запах. Так или иначе — след оборвался. А ведь Аношков прошел вперед…

Скорее к Аношкову! Только выслушав его, можно будет оценить его действия и сделать вывод.

Изрядно повозившись, мы навели переправу через Юхоть, а скоро нашли и ефрейтора. Он лежал на ветвях хвои, у сосны, помеченной на наших картах как пункт связи. Увидев меня, Аношков попытался встать, но схватился за колено, охнул и сел.

Я ощупывал его ногу, вздувшуюся от растяжения и сильного ушиба, а он морщился от боли и спрашивал, поймали ли мы убийцу.

— Лоуренса? — улыбнулся я. — Нет, не поймали еще. Не так скоро…

Досада отразилась на лице ефрейтора. Я достал из планшетки карту. Он доложил мне во всех подробностях о своем походе. Тут я узнал и о синем пятнышке. Путь Аношкова я нанес на карту.

— Молодцом, молодцом, — утешал я его. — Найдем Лоуренса.

— Вы пойдете? — произнес он с завистью.

— Нет, есть другие. Кому поближе к «Росомахе»…

Я связался по телефону со штабом. Действительно, уже объявлен отрядный поиск. К «Росомахе» направлены из ближайших комендатур и застав поисковые группы; они уже просматривают подступы к ней. По трассе Бадера пройдут дозоры. Усилена бдительность на границе. Мне Черкашин рекомендовал ехать в Черногорск, так как Марочкину одному, пожалуй, не справиться. Надо установить, кто такая Бойко, каковы мотивы убийства.

— Отрядный поиск, товарищи, — сообщил я. — Надо было видеть, как подтянулись мои два солдата, поправили ремни карабинов. Аношков же расцвел, как будто получил подарок. Труд его не пропал даром.

Славный у нас народ на границе!

Вскоре у сосны вокруг Аношкова стало еще более людно. Явились солдаты, посланные за ним специально. Сделали носилки и в ту же ночь отнесли Аношкова к озеру, на катер.

Оставшись со своей группой солдат, я заново обдумывал случившееся. Да, почти невозможно сомневаться, что Лямин — убийца, разыгравший самоубийство с целью замести следы. Однако данные Аношкова надо уточнить.

Я объяснил солдатам задание. Мы дошли до того места, где Аношков потерял след, и стали искать. Через несколько часов наши старания увенчались успехом. И каким успехом! На земле, усеянной камнями и серой галькой, виднелась целая гроздь синих пятен.

Здесь Лямин, почувствовав себя, очевидно, в безопасности, снял мокрую рубашку и выжал ее.

След врага стал яснее!

«Теперь Лямин вряд ли уйдет далеко. А когда мы поймаем Лямина, то уж, наверно, получим ключ к решению загадок, над которыми бьемся последнее время, — узнаем тайну «Росомахи»!»

Эта мысль обрадовала меня, окрылила, и озеро, показавшееся из-за деревьев, открылось мне во всем своем великолепии. Острова и впрямь точно корабли. Вон на одном острове возвышается над густой порослью гигантская ель, как бы мачта.

Но скоро пейзаж потерял интерес для меня, краски его померкли. «Лямина не так-то легко найти, — думал я с тревогой. — Возможно, поднявшись по каменистому косогору, он круто изменил направление, держит путь вовсе не на «Росомаху»… И вовсе не на «Росомахе» надо его искать!»

В Ладва-пороге, куда мы вернулись, все считали, что Лямин покончил с собой, жалели его и погибшую женщину. Никого не разуверяя, я уехал в Черногорск.

На перроне меня ждал Марочкин, предупрежденный по телефону. Протиснувшись в сутолоке ко мне, он сообщил вполголоса: «О самоубийстве в городе уже известно!»

— Хорошо, — сказал я. — Да, самоубийство. Пусть так это и выглядит пока. Что у вас?

— Шапошникова, жена Лямина, в таком состояний, что… трудно подступиться было. И Бахарева тоже.

— А Бахарева причем?

Он рассказал, как Бойко встретила Бахареву в гостинице и узнала от нее, что Лямин на озере.

— Хорошо, зайду сам к Бахаревой.

— Бойко, оказывается, бывшая жена Лямина, приехала из Полтавской области, — продолжал лейтенант.

Это мне уже известно. На расспросы лейтенанта я ответил коротко. Делиться всеми данными и соображениями не позволяло время.

— Отдыхайте пока, — посоветовал я. — Вы спали? Мало? Ну так поспите.

Мы дошли до гостиницы. Марочкин пошел к себе в номер, а я постучался к Бахаревой.

«Естественно, она расстроена, — думал я. — Вышло так, что она послала приезжую на смерть. Хоть и нет никакой вины, а всё-таки тяжело».

— Одну минуту! — раздалось за дверью. — Тихон Иванович? Я сейчас. Мигом!

Было слышно, как она впопыхах одевалась.

— Прошу! Сегодня я в растрепанных чувствах, не спала совсем. Беспорядок страшный, но вы не обращайте внимания.

Как всегда, она говорила о себе чуть насмешливо, словно со стороны. Но тотчас этот тон изменил ей. Кутаясь в ворсистый халат и распространяя запах крепкого мужского одеколона, она вздохнула и произнесла упавшим голосом:

— Плохо, Тихон Иванович.

— Да, очень плохо, Екатерина Васильевна, — сказал я.

— Все говорят, — случайный выстрел и самоубийство. Но вчера приехал ваш офицер, ходит с видом следователя. Сегодня вы. Что же произошло?

— То, что говорят все, — сказал я.

— Вы… твердо уверены?

— Твердо, — произнес я с некоторым усилием, выдержав ее взгляд. — А вы разве иначе полагаете? По-моему, нет оснований…

— А вот есть! — крикнула она и стукнула по столу костяшками пальцев. — Есть, может быть! Есть! Вы… неискренни со мной, Тихон Иванович.

— Не понимаю вас, — сказал я.

— Да? Простите, вам сколько лет? За сорок? Вы не так наивны, товарищ майор. У меня нет погон, я не следователь, и всё же… Скажите, можно допустить, что Лямин пожелал отвязаться от бывшей жены?

— Покамест из моих наблюдений это не вытекает, — сказал я осторожно.

— Так вы отрицаете преступление?

— Да, нет оснований, — повторил я, торопясь успокоить ее, смущенный ее настойчивостью.

— А почему Лямин так боялся своей бывшей жены? Боялся, что она приедет? Говорил о ней всегда с ненавистью?

— Откуда вы это знаете?

— От Лены. От Шапошниковой.

— А как она смотрит на дело?

— Как смотрит! Подавлена горем, вот и всё.

— Может быть, Лямин так говорил о бывшей жене, желая успокоить новую? — сказал я. — Она ведь ревнива, правда?

— Не знаю, Тихон Иванович, дорогой, не знаю. Но я должна быть в курсе. Вопрос моей чести. Это мое право. Вы понимаете меня?

— Кажется, да.

— Извините, — проговорила она мягче, угадав, мое смущение. — Вы не обязаны давать мне отчет. Но если будет удобно, посвятите меня, когда кончится следствие. Можно? Видите ли, Лямин не был обаятелен, но и не производил впечатления убийцы. И если он убийца, то… То это надо знать и мне и другим. Тогда, значит, я доверяла убийце, послала ему жертву прямо в руки… Это вопрос совести, Тихон Иванович.