Древний Рим. Имена удовольствий (СИ) - Грез Регина - Страница 14

— Скажите, а вы собираетесь еще раз выходить замуж?

— Это еще зачем?

— И правда… Какой глупый вопрос! У вас и так всего вдоволь… и мужчины всех сортов и цветов кожи по … на первое… на второе… и даже десерт…

«Так-так… значит, Оливия не собирается начинать охоту на Гая Мария… уже хорошо… хотя, мне-то какая разница…»

Наш променад закончился самым приятным образом, в атриуме появился блистательный Консул Каррон и вокруг раздались приветственные возгласы, да… победители всегда на вершине славы… Оказывается, Гай Марий находится тут уже полчаса и в саду был занят беседой с каким-то видным сенатором.

Пока Оливия спешила навстречу гостям, я возлегла на ложе рядом с Клодием и успокаивающе погладила его по руке.

— Надеюсь твоя поэма в честь хозяйки готова и по прелести не уступает оригиналу?

Я небрежно кивнула в сторону крутобедрой матроны. Клодий стыдливо опустил томные очи. Нет, он какой-то совершенно неправильный римлянин! Откуда такая скромность и робость… Со своего Мапроника бы пример взял, что ли…

— По своей красоте божественная Оливия может сравнится лишь со статуей Венеры Критской, особенно если представить ее без одежды… ах… Мой язык не в состоянии передать всего порочного очарования этой женщины… Мое сердце уже ранено ее насмешливым взглядом…

— "Бедняга — эстет… после своих дешевых борделей, как же он истосковался по такой красотище… вот с такой бы женщиной ему провести ночь… но, увы… только солнце светит для всех без исключения…"

— М-да… жаль, что у тебя такой неповоротливый язык, поэт… Кажется, эта дама любит получать от мужчин самые изысканные ласки. Немудрено… в ее распоряжении сотни рабов и еще всякие там гладиаторы. Они же в Риме чуть ли не секс-символами считаются. Я об этом читала… Одна знатная матрона забыла честь и семью, сбежала с одним таким парнем, что стал победителем несколько сезонов подряд. И ладно бы еще был красавцем… Текст гласит, что воин был весь покрыт шрамами, имел свернутый набок нос и огромную мозоль от шлема на переносице. Вот уж воистину, чудны женские пристрастия порой…

«Ух, ты! Как вычурно я заговорила… Еще парочку недель в Риме и сама начну поэмы слагать… не хуже какого-то там великого Петрония…»

— О, не обманывают ли меня глаза! Клодий! Ты ли это или всего лишь твоя тень, что явилась к нам из долины забвения? Я полагал, ты покинул вечный город…

— Твои глаза не лгут тебе, Петроний! Это я…

— А кто это ясноокая нимфа рядом с тобой? Одета как мальчишка, она будет выступать? Покажет нам фокусы или сценку из греческой комедии?

Честное слово, мне сейчас захотелось выругаться и как можно цветистей… Я же не виновата, что у меня нет подходящей одежды для их сборища. На мне надета вполне приличная рубашенция из тонкой шерсти, стянутая шнурочком на моей тонкой талии, этак скромненько и почти даже беленько-невинно.

— А вы, видимо, известный всему Риму служитель Муз и верный жрец Минервы… поэт… ваше имя…

— Мое имя Петроний, милая девушка. Надеюсь, ты его запомнишь с первого раза…

— О, не сомневайтесь… мне еще не приходилось жаловаться на память. Я знаю наизусть более пятисот различных стихотворений всевозможных жанров и стилей.

В глазах Петрония загорелись азартные огоньки. Вообще-то он был очень даже симпатичным мужчиной, кажется, не на много лет старше самого Клодия, но гораздо более уверенный и самодовольный. Сначала ты работаешь на имя, а потом уже одно твое имя открывает перед тобой все двери…

Я не успела раскрыть рта для достойного ответа, как на плечо мое легла тяжелая горячая рука…

— Довольно битв, пусть все они останутся за порогом Рима!

— Но мы же вели речь о…

— Предлагаю почтить память храброго Консула Публия Фракийского!

Мое сердце отчего-то забилось быстрее… Гай Марий стоял рядом со мной и все взоры были обращены в нашу сторону. А сильная рука мужчины покоилась на моем плечике так свободно, что у меня начинала гореть кожа под тонким полотном туники. Я заметила хитроватую улыбку на красных губах Оливии и ее насмешливый прищуренный взгляд, я заметила удивление на холеном лице Петрония и заинтересованные взгляды прочих мужчин, что восседали или возлежали вокруг. А потом до меня дошло…

Гай Марий просто делает мне своеобразную рекламу! Он представляет меня этим людям, как некий экзотический предмет — смотрите, ребята, а вдруг да кому пригодится. Эта мысль заставила меня дернуть плечом и отстраниться от консула, но не слишком далеко, а так, чтобы он один расслышал мой шепот:

— Добрый вечер! Я благодарю вас за приглашение и обязуюсь исполнить условия нашего соглашения честно… после чего рассчитываю на оговоренное вами вознаграждение. И трогать меня вовсе не обязательно!

Гай поморщился, как будто с досадой, и также шепотом произнес:

— Можешь обращаться ко мне без церемоний, ты свободная женщина и в гостях у Рима, это позволено… а то я уже начинаю себя чувствовать с тобой дряхлым стариком, которого заждались предки…

— Ну, что вы… ты… у вас, то есть у тебя самый прекрасный возраст. Уже немало опыта за плечами и столько всего впереди…

Мне показалось или Гай снова чуть улыбнулся, а взгляд его потеплел. Но нашу странную беседу прервала Оливия. Она усадила консула на его место, конечно же, рядом с собой, а мне пришлось отойти дальше и составить компанию Клодию. Однако, я видела, как несколько наших «соседей», очень заинтересованно окидывали меня взглядами с ног до головы. Прямо как кобылу на ярмарке… на что же я могу сгодиться…

Но вот перед нами расставили низенькие длинные столы и рабы стали вносить кушанья. Сначала на столы поставили сосуды с вином, солонки и соусники, а также полотняные салфетки. Клодий тут же шепнул мне, что в таких вот промокших от жира «тряпицах» некоторые жадные гости даже уносили с собой часть ужина. Вот тебе и высшее общество…

Затем появились миски со всевозможными закусками, возбуждающими аппетит: черные и зеленые маслины, карфагенские гранаты и сливы, горячие колбасы и африканские смоквы. Я косилась на блюда с едой, но старалась не выпускать из виду и Гая Мария, мы даже пару раз встретились взглядами и мне даже почудилась усмешка в приподнятых уголках его губ. Оливия трещала без умолку и громко смеялась. Она бесспорно была королева бала…

Ого! Вокруг раздались громкие одобрительные возгласы — четверо рослых парней в крошечных набедренных повязках внесли в залу блюдо с огромным кабаном. Но наши восторги оказались даже преждевременны…

Слуга охотничьим ножом разрезал бок кабана и оттуда вылетела стайка живых дроздов. Это было удивительное зрелище! А другие рабы держали наготове длинные прутья, нарочно вымазанные клеевой массой, чтобы отловить всех пичужек и преподнести гостям. Между тем вокруг столов появились корзины со спелыми финиками. Потом на столы расставили тарелки с мелкими птичками, что были начинены изюмом и орехами, их сменили устрицы, улитки, морские гребешки. Бесконечная череда изысканно украшенных блюд… языки фламинго… молоки мурен… павлиньи мозги…

— Клодий, как ты можешь есть всю эту гадость, пошли-ка домой, надеюсь, Мапроник оставит нам немного серого хлеба…

— Наталия, у тебя воистину плебейские вкусы…

— У консула тоже, смотри-ка, он разделывает мясо, а блюдо с этими чудными ежиками передал сенатору.

Наш тихий разговор прервал повелительный жест Хозяйки.

— А теперь я желаю пищи для моих ушей! Пусть наш скромный гость прочтет свое сочинение…

Это было обращено к моему «дядюшке», но самоуверенный Петроний вылез вперед:

— Божественная Оливия! Зачем вам утруждать свой слух грубыми речами этого "эпикурейца". Что Клодий мог сочинить в своем аскетическом уединении, сущую ерунду. А вот я приготовил для вас настоящее лакомство, моя богиня!

Увидев благосклонный взор направленный уже на этого выскочку, я толкнула Клодия в бок.

— Вставай и борись! Прочти свою оду, наконец, ты мужчина или кто?!

Клодий вскинул свои серые очи на «богиню» и только вздохнул… Да, надо же какие мы тут робкие, тьфу, угораздило же меня именно к этому доходяге во двор попасть, не могла я приземлиться в нескольких метрах… за оградой Каррона, например… может, и он бы меня приютил, как бедную родственницу из Этрурии. Ага, сейчас, держи карман шире… сдал бы в какой-нибудь увеселительный дом, с него «солдафона» и не такое станется… Нет, ребята. Я так просто не сдамся, я отвоюю шанс для моего благодетеля.