Девочка и Пахан (СИ) - Грез Регина - Страница 15

Наська стеснялась, уворачивалась, а глаза были довольные, как у сытой кошки, этим меня еще больше распаляла. Сдерживался, сколько мог, а потом попросил ее немного помочь, ну что поделать, всему в этой жизни надо учиться, все бывает в первый раз. А целоваться ей понравилось, уже осмелела под утро, сама начала приставать, пока я притворялся спящим.

Сперва носом потерлась об руку, потом прижалась губами, а меня уже стрельнуло куда надо и так по утрам хороший «стояк», грех жаловаться.

Я в деда Гришу, наверно, тетка говорила, у него и на восьмом десятке водились бабенки лет на тридцать младше. Озорной был дедуля, хороший генофонд передал. Будет чем Наську порадовать, когда попривыкнет. Даже не помню, когда и с кем мне в последний раз было так хорошо. И не хочу вспоминать, когда держу ее в руках и она вся такая гладкая и горячая, тает на мне как воск. Кажется, душа замирает. Чего мне еще желать? И вот надо ей в город, на работу завтра собралась, а ночевать будет у своей бабки на Энергетиков.

Не понравился мне такой расклад. Но виду не подал. Еще не хватало за нее хвататься, как утопающему за соломинку. Сама должна знать, что теперь я от нее не отстану. А мыслишки скверные царапали изнутри — «первый раз хочу с тобой» — это как понимать? Первый с тобой, а десятый — как получится? Разберемся, нам не привыкать, и не такие заварушки расхлебывали. Просто настроение боевое с утра, наверно, правду говорят, ночь с молодой мужику пару лет убавляет.

— Нася, цветов хочешь? Ну, смотри, вон салон рядом. Давай тогда в «Райт» заедем, я тебе продуктов куплю. Даже не спорь, слышишь! Ты худая и тощая, не за что подержаться почти.

Долго ходили по магазину, набрал ей кучу еды, она молчала, наверно, думала, что я себе половину заберу.

— Сама-то чего хочешь?

— Вот эти розовые давай возьмем.

— Что еще за ерунда? Имбирь ма-ри-нованый! Ого! Это зачем? Его к суши подают, вроде? Сама, что ли собралась их стряпать?

— Нет, я просто пробовала на дне рождения такие, мне нравятся. А суши я не очень…

Вот же чудо в перьях! Ни фига еще в жизни не видела, не испытывала, не знает. Имбирь! Херня какая-то в рассоле. Смотрю на Настю и понимаю, что хочу ее. Прямо здесь и сейчас. И не хочу отпускать к этой ее старухе-хозяйке.

— Может, покатались уже, поедем обратно ко мне. Ну, давай заберем твои вещички, что там тебе надо, я заскочу-проверю как на мойке дела и обратно махнем.

Смотрю, у нее вроде глазки горят, а лобик хмурится, вроде тянет ее ко мне, а принципы какие-то дурацкие мешают.

— Мне надо дома побыть.

— Настя, какой на фиг дом! Не хочешь в Успенке, давай возле «Перестройки» двушку тебе найду. Будешь на работу пешком ходить, зима скоро, не придется мерзнуть на остановках. И о чем речь вообще? Дался тебе этот магазин! Другого занятия найти не пробовала? По душе.

— В «Айболите» была вакансия, но, наверно, взяли уже человека.

— Ты опять про зоологию свою? Забудь — несерьезно.

— Это моя жизнь, и мне решать, что в ней серьезно, а что нет. Я же за тебя не планирую.

— Еще чего! Я за себя уже все давно спланировал сам, пока ты в памперсах ползала.

— Их тогда еще не продавали. Я писала в штаны.

Погляди-ка на нее, какие мы стали боевые! Дерзит на каждом шагу, вот тебе и цыпленок. Так хотелось ее затащить в машину и скорей увезти, а дома отшлепать прямо, а потом это же самое место зацеловать. Точно, старею, никогда так слюни не распускал на милую мордашку. Да тут другое еще, где-то в душе саднит, что она мне чистенькой досталась, ни с кем до меня не была, и отдавать ее сразу никому не хочется.

Впрочем, я на «любовь до гроба» и не рассчитываю, трястись над ней потом — с кем она, да где она, этого геморроя мне не надо, а запугивать ее не хочу. Ларку я в свое время сразу поставил на место, чуть чего — сидеть! А здесь даже хочется обойтись без поводка. Захочет уйти, пусть идет, держать я не буду. Но это потом пусть идет, не сейчас, конечно. Сейчас, я ее отпустить не могу. Она мне нужна. Будоражит душу, заставляет играть кровь. А что еще надо мужчине от женщины?

Настя.

Мне надо остаться одной, просто посидеть в своей комнате, слушая этот нудный дождь за окном четвертого этажа, и попытаться уложить в голове все, что недавно случилось. А я ведь чуть было не согласилась уехать с Володей обратно в Успенку, но пришло чувство, что надо сделать передышку, просто оторваться от него на некоторое время и будто посмотреть со стороны.

И что я тогда пойму? Как только увижу его снова, так у меня сердце будет рваться навстречу и только одного надо, чтобы он обнял и держал возле себя долго-долго, бесконечно. Но это же невозможно. Тем более с ним так не может быть, хотя он сказал, что сейчас один и с женой уже не живет. Я сама себе делаюсь противна, когда представляю, что сошлась с женатым мужчиной. Это уму не постижимо! Если бы мне сказали раньше — ни за что бы не поверила в такую клевету. Это подло! И вот ничего же, и поехала с ним и на все согласилась, даже сама захотела. А на что потом надеялась?

Ничего, думала, просто отвезет обратно, раз получил, что хотел. Настроилась на то, что он потом будет меня избегать, а я просто начну жить, как жила, только уже по-настоящему взрослой женщиной. А с чего он должен избегать меня, его все устраивает, кажется. И даже пытается свои распоряжения раздавать — "квартиру сниму, продукты куплю".

Я, конечно, не бедствую, но когда он занес в квартиру бабы Вали эти пакеты с едой, то мне было неловко. Будто расплатился. Да я уже давно поняла, что у меня в жизни все идет неправильно, другие как-то проще могут, дружат с одним и вторым, встречаются, расстаются — легко или с истериками, подарки принимают и сами подпрашивают. А я будто сбоку, наблюдаю со стороны и боюсь сама сделать шаг в гущу событий. Ну, вот и сделала. И куда теперь?

Не верю, что у него с женой окончательный разрыв, тем более дочка маленькая и, наверно, общая фирма. Так просто через все это не переступить. Значит, если я с ним дальше буду встречаться, я ему буду кто? Любовница-содержанка. Противно. Стыдно. Мне стыдно, а некоторым ничего. А если он будет и с женой и со мной, из дома ко мне бегать… Гадость какая!

Даже не хочу этого представлять. Запуталась я совсем. Говорят, если человека любишь, надо его принимать таким, какой он есть, любовь все оправдывает. А вдруг у меня не любовь, а просто мания какая-то, зависимость, одержимость. Разве смогу теперь забыть эту ночь, что мы делали вместе… И пусть больно было и не приятно ни капельки, но почему-то хочется попробовать еще. Когда он ко мне прикасается, целует, трогает меня, то просто хочется его обхватить руками и соединиться. Тело к телу, а душа…

Не знаю, кажется, я тогда совсем забываю про всякую душу и она вовсе не нужна, как и всякие умные разглагольствования о том о сем. На какой-то миг все теряется, исчезает, только чувствуешь его тепло, его силу, как он тебя сжимает и владеет тобой. Как-то это все по-книжному, даже смешно такими словами это описывать. «Он мной овладел!» Только тело само реагирует даже на эту короткую фразу, будто женщины были созданы лишь для того, чтобы подчиняться мужчине, быть их призом, предметом удовольствия и удобства.

А что я хочу? Самой командовать? Нет, да пусть он владеет, как хочет, но при этом хоть немножечко уважает меня и позволяет быть самой по себе. Иногда это тоже нужно. Мне точно. Но позже. А сейчас я только и думаю о том, чтобы вернуться к нему и снова оказаться голышом под одним одеялом. Мы прижмемся друг к другу близко, и нам будет совсем тепло. Может, даже одеяло не понадобится.

Зима близко

Владимир.

Лиза позвонила. Говорит, «мама просит приехать домой". Я даже знаю, зачем это Ларе и как она меня встретит. Но сегодня ошибся. В этот раз ни застолья, ни танцев у шеста, ни слез покаяния. Лариса стояла в кухне у приоткрытого окна, курила открыто и смотрела на меня с решимостью идиотки.