Антология советского детектива-41. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Горчаков Овидий Александрович - Страница 49

— Если гражданин настаивает… — пожал плечами Жора. Про то дело только не забудь.

— Вопрос!

Червончик поднялся со своего места, кивнул на прощание Жоре и торопливо направился к выходу.

— К вашим услугам, — с независимым видом, закуривая, сказал Жора.

Незнакомец усмехнулся.

— Я тут ненароком разговорчик ваш слышал с матросиками. Понял так, что иностранным барахлом интересуетесь?

— Допустим.

— Вот я и допустил. И на этот счет есть деловое предложение. Скоро буду иметь десятка четыре дамских кофточек нейлоновых, столько же отрезов, столько же часов, рубашки мужские, костюмы и прочее. Уступаю в три раза дешевле, чем платите…

Говоря, незнакомец не спускал глаз с Жоры, и тот вдруг почувствовал, как у него хелодок пробежал по спине и от волнения задрожала рука с сигаретой.

«Нечистое дело, — подумал он. — В два счета сгорю».

Незнакомец как будто прочел его мысли.

— Для собственной и вашей безопасности ставлю два условия. Железных! Первое. Полная тайна вклада. Обеспечивается вашим здоровьем, — в голосе его прозвучала нешуточная угроза. — Второе. Все вещи, до последней, толкать будете в других городах. Если хоть одну вещь в этом городе реализуете, отвечаете, обратно, своим здоровьем.

— Согласия я еще, кажется, не дал, — криво усмехнулся Жора, — а вы уже угрожать изволите?

В серых глазах незнакомца мелькнула злая искра.

— Вы мне подходите. А особого согласия теперь и не требуется. Я слишком много карт открыл, чтобы на попятную идти, студент Наседкин Жора.

— Вы… вы откуда меня знаете?..

— А вас тут все знают. И запомни, — неожиданно переходя на «ты», с угрозой произнес незнакомец, — штуки со мной короткие. А тебе еще жить…

— Вы меня на испуг не берите! — вскипел Жора. — И не таких встречали… У меня нет большой суммы. Обратитесь к Рокфеллеру.

— Найдешь. У тебя, я слышал, — незнакомец усмехнулся, на то «капелла» создана. Кредит широкий.

Но Жора не желал уже ничего слушать.

— Все! Я в этом деле кристальный. Пачкаться не желаю.

Незнакомец даже не изменился в лице. Только светлая полоска шрама на шее стала вдруг рубиновой.

— Ах, вот как!.. Ну, гляди, студент, не просчитайся… Мне терять нечего…

Он с силой размял в пепельнице свою папиросу и не спеша поднялся.

Жору вдруг охватил панический страх.

— А вы… вы… сами кто такой?

— На глупый твой вопрос не отвечают, — через плечо бросил тот и вдруг, резко повернувшись всем телом, в упор спросил: — Будет у нас разговор?

— Ну… допустим…

— Ага. Значит, кое-что уразумел.

И незнакомец снова плотно, по-хозяйски, уселся за столик.

Уже смеркалось, когда Витька Блохин, по прозвищу «Блоха», оглядевшись, протиснул свое тщедушное тело в узкую щель ограды и оказался на территории судоремонтного завода.

Слева вытянулись длинные, потемневшие от времени здания цехов. Оттуда несся гул станков, глухие и тяжкие удары паровых молотов, то в одном, то в другом из закопченных окон вспыхивали голубые зарева автогена.

А впереди было море. Оно угадывалось по громадным плавучим докам, между стенками которых величаво дремали остовы кораблей. Другие суда, тоже старые, с ободранной краской, некоторые без труб и палубных надстроек, теснились у дебаркадера, дожидаясь каждый своей участи: либо возникнуть вновь и, сверкая свежей краской, легко и гордо резать форштевнем волны, а под самым клотиком мачты будет по-прежнему гордо полоскаться флаг, либо, честно отслужив свой срок, навсегда проститься с морем.

Здесь, на территории завода, среди штабелей досок, огромных ящиков с оборудованием, смолистых бунтов канатов и сваленных в кучу старых, проржавелых остатков кораблей Витька чувствовал себя уверенно и почти спокойно. Почти — потому что все-таки попадаться на глаза не рекомендовалось: могли и прогнать.

Поэтому Витька с величайшей осторожностью скользнул вдоль ограды и короткими перебежками, прячась за все укрытия по пути, направился в самый дальний конец территории завода, где поодаль от других судов стоял намертво заякоренный, старый-престарый и, казалось, насквозь проржавевший пароход.

Добравшись до него, Витька припал к земле и зорко огляделся. Убедившись, что никого крутом нет, он пулей пронесся по наклонным доскам, соединявшим берег с палубой. Среди ветхих палубных надстроек он на секунду остановился, чтобы отдышаться, затем юркнул в темный дверной проем.

В три прыжка Витька спустился по железному, дребезжащему от ветхости трапу, пробежал по темному коридору, проскочил через сломанную переборку, потом чepeз вторую, третью. Очутившись в другом коридоре, он еще раз в кромешной тьме сбежал по трапу и, наконец, остановился, чутко прислушиваясь. Откуда-то доносились неясные голоса людей.

Витька особым образом четыре раза стукнул по железной переборке. В конце коридора мелькнул луч света и мгновенно погас, потом снова мелькнул и опять погас. Витька терпеливо ждал. Вскоре за перегородкой послышались осторожные шаги и чей-то голос с угрозой произнес:

— Пароль или смерть.

Витька ответил серьезно и с достоинством:

— Наших трое, я четвертый.

Голос за перегородкой сразу стал обычным, мальчишеским:

— Давай дуй сюда. Сколько можно ждать?

И Витька через минуту оказался в большой, с заколоченными иллюминаторами каюте.

Под потолком висел фонарь «летучая мышь», бросая неверные, дрожащие блики на двух мальчишек, усевшихся около перевернутого большого ящика. На этом импровизированном столе лежала груда каких-то значков, пустая коробка из-под конфет, стоял большой, старый, громко тикавший будильник.

На стенах каюты висели спортивные вымпелы.

В углу, на другом ящике, в окружении мутно поблескивавших кубков стоял макет стадиона. У стены, тоже на ящике, лежали какие-то радиодетали, часть из них была уже смонтирована на небольшой полированной доске. Около другой стены лежали рядом два старых наматрасника с ржавыми следами кроватных пружин, прикрытые рваненьким байковым одеялом, в головах были брошены две подушки в перепачканных наволочках.

Витька небрежно, по-приятельски, кивнул обоим мальчишкам.

— Наше вам! Какие новости на берегу?

В это время за его спиной появился еще один паренек, тот, который спрашивал у Витьки пароль.

— Новости старые, — раздраженно откликнулся один из сидевших у ящика мальчишек. — Батька опять пьяный в стельку приперся. Мать измордовал будь здоров как. Ух, я б его!.. Вот только бы вырасти, увидите, что с ним сделаю… — и он погрозил кулаком в темноту.

Мальчишку звали Гоша, был он высокий и худой.

Чуть загнутый нос, черные как смоль прямые волосы, падавшие на лоб; отсюда прозвище — «Галка».

— А тебя вытурил? — деловито спросил Гошу сидевший рядом с ним плотный белобрысый паренек с круглым лицом, на котором еле умещались толстый кос, круглые, совиные глаза и широкий рот, полный крепких белых зубов. Паренька звали Шурик, а прозвище тоже пришло само собой — «Шар».

— А ты думал как? — с ненавистью отозвался Гоша. — Тебе хорошо — у тебя отца нет.

Но тут вмешался Витька.

— Брехня! Что ни говори, а когда бати нет — плохо. Вон у меня какой-никакой, а был. Так дед его возьми и выгони. Говорит: «Выродок в нашей семье». А какой он выродок? Веселый, деньги давал… И мать теперь ревет по ночам. А я, — он мечтательно посмотрел на потолок, — план строю, как его назад вернуть…

— Планировщик! — усмехнулся Шурик и рассудительно добавил: — Собирай манатки и айда к нему.

— Айда!.. — передразнил Витька. — Его еще найти надо. Знаешь, как он на деда озлился? Ушел и адреса не оставил.

Но Шурика смутить было трудно.

— Подумаешь… Через адресный стол узнай.

Витька хитро подмигнул в ответ.

— Через адресный стол пусть его кто другой ищет. А я одно место на привозе знаю, где он топчется. Как план придумаю, враз найду.

— Спекулянт он, да? — с любопытством спросил Шурик.