Антология советского детектива-41. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Горчаков Овидий Александрович - Страница 39

«На деньги они наткнулись случайно, — подумал он, — это ясно. А вот остальное… непонятно!» И убежденно повторил: Очень странная кража.

В большом читальном зале городской библиотеки, начиная с середины дня, уже трудно найти свободное место. Вдоль длинных столов с лампами под зеленым стеклянным абажуром сидят люди: одни пишут, другие читают, третьи что-то сосредоточенно подсчитывают на черновиках. Две девушки, обнявшись, читают одну книгу. Напротив взлохмаченный паренек в очках что-то шепотом объясняет товарищу, водя карандашом по маленькому, наспех сделанному чертежу. Рядом седой человек, обложившись толстыми книгами в потертых кожаных переплетах с бесчисленными закладками, делает выписки, недовольно поглядывая на своих беспокойных соседей.

В воздухе стоит шелест переворачиваемых страниц и ровный, приглушенный гул голосов.

Было половина третьего дня, когда Николай, запыхавшись, появился в переполненном читальном зале.

У кафедры выдачи книг совсем небольшая очередь, всего три человека, значит Машу можно на минуту отозвать в сторонку. Николай хотел только предупредить ее, что он не успеет в восемь часов, когда Маша кончит работать, встретить ее.

Эх, а как он ждал вечера! Не так-то часто выдается он свободным. Николай учится в вечерней школе, кончает девятый класс — это уже три вечера в неделю! А контрольно-комсомольские посты, за работу которых он отвечает? Это же идет одна «молния» за другой! Дня не проходит спокойно. Николай, кажется, никогда не забудет — и не он один! — историю с четырехгранными пластинками к резцам, из-за отсутствия которых его собственная бригада снизила производительность в три раза. «Молния» помогла вверх дном перевернуть весь заводской склад. Не нашли! Поехали в совнархоз. Там попробовали было отмахнуться. Тогда договорились с их комитетом комсомола и повесили «молнию» прямо перед кабинетом начальника управления, дописав в нее и его фамилию. Что было! Начались поиски этих проклятых пластинок по всем предприятиям города. Нет! Написали в Госплан республики. «Молнию» опубликовали в газете. И ведь все это — время, время! Тогда Николай не видел Машу целую неделю, несмотря на то, что за пластинками в командировку ездил не он, а Борис.

И вот теперь прибавилась еще дружина.

…В обеденный перерыв Николая вызвали в партком. Там он застал еще нескольких комсомольских активистов.

Молодой инженер Алексей Федорович Чеходар, высокий, поджарый и смуглый, точно прокаленный на огне, с копной прямых иссиня-черных волос, порывисто поднялся из-за стола.

— Мне поручено возглавить штаб народной дружины на нашем заводе, — решительно и немного торжественно сообщил он. — Районный штаб рекомендует создать ее в количестве трехсот человек. Есть мнение значительно превзойти эту цифру. Наш коллектив должен показать пример другим предприятиям района. Собрание сегодня. Надеюсь, товарищи, не подкачаем?

— Можно, конечно…

— Ясно, не подкачаем…

Послышались голоса.

— Вот только собрание отложить бы малость…

— Ни в коем случае! — Чеходар с силой рубанул воздух рукой. — Мы и тут должны быть впереди! Списки по цехам уже подготовлены, — он указал на секретаря комитета комсомола Валю Жукова, и тот кивнул в ответ. — Мы их сейчас огласим. А вы хлопцев подготовьте. Чтобы ни одного отказа не было! Теперь так…

Чеходар вынул из папки листок и, пробежав его глазами, сказал:

— Мы тут прикинули список, кто выступит на собрании. Ты, Вехов, первый. От имени своей бригады, с призывом, так сказать. Только горячо говори, с подъемом!

— Уж как сумею, — смущенно усмехнулся Николай. — Такое дело программировать трудно.

В тот же вечер состоялось собрание. Чеходар вел его так умело и энергично, что отказов действительно не было. Отсутствовавших избрали заочно. Вся бригада Николая Вехова была целиком включена в состав дружины.

— Оформились, — не то иронически, не то удовлетворенно констатировал после собрания Василий Таран. — И рекомендаций не потребовали, и биографию рассказывать не пришлось.

— Чеходар — мужик деловой, — одобрительно заметил Николай. — Будь здоров, дружину отгрохал.

Завод первым в районе отрапортовал о создании народной дружины, численность ее значительно превзошла первоначальные наметки. Об этом ребята с гордфстью прочли на следующий день в газете.

И вот сегодня предстоит, наконец, настоящее дело. Кто его знает, как оно еще обернется. Но одно ясно: свидание с Машей опять откладывается.

В это время у кафедры появилась улыбающаяся девушка со стопкой книг и журналов в руках. Высокая, тоненькая, в аккуратном синем халатике. Крупные волны каштановых, с бронзовым отливом волос, легкий, с изломом разлет бровей и большие, такие ясные и чистые серые глаза. Маша! Какая она все-таки красивая!

А Маша уже увидела его, кивнула головой и улыбнулась ему, только ему одному. И сразу, как по волшебству, волна радости подхватила его, все кругом засверкало, заискрилось, все стало другим. Удивительную, сказочную власть имеет такая улыбка.

Маша между тем пошепталась с другой девушкой в синем халате, и та стала за кафедру. А Маша, улыбаясь, уже шла к Николаю.

— Здравствуй, Коля.

Николай осторожно пожал теплую маленькую руку.

— Ты что так рано?

— Да вот в штабе дружины вечером надо быть. — Николай махнул рукой. — Дело тут одно затевается.

В глазах Маши мелькнула грусть, а потом появилось беспокойство. Ох, как научился читать в этих глазах Николай!

— Ну, чего ты? — грубовато и ласково спросил он.

— Какое же вы дело затеваете?

— Да так, — с напускной небрежностью ответил Николай. Паренька одного там… в общем обидели. Разобраться надо.

— Как так обидели? Где?

В больших Машиных глазах теперь стоял испуг.

— На вечере одном. Да ты не пугайся! С ним все в порядке, выздоравливает уже.

— Выздоравливает?

Николай почувствовал, что окончательно запутался в несвойственной ему попытке скрыть что-то от Маши, и с облегчением понял, что теперь уже можно говорить все напрямик.

— В общем какая-то шпана драку там затеяла, ну и порезала его… слегка.

— И вы туда пойдете?

— Надо.

Маша опустила глаза, будто боясь, что Николай прочтет в них что-то такое, чего ему не следует знать, и тихо спросила:

— Ты мне потом все расскажешь, да?

— Ну, ясное дело, расскажу, — улыбнулся Николай.

Маша минуту помолчала, потом, казалось без всякой связи с предыдущим, сказала:

— Я очень интересную книгу прочла. Она тебе понравится. Про капитана Невельского. И жена у него тоже смелая была.

— О Невельском знаю, — кивнул головой Николай. — Его именем бухта на Сахалине названа. Дикое место. Скалы кругом, об них волны, как пушки, бьют. А за скалами — горы и леса. Там народ такой — айны — живет. Длинные бороды носят.

— Ой, откуда ты это знаешь? — всплеснула руками Маша.

— Действительную в тех местах служил, — почему-то смущенно ответил Николай.

— И ничего мне не рассказывал!

— Просто случая не было.

— Обязательно расскажешь, — улыбаясь одними глазами, строго сказала Маша.

— Слушаюсь, — в тон ей шутливо произнес Николай и добавил: — Книгу эту ты мне отложи. И потом еще Гейне, кажется… Помнишь, ты мне рассказывала? Про медведя. Как он с ярмарки убежал.

— «Атта Троль»? — засмеялась Маша и мягко добавила: Конечно, это Гейне.

Николай покраснел.

— Ну, вот что, — он вдруг вспомнил, что ему надо спешить, посмотрел на часы. — Мне пора, Маша.

— Что ж делать, иди… — Она опять опустила глаза, но Николай успел заметить в них искру тревоги.

— Да не бойся! Полный порядок будет, — с вновь обретенной уверенностью сказал он.

Выходя из зала, он оглянулся. Маша стояла на прежнем месте и, встретив его взгляд, улыбнулась.

Штаб помещался в сером четырехэтажном здании заводоуправления. У входа прибили табличку: «Штаб добровольной народной дружины завода».