Днем с огнем (СИ) - Вран Карина - Страница 5

Днем у этой крохотной статуи не протолкнуться от туристов, а утром — тишь да благодать, ни одного таджика не видать…

Монетка, другая, третья — все мимо. Женек свою долю удачи урвал с первого броска.

Я занес руку с четвертой по счету монетой, но она так и осталась зажатой между пальцами: из реки Фонтанки высунулась бледно-синюшная рука. Высунулась, чтобы пригрозить мне кулаком.

— Что, упыреныш, выбрался из склепа и духом свободы никак не надышишься?

— Что? Кто там что протявкал? Тявкай громче, пусть ветер носит!

Это за моей спиной привычно обмениваются подначками Шпала с Джо. Это у них хроническое, ночь прошла впустую, если два моих приятеля друг дружке слово "доброе" не сказанули. Причем делают они это к обоюдному удовольствию, похмыкивая над особо удачными подколками.

Пока я вертел головой, рука из Фонтанки никуда не делась, что даже для горячечного бреда слишком.

Меня, конечно, воспитывали в духе мира и взаимоуважения, но всему границы есть, и анемичными кулачонками мне грозить всякая муть синюшная без ответа не будет. К тому же, мне своевременно вспомнились слова служивого о том, что в Питере мне задержаться не удастся, а я вызовы принимал всегда, даже от Родиона Громова, из секции прямой дорогой отправившегося в юношескую сборную. Да, отделал меня тогда Родька знатно, но и я один раз сумел его достать левым боковым.

Я таскаю с собой в заднем кармане зажигалку, хотя и не курю, это со времен походов с классом вошло в привычку: огонь должен быть доступен всегда, в любой глуши, в любую непогоду. Так что в качестве ответа на торчащий из воды вызов я убрал монетку в карман, вместо нее вытащил зажигалку. Перегнулся через парапет и тихо-тихо пообещал:

— Завтра возьму с собой канистру бензина и вылью в воду. А затем малую искорку высеку, — и чиркнул зажигалкой, прикрыв ее корпус ладонью.

"Если тот дядька прав, и я получил некую связь с огнем (допустим!), то…", — не успел я додумать эту сумбурную мысль, как кулак, потрясшись напоследок как-то особенно яростно, ушел под воду. "Вот и славно".

До Литейного моста мы дошли в обычном режиме. А на мосту меня накрыло: ноги налились свинцовой тяжестью, грудь сдавило, голову словно в тиски взяли. И еще потянуло к ограде, где в руках двух чугунных русалок на щите перекрещиваются скипетр, морской и речной якоря. И за перильное ограждение потянуло… От одной из русалок мне послышался гнусный смешок, похожий на тот, что издает Обуреева, когда особо довольна сказанной гадостью.

Смех-то меня и спас, разозлив: злость сбила наваждение. Сигать за перила перестало хотеться. Что же до прочего — это можно было перетерпеть.

— АБ, тебе б покемарить, — чуть позже, прощаясь со мной и Женькой перед маршруткой, посоветовал Находько. — Совсем квелый на вид, баньши румянее.

Именно Макс "подсадил" меня на фэнтези с фантастикой, дома-то преобладали другие книги. Справочники, словари, сборники. Почитать чего-нибудь художественного? Пожалуйста, классика. От Гомера до Чернышевского, выбирай по вкусу.

Не доходя до вокзала, мы порой заскакивали в книжный, где Шпала становился моим советчиком в плане того, что стоит купить, а что — бредятина, на которую потраченной бумаги жалко. В прошлый заход я с подсказки Находько забрал домой прекрасный "Заповедник гоблинов" Клиффорда Саймака.

В книжном мы бывали не в те дни, конечно, когда пили после смены…

— Я в норме, — заверил я друга.

Поскольку от Невы мы немного, да удалились, сказанное соответствовало действительности. Что занятно, когда я ехал на смену, ощущений таких и близко не было. Придавило чуток к сиденью маршрутки где-то в центре моста, да и только.

До дома добрался нормально: пока ехали, Джо подбивал устроить назавтра грандиозную пьянку по завершению смены, если зарплату с утра выдадут (она у нас в двадцатых числах выдается), я вяло отбивался, думая о том, что "зэпэ" — отличный повод обзавестись мобильным телефоном. Если взять такой же "кирпич", как у того Сережи, чугунную голову русалки им не расшибешь, а какую-нибудь мелкую нечисть можно и огреть.

И только когда я уже засыпал, послышались мне сквозь сон охи-вздохи и радостное, хоть и еле слышное бормотание: "Вот свезло, так свезло! Радость-то какая! Теперь не страшно, что Пантюхин с пятого окурки о ковролин по пьяному делу тушить опять начнет, чтоб его волосатик взял! Счастьюшко, ох счастьюшко!"

Мало ли, что во сне услышать можно.

Воскресная смена обещала быть не особо напряжной (относительно предыдущей): и в зале посвободнее, и дым не стоял коромыслом, еще и лучший (по моему скромному) состав пит-боссов работал, Димка и Жан. Я уже говорил, что в казино подобрался тот еще интернационал? Если нет, говорю: были сербы-менеджеры, англичане-менеджеры (в том числе генеральный), наполовину поляк, наполовину француз (и где-то кто-то русский пробежался) Жан в пит-боссах, а среди дилеров кого только ни было, и казашка, и финка, и наполовину грузин, и белорус, и два украинца, и чешка, и грек, и даже мулатка Аннет в дневной смене. Разнообразие и толерантность.

— Здравствуйте, Жан Флорианович Сковрон! — звонким голосом поприветствовала начальство Алия (как раз казашка) Ах-ах Ахметова.

Ах-ах — это было непременное прозвище, очень уж умильно эта девушка с коротким темными волосами, лукавым прищуром и открытым смешливым характером ахала над всякой ерундой.

А обращение к Жану — это как раз был "нестандарт". К пит-боссам практикуется обращение по имени. Но Алие нравится звучание этого конкретного ФИО, где фамилия — чистая издевка, "сковронек" с польского жаворонок, тогда как Жан яркий представитель сов. Кроме того, у нас с ним схожие параметры: мы одного роста, Жан тоже плотный, но поменьше меня.

Дима тоже высокий, тощий только. Нас: меня, Макса, Жана и Димку порой кличут четырьмя столпами ночной смены. Или столбами — фонарными, кто на что горазд.

Напрягся я после того, как стрелки циферблата в стаффе прошли восьмичасовую отметку, и все, кроме двоих, получили распределение. Нет, это норма, когда нет полной загрузки, что кто-то выходит попозже. Меня смутило другое: этими двумя оказались я и давешняя стажерка, Оленька.

И еще напрягло, как Майя пропела перед выходом в зал, здорово пародируя Свиридову:

— Ах ты, бедная овечка-а-а!..[1]

В каждой смене есть один прикормленный начальством персонаж, постукивающий куда нужно… А то и больше. И порой я подозревал Обурееву в принадлежности к любителям стука.

— А тебе, Андрюх, особое задание от партии, — Дима сочувствующе покачал головой. — Наиважнейшее и наисложнейшее.

— Я аполитичен, — попытался отбиться я, понимая, впрочем, что без толку.

— Надо, Бельский. Я в тебя верю: ты сумеешь сделать из этой красавицы, спортсменки и комсомолки, — пит-босс показал на порозовевшую щеками Оленьку. — Дилера.

"Овечка бедная?! Бедный Шифоньер! Он опустошен и ему нечем крыть!" — видимо, эти мысли нашли яркое отражение на моем лице, раз Димка решил меня подбодрить.

— Получится — напишу рекомендацию повысить тебе категорию досрочно и без аттестации, — знал, хитрован, чем вовлечь меня в эту авантюру.

Кроме стажеров, есть шесть категорий: Д-3, Д-2, Д-1, Д-И-3, Д-И-2, Д-И-1, где Д — дилер, Д-И — дилер-инспектор. Проще говоря, Д-3 — это самое дно, Д-И-1 — потолок (дальше уже пит-боссы). У меня была категория Д-И-3, и скачок на одну ступень мне бы не помешал. Выше категория — выше оплата отработанных часов, выше коэффициент при распределении чаевых (у нас они идут в общий котел и делятся по итогам месяца на всех), выше премия. Если совсем упросить: сделав из овцы… нет, не человека — дилера, я начну получать больше шуршащих бумажек, а они никогда не бывают лишними.

— Где? Когда? Как сильно могу жестить? — принял я и этот вызов.