Контрабандисты во времени (СИ) - Шмокин Дмитрий Анатольевич - Страница 40

Потом он подошел к стене открыл небольшую потайную дверь в стене и исчез в ее темноте, как сумасшедший кролик из «Алисы в стране чудес». Демьян поспешил за ним. Но войдя в небольшой каменный коридор, выведший его в небольшой флигель с открытым окном, он никого не обнаружил, распорядитель бесследно исчез. Но зато Демьян с наслаждением вдохнул свежий воздух. Немного постоял, медленно приходя в себя.

«Всё, глюки накрыли…», – обреченно подумал он, – «не мудрено, черт возьми».

Он вернулся обратно в душное помещение анатомического театра и погрузился в работу.

Через какое-то время общество, ищущее Свет Великого Знания поднабралось не только знаний, но также изрядно поднабралось вина. Ожесточенные «диспуты» во время продолжающегося вскрытия возникали все чаще и чаще. Незаметно поиски истины привели к образованию двух партий: прогрессивных последователей ятрохимии, пространных рассуждений о целительной силе магии, астрологии, убеждённых адептов философского камня – всех тех, кто напрочь отвергал авторитет врачей древности Галена, Авицены и Асклепия. Возглавил эту партию сам Парацельс, который высокомерно заявил, что «его башмаки больше смыслят в медицине, чем эти авторитетные врачи древности». Вторая партия сформировалась вокруг Демьяна. Первый с ним заключил союз Андреас Везалий. Совсем еще юный малый, с детских лет, проявивший в себе один из признаков характерных для маньяков и серийных убийц. Он, незаметно подсел к Демьяну, предложил вина, и вполголоса попросил его рассказать о тех медицинских знаниях, коими владеет Демьян. Его изумило утверждение Демьяна, что кровь человека стоит разделять на два типа: артериальную и венозную. Соответственно это логически подразумевало в теле человека, несмотря на замкнутый цикл, двух типов кровообращения. Тем более что раньше все были уверены, что более темная венозная кровь темна лишь от содержания в ней дурных веществ, а не от содержания в ней растворенного газа под названием кислород. Везалий в категорической форме потребовал тут же произвести исследование на доступном им всем трупе. Парацельс, утверждавший обратное сначала противился, но потом опрометчиво разрешил. Гипотеза, как осторожно назвали утверждение Демьяна, блестяще подтвердилась, что нанесло серьезный удар по авторитету Парацельса. К ним немного погодя присоединились Жак Франсуа Фернель, Гвидо Гвиди и еще четверо ученых мужей. Великий Леонардо да Винчи отложил свои гениальные рисунки, его крайне заинтересовали параллельные комментарии Демьяна относительно извлеченных органов из тела несчастного Тиля. Оле Ворм тоже краем уха прислушивался к Демьяну, задумчиво поглядывая на органы в своих руках, и с сомнением покачивал головой при каждой эскападе Парацельса. Естественно это не осталось незамеченным со стороны Парацельса, он чаще стал прикладываться к кувшину с вином, и его багровое лицо свидетельствовало о кипящей лаве негодования. Таким образом, с двух сторон оказались, почти равные численно, группы людей, разделенных не только столом и лежащим на нем распотрошённым трупом, но и разделенные идейно, что страшнее всего в обществе, исповедующем высокие моральные убеждения и интеллектуальные достоинства. Потому что искренняя убежденность в своей правоте лишает каждого представителя такого общества желания вникать во мнение другого человека, имеющего иное представление об устройстве мира. Неизбежность конфликта осознавали все. Когда критическая масса бабахнет, было лишь вопросом времени.

Наконец дошла очередь до сердца. Парацельс взял в свои руки неутомимый мотор человеческого организма поднял над собой и торжественно произнес.

– Сердце! Вместилище человеческой души! Красная тинктура нашего тела!

– Вранье! – в ответ крикнул Демьян, – сердце орган, предназначенный для перекачки крови в теле человека и всего лишь. Насос. Также как печень человека предназначена для очистки организма, – он вскочил со своего места, – Душа! Находится в мозге человека это его сознание!

Парацельс издал безумный вопль и швырнул сердце Тиля в Демьяна.

– Получи мерзавец!

Демьян пригнулся. Сердце просвистело над его головой, до пола оно не долетело, потому что его в изящном прыжке поймал Тибальд. Пес схватил свою добычу мощными челюстями и все услышали хруст разрываемых мышц. До этого Оле Ворм уже отгонял его пару раз от деревянной бадьи, в которую он свалил кишки Тиля. Но теперь грозный вид, и злобное рычание собаки, говорило само за себя – свою добычу он теперь не отдаст ни под каким предлогом.

– Идиот! – воскликнул Андреас Везалий, – мы теперь из-за тебя потеряли сердце, а мы его хотели самым тщательнейшим образом препарировать. Теперь этого ждать по твоей милости целый год! Тебя надо проучить…

– Заткнись, щенок! – рявкнул Парацельс, – скажи своему другу спасибо. Сборище неблагодарных дураков. Попробуй меня проучить!

Это прозвучал вызов. В мгновение ока все скелеты в нишах лишились своих больших берцовых, бедренных и плечевых костей. Кое у кого в руках, как гранаты белели два черепа. Две группы вооруженные костями заняли позиции с двух сторон стола. Почти в полной тишине, нарушаемой лишь бесцеремонным чавканьем и урчанием Тибальда, они стояли друг перед другом, как на предварительном перед боксерской схваткой «поединке взглядов», сверля противника ненавистным взором.

– Побереги в бою свое прекрасное лицо, мой ангел, я хочу написать твой незабываемый лик, – прошептал Леонардо да Винчи, ласково щипая за попу Андреаса Везалия.

Обе группы с безумным криком бросились друг на друга.

– Давайте парни, веселее! Задайте жару этим выскочкам! – подбадривал Парацельс своих последователей, восседая на кресле, как полководец.

Демьян, к сожалению, оказался не таким расторопным, поэтому не успел вооружиться увесистой костью. Видя, как обе группы сошлись в непримиримом бою, он решил сбить Парацельса с его стратегически выгодной возвышенности, запустив в него подходящий снаряд. Демьян выхватил из кипящего котла череп, несколько раз подбросил его на руках, как горячую картошку и на распев со словами: «Артиллериста-а-ам Ста-а-а-лин дал приказ!» – швырнул его в Парацельса, угодив ему прямо в лоб.

Тот, получив сокрушительный удар, ругаясь, на чем Свет стоит, рухнул со своего кресла. Но не так-то просто повергнуть закаленного в студенческих схватках средневековых школяров Теофраста. Он вскочил на ноги, оторвал от скелета в нише последнюю руку, состоящую из плечевой и локтевой кости, запрыгнул на стол, на котором лежало тело несчастного Тиля и начал махать ею, как нунчаками, известным оружием японских каратистов. Демьян оказался перед ним совсем беззащитным. На помощь ему пришел Андреас Везалий. Он протянул ему хорошую берцовую кость.

– Держи учитель! – крикнул он и бросился в гущу схватки, работая кулаками и ногами.

Демьян и Парацельс скрестили кости. Причем через какое-то время Демьян пропустил несколько хлестких ударов по шее и по спине, но изловчился, и огрел Парацельса берцовой костью по голове. Отчего она с хрустом разлетелась, рассыпавшись, на куски. Тот в очередной раз упал, но лежа на спине, схватил с пола лежащую рядом тяжелую медную кружку и запустил ею в Демьяна. Удар пришелся прямо в нос. У него, как это принято говорить «посыпались искры из глаз», на мгновение потемнело, а затем хлынула кровь из носа. Демьян упал на четвереньки, поскуливая и зажимая разбитый нос, решил незаметно отползти куда-нибудь в сторону, тем самым позорно, как последний трус, покинуть поле жаркой битвы.

А она была в самом разгаре.

Вокруг слышались крики, сопение, ругань, удары и треск сухих костей. Кому-то вырвали часть бороды, и победитель размахивал клоком волос, демонстрируя всем свой трофей. А кто-то, поваленный на пол, по-собачьи пытался прокусить обидчику ногу, чем вызвал уважительное урчание Тибальда. Черные мантии уже давно превратились в рваные лохмотья. Часть из них валялись на полу. То и дело кто-то из ученых мужей, бьющихся за научную истину, получал хлюпающий удар в нос или шлепающий удар в глаз. И вот среди этого гвалта раздался громкий крик.