Раненые звезды (СИ) - Котов Сергей - Страница 46

Наверно, какой-нибудь гражданин СССР образца пятидесятого года прошлого века, оказавшись в этом мире, решил, что тут царит победивший коммунизм: кругом изобилие, люди свободно заходят в магазины, берут нужные вещи, без проблем пользуются роботизированными такси, транспортными дронами и другим общественным транспортом. И никаких внешних признаков расчётов.

Но, на самом деле, общественный строй, который тут был — это нечто среднее между азиатской моделью капитализма, и технократическим социализмом. Социальное неравенство тут тоже было, равно как и сверхбогатые люди — но степень имущественного расслоения жестко контролировалась государствами.

Начет государств. Они тут были, как были и различные национальности, культуры, и даже расы. Обычно государственная принадлежность прописывалась в чипе, и ни на что глобально не влияла — кроме как на возможность голосовать и быть избранным в органы управления исключительно на своей территории. Пособия и социальные выплаты тоже оставались прерогативой национальных правительств.

Наши чипы — мой и Кая — были в своем роде уникальными, как я позже узнал. У нас просто отсутствовала информация о национальной принадлежности. Её можно было установить по матери, но этого специально не делали. Считалось, что мы должны быть патриотами всей планеты, и не стоять перед моральным выбором, если вдруг когда-нибудь сложится тяжелая ситуация, и нужно будет принимать решение, кого спасать.

Несмотря на многие часы, проведенные в сети за изучением этого необычного мира, я всё еще очень многого не знал. И здорово, что в поездке на тренировочную базу меня сопровождал Кай.

Возможно, кстати, Лилия специально притащила его в госпиталь, и познакомила нас — чтобы я не чувствовал себя ущербно или под конвоем, если бы меня вынуждено сопровождали на место службы её коллеги.

Кай мне очень понравился. Парень оказался открытым, общительным, очень любознательным. Была в нём какая-то правильность, которая обычно вызывает неосознанную симпатию даже у малознакомых людей.

То, что без Кая путешествие к месту предписания было бы куда менее приятным, стало понятно буквально с первых минут. Для обозначения маршрутов в общественном транспорте тут использовался исключительно упрощенное фонетическое письмо, в котором опускались гласные звуки. А я в нём был не очень силен.

Да, пара слов о том, почему мне так легко и быстро удалось освоить местный письменный язык. Лингва франка был специально адаптирован для людей разных культур, и полное письмо, использующееся для статьей в сети, включало не только фонетику, но и набор знаков, намекающих на значение слова. Освоив несколько десятков базовых категорий, я без труда узнавал слова с первого взгляда, даже не вчитываясь. Бегло читать таким образом было очень удобно.

Но вот в транспорте без посторонней помощи я бы точно запутался.

Еще одна странность марсианского общества: тут не было смартфонов в нашем понимании этого слова. И при этом были широко распространены общественные терминалы связи — как с выходом в сеть, так и просто голосовые. Я пока не нашёл объяснение этому феномену, а задавать вопросы поостерегся. Но со временем этот момент, конечно, надо будет прояснить.

От разворотной площадки главной дороги, расположенной где-то в полутора километрах от главного корпуса, ходили электробусы до ближайшего городка. Это Кай рассказал. Он ждал меня внизу, в главном холле — пока мне перепрошивали чип, и поздравляли с успешной повторной социализацией.

Я искренне поблагодарил коллектив врачей, и заглянул в свой бокс, чтобы собрать вещи, накопившееся за время реабилитации: спортивные костюмы, отягощения, эспандеры. Предметы личной гигиены.

Увидев меня с тяжелой сумкой, Кай очень удивился.

— Это… часть оборудования, которое ты заказывал на время реабилитации? — спросил он.

— Ага, — ответил я немного растерянно наблюдая за его реакцией.

— Эм… — Кай почесал в затылке, — ты уверен, что тебе это понадобиться? Там, на полигоне? И одёжка эта спортивная — да, в местном магазине продаются базовые функциональные модели, даже твоего размера — но понимаешь, как бы это сказать… — он зачем-то потрогал себя за нос, — это немного не модно. Понимаешь? Мы же военные! Элита! Должны, как бы это сказать, производить соответствующее впечатление.

Я поставил сумку на пол.

— И? — спросил я, глядя на парня.

— Ну, может, лучше в городе в магаз заглянем, а? — он с надеждой ответил на мой взгляд, — приоденемся хоть. Перед дорогой. Полигон находится в умеренном поясе, там будет чуть прохладнее. На время заданий там будет, конечно, спецформа — но там будут не только задания. Понимаешь?

— Слушай, — ответил я, вздохнув, — моя жизнь началась пять месяцев назад. Понимаешь? Я умер в вакууме! Мои мозги собирали заново по нейронам, — тут я, конечно, немного перегнул палку, но откуда было Каю знать, как дела обстояли на самом деле? — я нифига не помню, как принято!

Он улыбнулся, вздохнув с явным облегчением.

— Давай оставим эту сумку здесь, — предложил он, — твои… конструкции еще могут пригодиться реабилитологам. А остальное пускай идет в переработку, как отслужившее своё.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я пожал плечами, и направился к выходу, оставив сумку на полированном каменном полу холла.

— Знаешь, — заговорщическим шепотом сказал Кай, когда мы отошли от основного корпуса на порядочное расстояние, — по правде говоря, мы с тобой — шишки такого уровня, что Корпус вполне мог выделить специальный транспорт, чтобы быстро и без помех доставить нас на тренировочную базу. Но они специально направили меня. Чтобы я поехал с тобой обычным транспортом. Понимаешь?

— Понимаю, — кивнул я, — это часть программы реабилитации.

— Точно! — улыбнулся Кай, — здорово, правда? И так деликатно всё вышло.

Я не вполне был с ним согласен. Но решил промолчать.

Электробус появился минут через пять. Плавно подплыл к кондиционированному остановочному павильону и, припав к дорожному покрытию, остановился, выпуская пассажиров. Их было совсем не много: пара дежурных медиков, заступающих на ночную смену, да любители ночных прогулок по побережью.

— Сладкоежки, — прокомментировал Кай, глядя на неброско одетых людей с котомками дождевых накидок за спиной.

— Почему это? — удивился я.

— Как почему? — вопросом ответил Кай; потом спохватился, и добавил, — а. Ясно. Память. Ну, это же собиратели песчаных рапанов! — конечно, на Марсе этот моллюск назывался по-другому, но, раз я не могу это написать по-русски, то пускай будут рапаны.

— Они в дождь выползают на пляж. Охотятся на прячущихся насекомых. Собирательство без использования технических средств разрешено местным законом. Экосистема тут довольно устойчивая, и рапанов море!

— Ясно, — кивнул я, — и что, они реально сладкие?

— Вот доедем до города — будет повод попробовать!

Кроме нас, других пассажиров в автобусе не было. Машина плавно закрыла двери, поднялась на подвеске, и направилась по дороге по направлению к городу.

Я глядел в окно, наблюдая за тем, как мимо мелькают деревья. Наверно, я бы хотел, чтобы хотя бы на какое-то время представить, что оказался на Земле. Но это было совершенно невозможно. Электробус звучал и пах совсем не так, как земные машины. Зелень была чуть другого оттенка. Дорожное покрытие хоть и напоминало привычный асфальт фактурой, но было тёмно-зеленого цвета.

— Тебе грустно? — сказал Кай минут через десять после отправления.

По правде говоря, да, мне было грустно. Только теперь, когда я окунулся в некое подобие нормальной жизни, на меня обрушилось осознание происшедшего.

Я никогда не увижу привычный мир. До его появления два с половиной миллиарда лет! И хотя этот, новый мир, судя по всему, приятное и интересное место — он никак не мог мне заменить родителей. И что там произойдет, в далёком будущем? Считыватели доберутся до Земли? Я как-то особенно отчетливо представил папу и маму. Они рано или поздно поймут, что происходит, я меня рядом нет. Я умер вечность тому назад. Вполне возможно — погиб на чужой и непонятной войне…