Лошадиный остров - Диллон Эйлис - Страница 31
- Предыдущая
- 31/34
- Следующая
Гребень утеса представлял собой неширокую ровную площадку, и мы легли на ней, чтобы немного передохнуть. Затем, как ужи, на брюхе подползли к другому краю глянуть, что делается в долине. Здесь, наверху, было холодно, ветер то и дело впивался в кожу мелкими острыми зубками. Прямо под нами, внизу, — кажется, протяни руку и достанешь, — лениво пасся табун, переходя с места на место. Вдоль края долины, как и час назад, нес сторожевую службу вороной жеребец. Песчаный пляж был почти весь скрыт прибылой водой, длинные низкие волны разбивались у самой кромки воды. Мы прислушались: в пещере под нами мерно рокотали такие же волны. Я подумал: не страшно ли бабушке, ведь она там совсем одна, если не считать лошадки.
— Смотрите! — прошептал на ухо голос Люка. — Майк Коффи с сыном.
К берегу подходила большая шхуна Майка. Шла она точно по курсу. Сразу видно — не в первый раз.
— Им к самому берегу не подойти, — сказал Пэт. — У них осадка слишком глубокая.
Мы глаз не спускали со шхуны. Ярдах в пятидесяти шхуна остановилась, и Майк бросил якорь. В краткий миг затишья между двумя волнами мы услыхали его всплеск. С высоты было видно, что шхуна тащит за собой лодку. Вот они подтянули ее поближе. Майк бросил в нее какой-то узел и спрыгнул сам: толчок был такой сильный, что лодка взбрыкнула, как необъезженная лошадь. Шхуна стояла так, что мы хорошо видели длинную жилистую фигуру Энди: он корчился от страха, не решаясь прыгнуть вслед за отцом. Хотя ничего не было слышно, но мы живо вообразили себе, как он блеет и подвывает. Мы могли бы ему сказать, что сочувствия от отца ему не дождаться. Вдруг он на секунду замер, неуклюже полез через борт и кулем рухнул в лодку. Люк коротко, но ехидно рассмеялся.
— Есть на земле один человек, которому море противопоказано, — сказал он. — Интересно, что на этот раз старик ему высказал?
Майк, не теряя ни минуты, направил лодку к берегу. С узких весел в воду капало расплавленное серебро. Энди сидел скорчившись на корме, над планширом торчала его узкая, длинная голова. Для своего веса Майк был на удивление расторопен. Не успела лодка ткнуться носом в песок, как он, перекинув узел через плечо, перевернул лодку и мгновение спустя отнес ее вместе с Энди на сухое место. Затем послал Энди за веслами. Теперь они были совсем близко: до нас донесся окрик Майка и ответное блеяние Энди, который вприпрыжку бросился исполнять приказание отца.
Услыхав непонятные звуки, лошади перестали щипать траву, подняли головы и стали глядеть в сторону моря. Не дожидаясь Энди, Майк один двинулся к ним.
И тут мы увидели, что у него было в узле: длинная веревка и множество уздечек. Обходя табун, он выбирал тех лошадей, что были подкованы, набрасывал каждой на шею уздечку и привязывал к длинной толстой веревке, чтобы можно было одному вести сразу всех лошадей. Таким образом очень скоро он связал вместе всех подкованных лошадей, и они покорно, вытянув шеи, поплелись за ним. Он подвел их к Энди, который как к месту прирос, и передал ему уздечку первой лошади.
— Вы понимаете, что происходит? — шепотом спросил Люк, клокоча от ярости.
— Чтобы вывезти лошадей с острова, им придется ждать отлива, — сказал Пэт. — Я уверен, что они не решатся вплавь переправить на материк всех этих лошадей. Ведь если хоть одна станет тонуть, ко дну пойдут все.
— Но тогда Майк разом от всех избавится, — возразил я. — И никаких улик против него не будет.
— Внимание, мальчики! — резко прервал нас Люк. — Надо немедленно спуститься в долину.
Но Пэт вдруг заупрямился.
— А кому будет плохо, если он избавится от этих коняг? — сказал он. — Достойный конец всей этой истории!
Но Люк протянул руку и указал вниз:
— Глядите, что он делает.
Майк набросил аркан на маленького дикого жеребенка, секунды не стоявшего на месте; он был старше, чем тот, что жил сейчас у Корни, и не такой красавчик. Мы его давно приметили: он все время держался возле вороного вожака; они, как видно, были друзья, вместе паслись, вместе резвились. Пэт вдруг сказал с внезапной злобой:
— Теперь я понимаю, что замыслил Стефен Костеллоу.
— Да что ты говоришь? — насмешливо отозвался Люк.
— Этот жеребенок предназначен ему, — убежденно проговорил Пэт. — Когда Стефен его получит, Джон с его жеребенком будет ему не нужен. Интересно, сколько Стефен обещал за него Майку?
— Можете не сомневаться, Майк еще никогда ничего в жизни не продешевил, — сказал Люк и прибавил, повысив голос: — Но, я вижу, на этот раз деньги ему нелегко достанутся. Глядите!
Решив, что жеребенок покорился, Майк допустил ошибку: слишком резко дернул аркан, двинувшись к веренице коней, безропотно принявших неволю. Жеребенок встал на дыбы. Затряс головой и протанцевал два-три шага. Потом громко, испуганно заржал: как есть маленький мальчик, попавший в беду и зовущий на помощь отца.
Вороной жеребец немедленно вскинул голову. Он с безразличием отнесся к пленению половины своего табуна, как будто понимал, что тем это на роду написано. Но, услыхав жалобный призыв дикого жеребенка, он вскинул голову и оскалил зубы. У меня кровь в жилах заледенела, хотя я был в недосягаемости, высоко на гребне утеса. Вожак двинулся на Майка каким-то странным аллюром, пританцовывая и вставая на дыбы. А Майк все еще пытался сладить с жеребенком. Они кружили друг возле друга, Майк во что бы то ни стало хотел пригнуть голову жеребенка к земле. Люк, глядевший на все это, вдруг вскочил на ноги и заорал во весь голос, так что эхо разнеслось по всей долине:
— Немедленно отпусти его! Слышишь? Ты что, рехнулся? — И с этими словами он ринулся вниз по немыслимой крутизне.
Его руки и ноги по какому-то наитию находили спасительные расщелины и выбоины. Свесив головы, мы с Пэтом следили за каждым его движением. Минутами казалось, что он удерживается на скале только усилием воли. Мы взглянули на Майка, он все еще упрямо не выпускал уздечки, но теперь уже жеребенок мотал его из стороны в сторону. А вороной все приближался, не ускоряя хода. Лунные блики скользили по его атласной коже, отражая игру мускулов. Зубы блестели, как серебро, в белом свете луны.
— Я тоже спущусь, — сказал Пэт, — а ты, Дэнни, оставайся пока здесь.
И не успел я опомниться, он уже перекинул тело вниз за край гребня. Затаив дыхание, я не спускал с Пэта глаз. Он старался двигаться за Люком след в след. Один раз он замер, повиснув на руках, и мне уже почудилось, что все кончено. Но нет, вот он опять двинулся. Все ниже и ниже, осторожно, ни разу не глянув вниз. Когда наконец ноги его коснулись земли, он бросился ничком на траву, как будто сорвался и упал. Я нагнулся над пропастью, хотел позвать его, но голова у меня закружилась, и я отпрянул от края.
А в долине тем временем разыгрывалось настоящее представление. Люк бросился к Майку и стал вырывать из его рук веревку. Вороной жеребец был так близко, что они, наверное, уже чувствовали на себе его горячее дыхание. Энди сделал было шаг вперед, точно хотел помочь отцу, но, видимо, передумал и остался стоять на месте как истукан.
Вдруг жеребец громко заржал. Майк с Люком, наверное, оглохли от этого ржания. Майк выпустил веревку. Люк сорвал с жеребенка аркан и могучим толчком послал его подальше прочь. Жеребенок галопом понесся в глубь долины. Вздох облегчения расправил мою грудь, скованную ужасом. Пэт вскочил на ноги и какой-то миг не сводил глаз с жеребенка. Затем со всех ног бросился к тому месту, где все еще стояли Майк с Люком. Я слышал, как Люк что-то наговаривал жеребцу, стоявшему возле них без движения, но тот не замечал Люка. Вытянув свою великолепную шею, он лязгнул зубами в дюйме от уха Майка. Тот издал мощный вопль, сравнимый по силе с громоподобным ржанием вороного. Отскочил в сторону и пошел, пятясь на негнущихся ногах. Жеребец, грозно скалясь, двинулся на него. Майк не осмеливался повернуться и побежать. Он вытянул руки, отмахнулся, точно отгонял жеребца. Это было так страшно, что у меня волосы на голове стали дыбом.
- Предыдущая
- 31/34
- Следующая
